— Я тоже испугался. За тебя.

Прикрываю глаза и слышу шумный вдох Алекса.

— Ты… — он не договаривает, и через секунду моих губ касаются его губы. Осторожное легкое касание мягких горячих губ Алекса взрывает моё сознание, словно меня коснулась горячая искра, отлетевшая от тлеющего костра. Легкие невесомые касания его губ похожи на первые робкие мазки художника, что только начинает рисовать картину, которая только появляется в его фантазии.

Не почувствовав сопротивления, Алекс обхватывает ладонью мой затылок, почти невесомо проводит языком по моим губам, вырывая стон, и углубляет поцелуй.

— Алекс… — у меня начинает кружиться голова, и я хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть, сердце так неистово бьётся под ребрами, что мне кажется, будто его стук слышен во всем доме. Опускаю руки на грудь Алекса и чувствую стук его сердца — такой же бешеный и громкий. Я перестаю ощущать реальность, полностью отдавшись невероятным ощущениям. И тут в моё сознание врывается какой-то настойчивый звук. Телефон.

Я прерываю поцелуй и смотрю на Алекса, на его расфокусированный взгляд, на то, как быстро поднимается и опускается его грудная клетка от частого дыхания, словно он только что пробежал марафон.

Алекс снова тянется к моим губам, но телефон опять издаёт звук входящего звонка. Кидаю взгляд на стол, вижу на экране гаджета фото Вики Губановой, и реальность шарахает по голове, словно дубиной.

Смотрю Алексу в глаза и тихо произношу:

— Больше никогда так не делай.

— Тебе ведь понравилось, даже не отрицай. Принцесса-недотрога и её спаситель, — с этими словами наклоняется, только я уже окончательно пришла в себя, не понимая, как могла настолько расслабиться, чтобы позволить Алексу меня поцеловать. Упираюсь руками Соколовскому в грудь и произношу как можно спокойней:

— У тебя есть девушка. Я в твои игры играть не намерена, — прикрываю глаза, чтобы успокоить бушующие внутри чувства, так как телефон снова начинает трезвонить. — Дальше, думаю, справишься сам, — отталкиваю Алекса и направляюсь на выход из кухни. Остановившись, разворачиваюсь и бросаю, стараясь придать своему тону непринуждённость и не смотреть в глаза Соколовскому:

— И сходи к врачу, не будь ребёнком. Спокойной ночи, — и с этими словами выхожу из кухни.

Пока поднимаюсь в свою комнату, в голове лихорадочно бьются мысли: что это было, чёрт возьми?! Мозг отказывается воспринимать моё поведение. Нужно было врезать ему, оттолкнуть, а я стояла и отвечала на поцелуй! Ну что за дура?! Ругаю себя всю дорогу до комнаты и пока готовлюсь ко сну. Никогда больше не позволю ему ничего подобного, пусть только попытается!

Но когда засыпаю, на губах всё еще горят поцелуи Алекса.

Алекс

Я всё-таки поехал на осмотр к врачу, хотя, если быть честным, это Макс настоял. На следующий день после событий в клубе он пригнал машину отца и не отстал, пока я не сдался, позволив ему отвезти себя. Всё оказалось не так плохо: ушиб рёбер, рассечения даже зашивать не понадобилось.

Меня не покидает мысль — как я покажусь тренеру в таком виде. Играть я не смогу пару дней точно, рёбра болят, как ни крути, нужно время на восстановление. Скоро у нас снова выездная игра чемпионата, и тренер меня просто убьет за такой внешний вид.

Уже слышу его гневные вопли о том, что я капитан и подаю пример ребятам из команды, и даже то, что я вступился за девушку, не сделает меня героем в глазах тренера. Макс обещал прикрыть меня на паре тренировок, а большего мне и не надо. Надеюсь, к этому времени мое лицо приобретёт более-менее приличный вид.

Недотрога меня избегает. Я не видел её на следующий день после поцелуя, она сидела в комнате, видимо, выжидая момент, когда я свалю куда-нибудь из дома. На парах она на меня даже не смотрела — ноль реакции в мою сторону. Лишь, когда мы с Максом встретились у нее на пути, тихо буркнув “привет”, поспешно пробежала мимо.

Ну нет, так не пойдёт. Ей же понравилось. Определенно понравилось, судя по тому, как её тело откликалось на поцелуй. И по тому, с какой поспешностью она сбежала. Ей точно понравилось. Как и мне. И если бы не приставучая Голованова, которая совершенно не вовремя о себе напомнила, как знать, чем бы закончился тот вечер.

Недотрога меня не оттолкнула, а это значит, что лёд тронулся. А это значит, нужно действовать, только вот как?

Из мыслей меня вырывает голос Серёги, которого, кстати, я не видел с того вечера в клубе. Макс сказал, что тренировки Жаров тоже пропустил, как и занятия.

— Кто это тебя так разукрасил, Алекс, — произносит Серега вместо приветствия. — Неужели к сводной подкатил, а она тебя так отшила?

— Серый… — начинает Макс, и в его голосе слышны гневные нотки, но я жестом его останавливаю. Ну уж нет, подробностей Жаров не дождётся.

— Если бы тебе было интересно, чем закончился тот вечер, когда из-за тебя убежала Недотрога, ты бы взял трубку. Я звонил тебе много раз, — смотрю в упор.

— Я был с девчонкой, мне было не до ваших разборок со сводной, — ухмыляется в ответ.

— Тогда впредь, будь добр, не лезь к ней. И тем более не высказывай свои грязные мысли, держи их при себе. Вот именно, что мои отношения с Недотрогой — только моё дело.

— Серёг, вы поспорили, но это не значит, что нужно так относиться к Ане, — не выдерживает Макс, потом смотрит на меня. — Алекс, может, не стоит продолжать? Не переходите грань. Оба. Нужно чувствовать разницу между шуткой и травлей. Этот спор уже превращается в какую-то нездоровую ситуацию.

— Не надо меня учить, Макс, — Жаров подается вперед, смотря на Макса, со злостью. — Мы поспорили, мы и разберемся. А ты не лезь в это. Да, Алекс? Рефери нам не нужен, — бросает взгляд на меня и ухмыляется. — До встречи на тренировке, — разворачивается и спускается вниз по ступенькам к университетской парковке.

С минуту мы с Максом стоим молча, каждый думая о своём.

— Алекс, можно дать совет? — прерывает молчание Макс. Поворачиваюсь к нему и киваю. — Думаю, ты тоже заметил, что Серый ведет себя в последнее время… — не договаривает и замолкает на несколько секунд. — Так вот, я давно вижу, что он метит на капитанское место, только своими силами никак. А тут такой отличный случай. И Серёга его не упустит. Ты знаешь, каким он может быть в стремлении к нужной цели. Я сейчас и о дружбе, и о желаниях каждого из вас. И о споре, который тебе, — делает акцент на последнем слове, — совершенно не нужен. Подумай над этим.

Прикрываю глаза, и тут же картинка: Недотрога, тот парень, её испуганные глаза. И поцелуй. Её мягкие податливые губы, глухой стон и её руки на моих плечах… И впервые за всё время в моей голове появляется мысль — какого чёрта я вообще полез в этот спор? Но я тут же её отгоняю, напоминая себе, кто такая эта девчонка и при каких обстоятельствах она появилась в моей жизни, и отметаю все сомнения.

Отступить? Никогда. Спор уже есть. И я его выиграю. А она ощутит на себе, каково это, когда в одно мгновение рушится вся устоявшаяся жизнь.

Аня

Я уже неделю не видела Соколовского, они уехали на игру, и по слухам и обсуждениям тех, кто в теме баскетбола и успехов команды нашего университета, Алекс и его команда уверенно идут к победе.

Никогда не интересовалась баскетболом, да и в принципе любым видом спорта, но тут на каждом шагу только и слышно: “Барсы” то, “Барсы” это, баскетбольная команда — гордость и надежда университета, волей-неволей будешь в курсе всех подробностей.

Алекс должен уже вернуться. Вчера Губанова, стоя в коридоре рядом с аудиторией, слишком громко говорила о том, с каким нетерпением ждёт возвращения “своего котика” вечером, чтобы показать, насколько она соскучилась.

Спустившись к завтраку, обнаруживаю, что за столом только мама и дядя Илья. Алекс вернулся вчера, но не ночевал дома. А это значит, Вика всю ночь показывала ему, как скучала. Внутри меня поднимается раздражение, и я слишком резко бросаю приборы и отодвигаю стул, чтобы встать.