Когда они вошли в залу, Суора бросила беглый взгляд на интерьер самого помещение, а находящихся в нем людей она не удостоила даже мимолетным вниманием. От нее естественно не укрылось, что недавно здесь произошло какое-то побоище. Развороченная стойка, поврежденные винные стеллажи, разбитые полки, заколоченные досками окна, сваленная возле дальней стены куча из кусков разломанной мебели и в конце концов замотанная голова самого трактирщика ясно говорили Суоре, что недавно здесь было мягко говоря неспокойно. Это огорчило девушку, ибо ей хотелось провести те несколько драгоценных часов, что она позволила себе выделить на отдых, в тихой и мирной обстановке.

Ее огорчение не замедлило выплеснуться раздраженным вопросом к Громми Хагу:

– Что тут случилось? Твои местные благонравные жители гуляли? Надышавшись целебного воздуха? Я, вообще, хочу побыть в покое и тишине, без созерцания пьяных дебилов, избивающих друг друга, блюющих на пол и орущих похабные песни.

– О что вы, сэви, нет. Ничего такого здесь не бывает. У меня лишь приличные люди и я забочусь о покое моих постояльцев, будьте уверены.

Они вдвоем подошли к стойке.

В зале было около двух десятков людей. В основном шинжунцы, сопровождающие караван фургонов. В подавляющем большинстве это были мужчины и все они с интересом разглядывали надменную прекрасную особу, осчастливившую их своим появлением.

– Проведи меня в мою комнату. – Приказала она. – Я хочу побыть одна. Ужин подашь туда.

– Как будет угодно, вашей милости, – вежливо ответил Громми Хаг и показал на дверь, ведущую из залы в коридор с номерами. – Прошу вас.

Девушка величественно проследовала в указанном направлении.

Однако прежде чем она вышла из помещения от одного из столиков донеслось:

– Зачем же такой красотке скучать одной? Садись к нам, красавица. Уж мы сумеем тебя развеселить.

Суора замерла.

Громи Хаг с неудовольствием посмотрел на молодого человека с симпатичным круглым лицом с тонким налетом черной щетины. А затем с тревогой на прекрасную незнакомку.

Девушка развернулась и медленно, вызывающе раскачивая бедрами, приблизилась к говорившему. За его столиком сидело еще трое мужчин, но на них она не обращала внимания. Взгляд её темно-голубых глаз был прикован к лицу того, кто обратился к ней.

Она внимательно рассматривала этого человека, как будто он был каким-то странным, доселе невиданным ею животным. Но нет, конечно же нет, в нем не было ничего необычного для нее. Банальный, физически развитый самец с хорошей физиологией и удачной наследственностью, успешный результат естественного отбора. Уверенный в себе, нагловатый, ничуть не сомневающийся в том, что его внешняя привлекательность дает ему право быть таковым. С абсолютно убогим интеллектом и с таким же абсолютно нетронутым планом духовного развития. Слова «лучше всю жизнь скучать одной, чем общаться с таким отребьем как ты», вертелись у нее на языке, но она медлила. Суора очень устала и ей жутко не хотелось вступать в конфронтацию с этим примитивным, ухмыляющимся животным. Кроме того, и ей самой это было удивительно, она вдруг ощутила жалость к этому субъекту. Всю свою жалкую жизнь он проведет озабоченный тем чтобы обеспечить себя питанием, совокуплениями, удовлетворением своего эго и получением какого-то уровня комфорта, и так не узнает ничего о той глубине познаний и бесконечности созидания, которые таит в себе мир, а значит и он сам, так как, несмотря на всю свою недоразвитость, он все-таки тоже часть этого мира.

Однако молодой человек вдруг перестал улыбаться. Его взгляд стал серьезным. Как будто он что-то понял. И он неожиданно для Суоры тихо сказал:

– Прошу прощения, сэви. Мне не следовало обращаться к вам подобным образом. Извините меня.

Девушка была слегка удивлена. Словно она вдруг встретилась с маленьким чудом. Тупой хам вдруг вспомнил, что значит быть человеком, смущенный одним лишь ее взглядом. Это было как-то странно. Но она видела что парень говорит вполне искренне. И так и не сказав ни слова, она развернулась и ушла, сопровождаемая Громми Хагом, испытывающим большое облегчение от того что все завершилось столь мирным образом.

Далив Варнего, спустившийся в залу за миг до того как сюда вошла девушка, внимательно наблюдал за ней от одного из столиков. Когда очаровательная незнакомка в сопровождении раненого трактирщика покинула помещение, он уже твердо решил, что попытается завести с ней знакомство. Она была просто умопомрачительно красива.

Суора Эрмейнег с сомнением оглядела предложенную ей комнату.

– Это лучшее что у тебя есть? – Спросила она с ноткой недовольства. В целом обстановка была очень даже приличной и местами даже с претензией на изысканность и роскошь. И легкое раздражение в ее голосе было скорее просто дань формальности, так сказать, чтобы поддержать статус-кво.

– Вам не нравится? – С искренним удивлением воскликнул Громми Хаг. И в его голосе даже проскользнула едва заметная нотка обиды. Это действительно была его лучшая комната. Даливу Варнего и то он дал комнату хуже этой, хотя тот тоже каждый раз требовал самую лучшую и трактирщик прекрасно знал что это очень опасный человек и ему лучше не перечить. Но в глубине души он ненавидел и презирал работорговца и поэтому каждый раз поселял его в комнату, которая по собственному рейтингу Громми Хага была где-то на третьем месте в его заведении.

Молодая женщина прошлась по мягкому ковру и с удовольствием опустилась в кресло, погрузившись в упругие объятья кожаной обивки. Не спуская глаз с озадаченного хозяина «Одинокого пастуха», она сказала:

– Так что здесь все-таки произошло? Ты так и не ответил.

– Туру разбушевался, – с неохотой проговорил Громми Хаг. Ему вдруг показалось что он понял в чем дело. Комната прекрасной незнакомке была вполне по душе и высказывая недовольство, она просто хотела подразнить его.

– С чего вдруг?

Мужчина вздохнул.

– Какие-то нехорошие люди посадили на него слайву.

Девушка скорчила гримасу недоумения.

– Нехорошие люди хотели тебе насолить?

– Да нет, обокрали они этого простофилю.

– Ясно. Ну и как, справились с туру? Без жертв?

– Да, справились, – Громми Хаг осторожно потрогал повязку на голове. – В общем все живы остались, правда одного парня он хорошо располосовал, зашивать пришлось.

– Ну что ж я вижу у тебя действительно приличная публика, – сказала Суора.

Громми Хаг так и не понял сарказм это или констатация факта.

– Кстати, к тебе не заезжала маленькая девочка в сопровождении судьи?

Молодая женщина моментально поняла по выражению лица собеседника, что он знает о ком речь и не просто знает, а эти люди что-то значат для него.

Не давая времени ему опомниться, она быстро спросила:

– Что они делали? Девочка в порядке?

Громми Хаг медлил с ответом, пытаясь понять откуда у странной незнакомки такой живой интерес к племяннице судьи.

– Мне не хотелось бы тебя подгонять, – холодно произнесла Суора, – но поверь, мне очень интересно, что происходит с моей младшей сестрой.

Молодая женщина и сама не была до конца уверена зачем она вдруг придумала эту ложь. Это произошло почти само собой, экспромтом, по вдохновению. В самом деле, этот странный ребенок никто иной, как ее родная младшая сестра. Да, между ними разница лет в пятнадцать, но разве так не бывает? Да, у нее светлые волосы, а у сестры черные, но разве это невозможно? Этот вопрос требовал отдельного размышления. Вроде бы ген блондинов – рецессивный ген, а ген любого другого цвета волос будет доминантным. Но шанс на светловолосого ребенка у пары брюнетка блондин все равно остается, пусть и небольшой. Так или иначе Суора пришла к выводу, что нет никаких сомнений что она и странная синеглазая девочка теперь родные сестры. Это многое объясняло, главным образом ее жгучее стремление найти девочку.

Она увидела как просветлело лицо хозяина гостиницы. Он даже слабо улыбнулся.