Мда, Аня, только ты могла так лохануться — на первой же паре нажить себе врагов.

Дальше лекция проходит без неожиданностей. По окончании я специально долго складываю ручки и тетрадь в рюкзак, чтобы избежать встречи хоть с одним из одногруппников.

Следующая лекция по “Истории государства и права России”, и просочиться незаметно уже не получится. Увы. Поднимаюсь на третий этаж, смотря под ноги. Не хватало еще растянуться на лестнице с моим-то везением. И внезапно врезаюсь во что-то твердое. От неожиданности охаю и заваливаюсь назад. Меня хватают за талию и тянут обратно, иначе я полетела бы по лестнице на пролет вниз.

Перевожу взгляд вверх на своего спасителя и вижу одного из опоздавших наглых мажоров. Высокий, темноволосый, внимательно смотрит на меня своими серыми глазами.

Уголок его губ поднимается в наглой ухмылке, и я тут же спускаюсь на ступеньку ниже.

— Спасибо.

— Да не за что, красота. Не мог позволить переломать косточки в таком красивом теле.

— Это было не обязательно.

— Что?

— Твои дурацкие подкаты. На меня они не действуют.

— Неужели? — брови красавца ползут вверх. Явно не привык, что его отшивают. Да, ты красавчик, но даже не мечтай.

— Для ухаживаний есть много других вариантов. Но тебе и твоим друзьям этого не понять.

У парня явно передоз мыслительного процесса, он молча смотрит, как я обхожу его, поднимаясь на свой этаж.

— Уверена?

— В чем?

— Что я не умею ухаживать за девушками?

— А ты хочешь доказать?

— А ты хочешь проверить? — ухмыляется красавчик.

— Не горю желанием. Извини, опаздываю, — с этими словами быстро поднимаюсь на этаж, прохожу мимо толпящихся у лекционной аудитории одногруппников и встаю у двери.

Подошедший почти одновременно со мной лаборант открывает аудиторию, и я захожу туда первой, устремляясь на последний ряд, ближе к окну, чтобы наблюдать за остальными и одновременно видеть, кто пялится на меня.

Мажорчики, конечно же, занимают места на соседних партах, слева от меня, оживленно что-то обсуждая. Невольно бросаю взгляд на парня, спасшего меня от падения с лестницы. Он смотрит в ответ.

Не отвожу взгляд, пусть не думает, что прогнусь. Не на ту напал. Хотя у самой поджилки трясутся. Но если отведу взгляд — покажу слабость. А этого допустить нельзя. Тем более в первый день.

— Нравлюсь? — от неожиданности округляю глаза. И просто молча в недоумении продолжаю пялиться.

— Нравлюсь, спрашиваю? Смотришь, как будто съесть хочешь. Могу это устроить. Сегодня вечером.

Дружки красавчика начинают громко ржать. Отмираю:

— Ты не в моем вкусе. Терпеть не могу самодовольных хамов. Так что не мечтай. Ты в пролете.

Краска сходит с лица красавчика, видно, как бешено пульсирует венка на шее. Он бесится. Задела его самолюбие. А нечего провоцировать.

В эту минуту заходит преподаватель, и мы все усаживаемся по местам слушать нудную лекцию о причинах возникновения Российского государства.

Аня

После окончания пар выхожу на крыльцо университета, подставляя лицо позднему осеннему солнышку. Конец осени в этом году выдался на удивление теплым. Люблю это время года за буйство красок, умиротворенность в душе, наступающую во время долгих прогулок по улочкам города, за хорошее настроение, что дарит неспешность — ведь нет жары, что стоит летом, но еще и нет холода зимы.

Обожаю гулять в каком-нибудь парке, когда под ногами шуршат опавшие листья, есть о чем подумать и о чем помечтать. Вот и сегодня перед тем, как идти домой, я решила разведать местный парк. Множество каруселей, лавочки и ларьки с попкорном и фастфудом — все, как и в других обычных парках, но везде своя атмосфера праздника и ощущение, что именно здесь жизнь бьет ключом. Летом здесь, наверное потрясающе.

Уже направляюсь в сторону дома, как слышу входящий на свой телефон. Мама. Чёрт! Не позвонила сразу после окончания занятий и теперь выслушивать. Мама у меня хорошая — добрая, заботливая, но иногда чересчур контролирует свою уже взрослую дочь.

— Да, мам? — стараюсь придать голосу радости.

— Ань, ты где? Задержалась? Не предупредила. Я же волнуюсь! Город незнакомый. Мало ли… — замолкает, она часто перегибает в своих переживаниях, но я уже привыкла.

— Мам, прости! Зашла в парк по пути, увлеклась. Ну бывает, — оправдываюсь, чтобы заглушить собственное чувство вины. — Обещаю, не повторится!

— Давай домой. Илюша приехал, ждем тебя и Алекса, он обещал подъехать. Познакомитесь. А вдруг подружитесь? Вы же одногодки, все легче освоиться на новом месте будет.

— Да, уже иду, мам. Пока.

Алекс. Сын дяди Ильи. "Хороший мальчик и большая папина надежда", как говорит мама. Не знаю, что этот Алекс за фрукт, но если ему с рождения дули в попу, представляю, что из него выросло.

Эгоизм, папины деньги — да тут есть где разгуляться. Небось, весь из себя и на сраной козе не подъедешь. Из разряда тупых мажоров, типа сегодняшних, которые привыкли, что все падает к их ногам, и напрягаться не надо. Ненавижу таких. Сами по себе, без родительских денег и покровительства ничего из себя не представляют, зато гонора! А такие, как я вынуждены пробиваться сами и уступать бюджетные места тупоголовым болванам с толстым кошельком.

Настроение вмиг испортилось, и до дома я уже шла быстрым шагом, потому что наслаждаться видами города и погодой мешала злость на сильных мира сего.

У дяди Ильи были деньги. Нет. Не так. У него их было жопой жуй. Мама бы мне рот с мылом помыла, услышь она такие слова в адрес своего "Илюши". Аж передергивает каждый раз.

Алекс учился за границей до восемнадцати лет, а теперь папа решил, что в университет он поступит российский. Интересно, с чего это? Явно не просто так. Видимо, проштрафился сынок.

Впрочем, не мое дело. Пусть делают, что хотят. Главное, чтоб в мою жизнь не лезли. Итак уже "помогли", переведя меня в другой универ да еще и на юрфак. Чему я сопротивлялась до последнего. Но моего мнения и не учитывали, как оказалось. "Илюша" знает, как лучше. Для кого? Это главный вопрос, что остался для меня без ответа.

Теперь мне предстояло познакомиться с Алексом — моим сводным братом. И поладить с ним, потому что мама и дядя Илья будут этому "очень рады". Мне же хочется послать всех к чертям, но пока, увы, не могу. Иначе все мои мечты пойдут прахом. А ради них я готова на все. Даже терпеть гребаный юрфак со скучными лекциями и эти дебильных мажоров с одной извилиной вместо мозга.

В том числе и сводного брата, который, думаю, окажется не лучше.

Беру такси (от личного водителя я категорически отказалась, хоть это мне удалось отстоять). Еще не хватало мне заделаться в местные мажорки. С меня и дяди Ильи хватит в нашей с мамой повседневной жизни. Доезжаю до элитного поселка, где мы теперь с мамой обитаем, расплачиваюсь и иду к воротам, которые предупредительно открываются. Какой сервис!

Захожу в дом и сразу поднимаюсь в свою комнату, чтобы переодеться. Если приду к ужину в таком виде — худи и джинсы, маму хватит удар, а "Илюшу" и того хуже.

Надеваю черное платье, единственное, что имеется в моем гардеробе (я не захотела его "обновлять" по предложению маминого нового мужа. Еще чего! Меня все устраивает), к нему черные балетки и собираю волосы в хвост черной резинкой. Пусть видят — у меня траур. Траур по моей прошлой жизни, где я шла к своей мечте.

Спускаюсь на первый этаж в столовую, где меня, уже нервничая, ожидает мама и… отчим. Вытерпеть ужин и жить дальше. Зря я на это надеялась. Все пошло не по плану.

Аня

— Ань, ну чего так долго? Алекс уже подъезжает. Чуть не опоздала. Договаривались же к шести, как можно быть такой безответственной?

— Так-то я не опоздала. Гостя еще нет.

Мама закатывает глаза, а после отходит к окну, всем своим видом показывая, что не одобряет ни моего поведения, ни тона. И вот так всегда.