Нахожу взглядом Недотрогу, она стоит у стены с расширенными от ужаса глазами, а в них слёзы. Подхожу к ней, каждый шаг отдает тупой болью в рёбрах. Главное, чтоб не были сломаны. Иначе я пропущу выездную игру, а этого нельзя допустить.

— Поехали домой, — беру ее под локоть, и она без слов, не сопротивляясь, идёт рядом. Выходим на крыльцо, молча беру из ее рук нашу верхнюю одежду и помогаю надеть пуховик. Свою парку держу в руках. Не уверен, что справлюсь самостоятельно. Достаю ключи от машины из кармана джинсов и громко выдыхаю:

— Неприятности и ты ходите рядом? — поворачиваюсь к девчонке и при попытке улыбнуться тут же шиплю от боли. Черт! Этот придурок разбил мне губу.

— Прости, — тихо произносит Недотрога и опускает взгляд.

— Ничего, со всеми бывает, — смотрю на нее, но она прячет взгляд. — Испугалась?

Тут к нам подходит Макс, освобождая Недотрогу от ответа.

— Алекс, ты ведь на машине? — коротко киваю в ответ. — Пойдёмте, отвезу вас домой.

— Макс, да я сам…

— Ты себя видел? А вдруг что, а ты за рулём. И не один. Хватит уже спорить, — берет из моих рук парку и накидывает мне на плечи, потом забирает из рук ключи.

— Ань, пойдем, — осторожно дотрагивается до руки девчонки и, когда она поднимает на него взгляд, кивает в сторону парковки.

Хотел спасти положение, получай, Алекс. Главное, чтоб в добавок от Недотроги дома не прилетело. Кто её знает, какие мысли сейчас роятся в ее красивой голове.

Аня

Макс открывает передо мной заднюю дверь автомобиля и ждёт, пока усядусь. Алекса он сажает рядом со мной на заднее сиденье, затем садится за руль, заводит автомобиль и поворачивается к нам.

— Как ты? — вопрос адресован мне, внимательным взглядом смотрит и ждёт ответа.

— Нормально, — мой голос сипит, словно у столетней старухи. Я до сих пор в ступоре от произошедшего.

— Алекс, нормально? — Макс переводит взгляд на Соколовского, который сидит, прислонившись к спинке сиденья и откинув голову на подголовник.

— Жить буду, — хмыкает и снова шипит от боли. — Поехали уже.

— Ребят, может, лучше в больницу? — тихо спрашиваю и смотрю на Макса.

— Алекс, Аня права, лучше пусть осмотрят, мало ли…

— Нет, никаких больниц. Все и так заживет, подумаешь, царапины, — приподнимает голову, и его тон становится жёстче.

— Алекс, у нас игра, а если рёбра, сам знаешь, что будет. Ты не можешь…

— Макс, не включай папочку, я сам всё прекрасно понимаю. Сказал же — я в порядке, двигай домой. Пожалуйста, — снова откидывает голову на подголовник.

Макс тяжело вздыхает и со словами “упрямый осёл” трогается с места.

Дальше мы едем в тишине, а в моей голове мысли сменяют друг друга со скоростью света. Я до конца еще не осознала произошедшее, только одна и та же мысль мелькает чаще всех — что бы сейчас со мной было, если бы не Алекс? Меня снова начинает трясти, как и в тот момент, когда я увидела кровь на лице Алекса. Закусываю губу, пытаясь не сорваться в крик. Кажется, у меня начинается запоздалая истерика. Такое чувство, словно моим лёгким не хватает воздуха, я пытаюсь вдохнуть глубже, дышу чаще, но меня накрывает ещё сильнее. Пальцами начинаю шарить по двери, в надежде нащупать кнопку стеклоподъемника. Когда мне это наконец удаётся, и стекло плавно опускается, впуская морозный воздух, слёзы, что до сих пор удавалось сдерживать, потоком стремятся наружу. Из груди вырываются всхлипы, и я уже не могу это сдерживать.

— Эй, ты чего? — чувствую руку Алекса на своей ладони, он медленно и осторожно тянет меня в свою сторону. Сил сопротивляться, что-то говорить нет, поэтому я просто позволяю ему обнять меня за плечи и уложить мою голову на своё на плечо. Даже не удивляюсь, когда он успел придвинуться ближе.

— Все уже закончилось, всё хорошо, — тихо проговаривает, гладит меня по волосам, и от этого жеста, так не похожего на поведение Соколовского по отношению ко мне, накрывает еще больше.

Так мы доезжаем до дома дяди Ильи, и когда автомобиль останавливается у ворот, мне становится неловко. Убираю голову с плеча Алекса, вытираю щёки тыльной стороной ладони, надеясь прямо сейчас волшебным образом оказаться в своей комнате, а проснувшись наутро, обнаружить, что это был лишь сон.

Пока я сижу в ступоре, дверь с моей стороны открывается, и Макс подаёт мне руку. Вылезаю из автомобиля и бреду в сторону ворот. Алекс выбирается сам.

— Помощь нужна? — слышу вопрос Макса и резко останавливаюсь. Дура. Алексу из-за меня досталось, а я решила просто смыться. Совесть не даст мне спокойно смотреть в глаза дяде Илье… и Алексу. Пусть я и оказалась в этом клубе из-за него, но это не отменяет факта, что Соколовский вступился за меня, и его избили. А если бы не Макс, вообще не представляю… Оборачиваюсь и вижу, что Алекс стоит, прижав левую руку к рёбрам и морщится.

— Нет, дальше я сам. Спасибо, Макс, я бы сам и правда не доехал, — протягивает ладонь и Макс её пожимает.

— Для этого и нужны друзья, — улыбается, поворачивается ко мне и подмигивает. — Спокойной ночи, Ань.

— И тебе, — улыбаюсь в ответ.

Макс протягивает Соколовскому ключи, но тот качает головой.

— Езжай, завтра пригонишь, — и прежде, чем Макс успевает возразить, продолжает:

— Такси ждать задолбаешься, да и поздно уже. Не спорь, — Макс кивает и разворачивается к машине.

— Макс, — зову его, и когда парень поворачивается, произношу громко: — Спасибо, — он кивает, садится в машину и отъезжает от ворот.

Жду, когда Алекс доковыляет до меня, мы молча заходим в дом и, не сговариваясь, проходим на кухню. Включаю свет и подхожу к столу налить из графина воды. Медленно выдыхаю и быстрыми глотками выпиваю половину стакана. Кажется, я немного успокоилась. По крайней мере руки дрожать перестали.

— Поможешь, — слышу тихий вопрос Алекса и поворачиваю голову в его сторону. — Там наверху, в шкафчике у окна, должна быть аптечка, — и после нескольких секунд добавляет: — Пожалуйста.

Кажется, теперь моя очередь спасать Алекса.

Аня

Достаю аптечку и подхожу к Алексу, сидящему на стуле у стола. Ну и видок у него: лицо в запёкшейся крови, разбиты губа и бровь, а на правой скуле, кажется, будет огромный синяк.

Наливаю воды в чашку, смачиваю кусочек ваты и начинаю осторожно промывать рану на брови. Рассечена, но кровь остановилась, и, кажется, рана неглубокая. Промываю так же рану на губе. Чувствую, что Алекс смотрит в упор, но делаю вид, что меня это нисколько не волнует. Хотя на самом деле совсем наоборот. Краска заливает щёки, и мне становится совсем некомфортно под этим пристальным взглядом.

Чтобы хоть как-то справиться с этим дурацким волнением, непонятно откуда взявшимся, иду к холодильнику, достаю лоток со льдом и высыпаю кубики в чистое полотенце, заворачиваю несу Алексу. Прикладываю к рассечённой брови, и Алекс тут же дергается, поморщившись.

— Ауч, больно.

— Терпи, зато не распухнет сильнее. Держи, я пока твою губу обработаю.

Осторожно обрабатываю рану перекисью, слышу, как Алекс шумно вдыхает, а потом через стиснутые зубы резко втягивает воздух.

— Ты никогда не дрался? — вопрос вырывается прежде, чем успеваю подумать.

— Почему? Дрался. Лет в 14. Предпочитаю всё решать мирным путём.

— Что же в этот раз помешало мирным переговорам? — вопросительно выгибаю бровь, беря из аптечки новый кусочек ваты.

— Я… — Алекс замолкает, когда наши взгляды встречаются, и меня словно разрядом тока прошибает Сейчас здесь нет надменного Алекса-мажора, есть только парень, который вступился за девушку.

Мы смотрим друг другу в глаза, и будто время останавливается. Алекс медленно убирает руку со льдом от своего лица, а вторую кладёт мне на талию

— Испугалась? — его шёпот отдаётся мурашками по всему телу. Прикусываю нижнюю губу, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Зрачки Алекса расширяются, он громко сглатывает и медленно встаёт. Не отрывая руки от моей талии, вторую он подносит к моей щеке и подушечкой большого пальца нежно и осторожно проводит по скуле.