Лил так оторопел, что невольно открыл перед Беанной душу, признавшись в не дающем покоя проступке. Он ведь на самом деле поддался драконьей сущности, забыв Ариану и все человеческое, что в нем было. И по привычке взвалил на себя за это вину. Но Беанна всего лишь парой фраз объяснила, насколько он не прав. Сняла этот нелепый камень с души. И… наверное, подтолкнула к действиям.
Ариана лежала на спине, заботливо укрытая одеялом, так тихо, что Лил внезапно перепугался. Бросился к кровати, опустился на колени, ловя дыхание, и тут же услышал свое имя. Ласковый родной голос, без которого все на свете было неважно. У Лила помутилось в голове. Кажется, он и так слишком долго сопротивлялся своим желаниям, делая несчастной и Ариану. Никто не смел осудить его за очередное безумство, и если вдруг жизни осталось всего на полчаса, он больше не хотел жалеть о том, что побоялся сделать.
Лил скинул обувь и осторожно пристроился поверх одеяла рядом с Арианой. Коснулся остриженных волос на виске, заправил за ухо непослушный локон. Ариана вздохнула полной грудью, чуть повернулась, не просыпаясь. Нежные руки обвили шею, головка устроилась на плече, словно Ариана давно ждала его прихода. Лил едва уловимо коснулся губами ее губ и согрелся от сонной улыбки.
Она принадлежала ему! Он вернулся к ней и больше не собирался отказываться!
Лил сомкнул руки, прижимая Ариану к себе, разомлел от ее тепла и доверчивости и сам не понял, как погрузился в глубокий беззаботный сон.
…Ариана проснулась с ощущением какого-то шального счастья и в первый момент не сразу смогла понять, откуда оно взялось. А потом почувствовала любимые сильные руки на своих плечах, спокойное дыхание, согревающее висок, стучавшее для нее человеческое сердце и едва не всхлипнула от переполнявшего восторга.
Лил снова с ней!..
Богини милосердные, она всю жизнь благодарить будет за такое чудо, но сейчас… Сейчас время совсем для другого…
Не удержавшись, Ариана нежно поцеловала любимые губы. И все-таки расплакалась, услышав, как Лил невольно пробормотал ее имя. Уткнулась лицом в его плечо и, стараясь не разбудить, роняла слезы, избавляясь от последних страхов и впуская в душу светлую долгожданную радость.
Но разве можно было ожидать, что Лил не почувствует ее состояние? Пробудился, секунду глядя на нее бессмысленными глазами, и вдруг схватил за руку, заглянул в лицо, пытаясь угадать причину.
— Больно? Плохо? Ариана, я…
Но она только мотнула головой, не в силах на него насмотреться.
— Счастье мое! — прошептала она, касаясь его шеи, притягивая к себе, подставляя губы. И Лил принялся целовать — сладко, отчаянно, безрассудно, словно не веря, что все наяву. Ариана отвечала, воскресая сама и отдавая всю себя ему, стараясь возместить последний потерянный месяц и те дни, что пытала Лила своим безразличием.
— Напугала тебя? — тихонько спросила она, уютно устроившись в его объятиях и уткнувшись в грудь. Руки Лила чуть дрогнули, а сам он зарылся лицом в ее волосы, будто собираясь с духом.
— Вряд ли больше, чем я тебя, — наконец отозвался он, и Ариана поняла, что нисколько не ошиблась в своих предположениях. Погладила его по руке. Потом заглянула в глаза.
— Я боялась только того, что ты не захочешь вернуться в человеческое тело, — нежно сказала она, и Лилу вспомнился ее взгляд, направленный на дракона. Там не было страха, только всепоглощающая нежность. — Но потом поняла, что этого не может быть. Что ты любишь меня и обязательно ко мне возвратишься. Нужно только позвать.
Лил стиснул руки и прижался губами к ее лбу. Ариана… Его солнце, его жизнь… Она вытащила его своей верой из драконьей шкуры. А он даже слова в ответ сказать не может.
Дракон и есть!
— Люблю!.. — выдохнул он и закрыл глаза. — Ариана, я так хочу объяснить, сколько ты значишь для меня, чтобы ты никогда не сомневалась…
— Я больше не буду, — улыбнулась она, испытывая невероятное воодушевление от того, что могла порадовать Лила. — Я избавилась от кокона. Он исчез в тот самый миг, когда ты справился со своим драконом. А я поняла, что нет ничего невозможного.
Не доверяя ушам, Лил приподнялся на локте и посмотрел Ариане в лицо. Но увидел только ласковую улыбку и полный любви взгляд.
— Ведунья сказала, что надежды почти нет, — пробормотал он. — Но я не верил, не хотел верить!.. Словно предать тебя…
— Я знаю, — отозвалась Ариана, осторожно водя пальчиком по заживающим царапинам на его лице, и вдруг встрепенулась: — Лил, а ты?.. Тебе же больше всех досталось! На тебе, наверное, живого места нет! А ты тут со мной!..
Он попытался было отговориться, но Ариана шутливо приказала разомкнуть объятия и сесть на кровати. У Лила вертелся на языке ответ, что рядом с ней на нем все заживает значительно быстрее, но он почему-то не стал его озвучивать. Словно… на что-то рассчитывал…
Ариана попросила снять рубаху, а сама неловко встала у него за спиной на колени и принялась рассматривать изувеченную кожу. Лил очень надеялся, что уже достаточно восстановился, чтобы не доставлять Ариане ни лишних хлопот, ни дополнительных душевных терзаний. Но теперь видел, что все далеко не столь радужно. Тело было испещрено рваными шрамами, оставленными каменными снарядами кочевников: большая часть из них воспалилась, некоторые даже нагноились и теперь выпирали неприглядными белыми рубцами.
Ариана жалостливо вздохнула.
— Что мне с тобой делать? — укоризненно спросила она и легко поцеловала его в щеку. Лил улыбнулся и пожал плечами, отдавая себя на ее милость. Если возьмется за мазь, значит, он снова испытает ласковые прикосновения ее пальцев к своей спине — как давно, еще в прошлом году. Лил и тогда млел от этого, с трудом сохраняя видимость спокойствия, потому что вдолбил себе в голову, что Ариана не для него. Но сейчас-то все по-другому. Сейчас и открылось так много, и они столько пережили вместе, и знают…
Ариана обожгла дыханием шею и прижалась губами чуть ниже седьмого позвонка. Лил вздрогнул, не ожидая ничего подобного, и забыл выдохнуть. Она скользнула руками по предплечьям, переплела свои пальцы с его, подавляя всякое сопротивление, и продолжила покрывать его спину почти неощутимыми быстрыми поцелуями.
— Там же… противно… Ариана… — едва выговорил он, истово желая, чтобы она не останавливалась, однако по-прежнему заботясь прежде всего о ней. Но Ариана, казалось, даже не услышала. Спустилась по позвоночнику, исследовала лопатки, вернулась к плечам, зажигая, сбивая дыхание, вызывая ощущение острого восторга и нетерпеливого человеческого желания. Теперь-то Лил умел различать и совершенно точно знал, что нет в нем ничего драконьего, и ни разу за все время с Арианой не возникало у него ощущения зверя, как в битве с кочевниками. И не мог он настолько потерять себя, чтобы позволить другой ипостаси взять верх. Он подчинил себе дракона. А Ариана подчинила себе его — да только Лилу ни секунды не хотелось на свободу. А хотелось развернуться, сжать Ариану в объятиях, завладеть ее губами, дотронуться до нежной кожи, которая так изумительно пахла, что Лил, даже перевязывая рану, не мог заставить себя не думать об этом и не шалеть в самый неподходящий момент.
Ариана придвинулась ближе, прижалась к его спине и осторожно дотронулась до живота, проводя пальчиками по царапинам. Лил выдохнул с силой, теряя связные мысли и только отзываясь каждой клеточкой на любое ее движение. Богини милосердные, да разве мог он даже мечтать о том, что Ариана когда-нибудь захочет так к нему прикасаться? Он все про себя знал и все равно влюбился в нее еще мальчишкой — горячо и совершенно безнадежно. Существовал только этой любовью, потому что знал, что есть где-то девчонка, которой он не безразличен. А потом девчонка стала девушкой, и Лил с первого взгляда, прямо на эшафоте, понял, что совсем пропал. И только увязал все глубже, не зная, что делать, пытаясь не выдать себя и все равно срываясь раз за разом.
Да разве можно было ей сопротивляться? Когда сбываются самые невероятные желания. Когда Ариана — сама — целует, и гладит, и шепчет что-то нежное, распаляя еще сильнее… Так, что в глазах плывут круги, потому что, несмотря на захлестывающую страсть, Лил слишком хорошо помнил про Арианину рану. Лишний раз потревожишь — и откроется. А значит — не сегодня, не сейчас.
