— Что ты хочешь этим сказать? — вопросительно смотрит, склонив голову набок.

— Что нужно начать с себя, нужно уметь говорить, слушать, доверять. Если тебе что-то не нравилось в нашем общении, не отстраняться, надумывая себе несуществующие проблемы, а поговорить, чёрт возьми!

— Я был уверен, что всё это из-за девчонки, которая запудрила тебе мозги, — и снова этот угрожающий тон, сейчас точно сорвусь с катушек и запущу в него костылём.

— У неё есть имя! Аня. Её зовут Аня! — кричу, подавшись вперёд. — Я отдал тебе капитанство, сказал об этом на парковке, так какого чёрта ты тогда растрепал?

— Я сказал раньше, Аня ждала тебя в фойе в тот день, — тихо отвечает. — Я увидел её счастливое лицо, улыбку, меня переклинило. Но это ещё не всё.

Прикрываю глаза, издавая стон, — что может быть хуже?

— Я рассказал о споре Вике и попросил её подняться в раздевалку, изобразить любовь между вами, — выпаливает, отходя на шаг.

— Твою ж мать, — тихое от Макса, он подходит к Сергею и хватает его за ворот футболки. — Ты вообще берегов не видишь, Жаров?! Ты зачем во всё это влез? — повышает голос, отталкивая Сергея, отпускает майку и поворачивается ко мне. — Прости, не сдержался.

— Так вот откуда ноги растут у этой “невесты”, — прищурившись, смотрю на Жарова, стараясь сохранить остатки спокойствия. Меня словно порубили на куски, тело немеет, а я пытаюсь сложить кусочки мозаики в единую картинку, понять и сопоставить все события.

— Я ведь сразу понял, что ты запал на неё, по-серьёзному, когда в морду мне дал на выездных. Понял, что ты не уступишь капитанство, но и с ней останешься, потому что чувствуешь то, что другие девчонки не вызывали в тебе никогда, — шумно выдыхает, а я жду дальнейших откровений. — А меня занесло, я злился, что ты и капитаном останешься, и девушку получишь. Поэтому решил поступить по-своему, но не думал, что всё это приведет к таким последствиям для тебя, — Сергей кивком головы показывает на мою загипсованную ногу.

— Серёг, ты понимаешь, что всё могло закончится хуже? — Макс сжимает кулаки, а я молчу, потому что не знаю, что сказать.

Смотрю на Сергея и понимаю, что дружбе нашей конец. После такого восстановить прежние отношения будет невозможно. Мы оба наворотили дел, исправить последствия которых будет невероятно трудно.

И моя вина тут тоже есть. Ведь видел, что с Серёгой что-то не так, что ведёт себя по-другому, но предпочел не выяснять, а оставить как есть. А потом и вовсе забыл об этом, настолько хорошо мне было рядом с Аней, и в своем счастье ни о чем другом и не думал, не замечал, что творится с другом. А если бы вовремя увидел, всё могло бы сложиться иначе.

— Я понимаю, поступил как урод. Понимаю, что предал нашу дружбу, до меня только после аварии это дошло, когда я не знал, жив ты или нет, — Сергей говорит тихо, без своей обычной надменности. — Я и не приходил, потому что мне было хр*ново от осознания, насколько никчёмными были причины моего поступка, — делает пару шагов назад, опустив голову. Разворачивается и шагает в сторону парка клиники.

Мы с Максом молча переглядываемся, каждый думая о своём, но оба в раздрае и непонимании, с какого именно момента наша дружба с Серёгой полетела под откос.

— Поехали, упустим Киреева, — друг первым нарушает молчание, и я согласно киваю.

— Алекс! — поворачиваю голову и вижу Серёгу, он стоит в нескольких шагах от нас и смотрит на меня взглядом, который я никогда раньше не видел. Понимаю, что ему также плохо от всего этого, как и мне, как и Максу. — Я сделаю всё, что смогу. Понимаю, между нами это не исправит ничего, но мне это нужно. Прости. Я идиот, — хочет сказать что-то ещё, но, тряхнув головой, проводит рукой по волосам, которые и так в беспорядке торчат в разные стороны, разворачивается и быстрым шагом уходит.

— Его тоже можно понять, — Макс берет костыли и несёт их в багажник. — Каждый в этой истории накосячил. Главное — есть ли у вас желание исправить всё, — произносит задумчиво и заводит мотор. — У тебя да, у Сереги, похоже, тоже. А это значит, шансы есть.

Алекс

Мы двигаем в сторону офиса адвокатской конторы Киреевых, Макс точно выяснил, позвонив в приёмную, что Арсений пробудет там на совещании ещё минимум час.

Паркуемся ближе ко входу в здание, как раз рядом с автомобилем Арса. Макс глушит мотор и поворачивается ко мне.

— Алекс, только без глупостей, ладно? — пристально смотрит, словно я сейчас выйду из машины и начну крошить всё своими костылями.

— Я понимаю, что нужно аккуратно, не совсем идиот, — вздыхаю, опустив взгляд на свою загипсованную ногу. — Мне нужно узнать, где Аня, а этот хлыщ может специально выводить на эмоции, профессиональная деформация.

— Тебе бы стоило поучиться, — ухмыляется Макс. — Как-никак ты тоже будущий адвокат.

— Вот с Аней улажу всё и буду стараться, а пока у меня предохранители сгорели, — прикрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья. — Мне без нее ничего не нужно, Макс, понимаешь? Плевать на баскетбол, плевать на будущее, неважно, что ждёт дальше, лишь бы она рядом была.

— Понимаю, — задумчиво отзывается Макс. — У тебя хоть шанс есть, а вот я сжёг мосты сразу, все сжёг, — бьёт кулаком о руль. — Я ведь и не увижу Веру никогда больше, а ты не вздумай руки опускать, зубами, руками, ногами, но борись до тех пор, пока не простит.

— Ты тоже можешь исправить всё, найди Веру и расскажи ей правду, — смотрю на друга, лицо которого посерело, он словно состарился в один миг на несколько лет.

— В моём случае просто слова ничего значить не будут, потому что то, как я поступил — такое не прощают, — Макс выходит из машины и долго стоит спиной ко мне, накинув капюшон и засунув руки в карманы толстовки.

Если бы я только мог взять хоть половину груза его чувства вины на себя, я бы это сделал. Но увы, Максу поможет только время, и то оно никогда не излечит его до конца от любви к Вере. Вижу, как ему плохо, насколько он изменился после её отъезда, я не хочу также — без Ани, без её улыбки, смеха, карих глаз, что смотрят на меня с любовью, без вкуса её губ, поцелуев. Я сдохну, перестану быть самим собой, от меня останется лишь оболочка. Поэтому я не отступлюсь, буду доказывать ей свою любовь сколько понадобиться — всю жизнь, только бы она была рядом.

Краем глаза вижу какое-то движение у машины Арсения — чёрт, чуть не упустили. Наклоняюсь и стучу Максу в стекло водительской двери, и он, повернувшись, мгновенно всё понимает по моему выражению лица. Открываю дверь, а Макс быстро достаёт костыли из багажника, и сам идёт вперёд тормознуть Киреева, чтобы тот не смог уехать, не поговорив со мной.

Пока я ковыляю до Арсения, он невозмутимо ждёт, прислонившись к капоту своего автомобиля, с интересом осматривая то, насколько я сейчас жалок — загипсованная нога, футболка не скрывает синяки и ссадины на руках, побриться я не успел, да и желания особого не было, плевать, как я выгляжу в глазах других, а в его особенно.

— Ну здравствуй, Алекс, — произносит с усмешкой. — Да, здорово тебе досталось. Не рано выписался? Тебе бы ещё недельку отлежаться. Как самочувствие? — только заботы в его голосе нет, скорее, наоборот.

— Здравствуй. Твоими молитвами, — возвращаю ему его колкость. — Я в норме.

— Оно и видно, — отталкивается от машины и подходит ближе. — Присядем? — кивает на ряд скамеек с узорными металлическими спинками, стоящих у фонтана возле офисного здания.

— Идём, — соглашаюсь, зная, что стоять практически на одной ноге и пытаться в то же время спокойно поговорить, у меня навряд ли получится.

— Алекс, я в машине подожду, — поворачиваюсь к другу, который лёгким кивком даёт понять, что он в случае чего вмешается в любую минуту.

Киваю в ответ и иду следом за Киреевым к скамейкам. Он как всегда в идеально отглаженном костюме, галстук в тон завязан как положено, дорогие часы на запястье, стильные запонки. На лице не дрогнул ни один мускул, таким и должен быть, наверное, хороший адвокат — умеющим скрывать эмоции и не поддаваться на провокации других людей, не выдавать ничем своих мыслей и намерений. Только получается, что он как робот, машина для исполнения своей работы. Не представляю, как можно быть таким на работе, а в семье сбрасывать эту маску. Или и вовсе абсолютно везде подавлять себя настоящего.