– Ничего, я горазд. – Сказал Дориус. – Если придется передашь мне. Всё, выходим.

133.

Чтобы дойти до "Золотой залы" нужно было обогнуть большую часть постоялого двора. Зала располагалась в окружении симпатичного сада, вдали от всех хозяйственных построек, центральных ворот, шума и суматохи помещений для более бедной публики. Дориус, Гидо и вэлуоннец Забой с мрачными лицами решительно шагали в нужном направлении. Уже войдя под сень садовых деревьев, багар вдруг остановился и повернулся к своим спутникам.

– Слушайте, мужики, что-то у меня душа не на месте, – сказал он. – А ну и правда "синие" за чикчей охотятся. И вдруг эти сволочи уже пронюхали, что она здесь, у нас, и теперь просто хотят увести нас в сторону, чтобы по возможности без меньшей крови заполучить её?

Его товарищи глядели на него несколько растерянно, не зная что на это сказать. Наконец Гидо проговорил, как бы соглашаясь:

– Этот Бэрроу хитрый черт.

– Но ведь там Сайвар, – возразил Забой, – чикча не чикча, а Сайвару надо помочь.

– Да ты не понял, – терпеливо произнес Дориус. – Что если нет там никакого Сайвара? Что если "синие" всё это затеяли и попросили знакомого стража "Колеса" кого-нибудь послать за нами? – Он поглядел в сторону и задумчиво добавил: – И тогда в кабинете, зуб даю, нас натурально засада ждет. Защемят нас "синие", как зверушек в черкане.

Дориус испытующе вгляделся в лица товарищей, не сробел ли кто, не захотел ли отступить. Но неприветливые физиономии что Гидо, что Забоя выражали только угрюмую готовность идти до конца и если понадобится без всяких раздумий схлестнуться с Молочником и его соллерами. У багара прямо потеплело на сердце от осознания, что рядом с ним эти надежные решительные люди. И он довольно бодро продолжил:

– Значит, поступим так. Ты, Забой, метайся в обратку. У "Кабака" найди возницу посмышлёней с хорошими лошадьми и крепкой колымагой, чтобы не разваливалась на ходу. На плату не скупись, пусть этот гужеед продастся нам со всеми потрохами. Затем бери в охапку чикчу, не покалечь её только ненароком, бери двух наших обормотов, сади их в колымагу и езжайте за ворота. Там где-нибудь приткнитесь на обочине и ждите нас. Гляди по сторонам. Если увидишь что к вам направляются незнакомые бравые молодцы или тем более узнаешь "синих", действуй по обстоятельствам. Почувствуешь что вам по силам одолеть их, рубайте "синяков" в капусту, а нет, так уматывайте. Если получится, ждите нас у Вдовьей расщелины. Главное сбереги мне чикчу, ты лично за неё отвечаешь, понял?!

Забой мрачно кивнул. Его и без того загорелое лицо казалось потемнело еще больше. И Дориус уже не сомневался, что Забой, настоящее имя которого было Логер, хотя он и сам наверно уже почти забыл об этом, когда-то верно служивший одному вэлуоннскому чернокнижнику, пока того не сожгли, исполнит всё как надо. Он привык быть верным до последнего вздоха. Он и своему хозяину-колдуну служил до самого конца, отчаянно прорубаясь сквозь дикую толпу и пытаясь вытащить того из костра. Но не вышло, Логеру разбили голову и выкинули прочь.

Когда вэлуоннец ушел, Дориус повернулся к Гидо и улыбнувшись, спросил:

– Ну что, перетрем с "синяками"?

– Конечно, – легко ответил Гидо и перехватил меч мастера Юн Фая.

– Держись справа, чуть сзади. Если я хлопну себя по правому бедру, передашь мне катану и хватайся за ножи. Ну и да поможет нам Прекрасная Изида.

Гидо усмехнулся:

– Понял.

Они направились по вымощенной цветными плитами дорожке к роскошному каменному позолоченному крыльцу высокого основательного трехэтажного строения в глубине сада.

В "Золотой зале", обшитой полированными панелями драгоценного дерева убанта, украшенной резными накладками, живописными гобеленами и даже белоснежными статуями в нишах, царило безмятежное радостное отдохновение. На пьедесталах здесь стояли не свечи, а дорогие лампы-гремучки, не дававшие ни копоти, ни запаха. Каждый стол окружали особые перегородки, создающие ощущение отделенности от общего помещения. Некоторые столы располагались у высоких окон, выходящих в благоухающий тенистый сад, откуда слабый ветерок овевал лица посетителей, разгоряченных обильной трапезой и веселящими напитками. На специальной приподнятой сцене в глубине залы негромко играл оркестр из пяти музыкантов, одетых в аккуратные, отделанные серебряными и золотыми нитями платья.

Появление Дориуса и Гидо произвело на присутствующих далеко не самое лучшее впечатление. Примерно половина столов была занята и изысканная, состоятельная публика косилась на проходящих через залу бандитов с явным неудовольствием. Причем даже прислуга и челядь, облаченная в изящные, расшитые наряды, посматривала на двух мужчин крайне неодобрительно. Но, конечно, никто не сказал им ни слова.

Дориус и Гидо прошли через большой арочный проход в квадратную комнату, куда выходило 12 дверей кабинетов. Возле двери с номером "3" стоял некий светловолосый молодой субъект в обтягивающих бриджах, яркой ливреи и черных туфлях с большими серебряными пряжками. От него сильно пахло духами. Он смело и решительно преградил путь бандитам, которые молча попытались войти в нужную им дверь.

– Сюда нельзя, – холодно сказал молодой человек.

– Нам можно, – также холодно ответил Дориус. Он сделал шаг вперед, но слуга уперся ему в грудь рукой с ухоженными холеными ногтями.

– Просили не беспокоить! – Веско объявил он.

Осознав что этот парень определенно не похож на соллера "синих", багар поглядел на нахального субъекта внимательнее.

– Ты, клоун, кто такой вообще?

– Я имею честь состоять младшим стремянным при особе их милости барона Сильгура фон Нимфенбаха.

Дориус схватил четыре пальца остановившей его руки и резко выгнул назад, заставив младшего стремянного взвыть и присесть, чтобы избежать перелома.

– Ну так и проваливай к своему баху, шут ливрейный, – процедил багар и быстро глянул на Гидо. Тот схватил могучей рукой слугу за шиворот и отдернул в сторону, а затем и вообще отшвырнул прочь.

Дориус рванул дверь на себя и оба бандита быстро прошли в кабинет.

Внутри их взорам предстала следующая картина. За широким длинным столом сидели четверо мужчин с ухоженными прическами, в богатых украшениях, роскошных сорочках, двое в накинутых на плечи расшитых позументами камзолах. Застольщики выглядели разомлевшими, расслабленными и крайне довольными, а их облачение являло такой вид словно они только что с постели и не успели еще как следует застегнуться и оправиться. По центральной линии стола, среди нескольких блюд, лежала на спине абсолютно голая девушка с черными волосами, головой ко входу. По её обнаженному телу затейливыми узорами были разложены вереницы кусочков пищи. Мужчины макали их в соусницы, водили кусочками по совершенному телу девицы и затем глотали. Но при вторжении двух незнакомцев четверо изощренных гурманов замерли, оторопело уставившись на вошедших. Однако бандиты были озадачены ничуть не меньше. Остолбенев, они с удивлением глядели на эту замысловатую трапезу.

– Вы, блядь, кто еще такие? – Сердито рявкнул Дориус. – Где Бэрроу?

Девушка приподняла голову и выгнув шею, испуганно поглядела в сторону двери.

Растерянность сидевших за столом быстро сменилась недовольством. Двое вскочили со стульев. Один из них с тонкими закрученными вверх усиками пронзительно возопил:

– Вы что, дичь голопузая, кухаркины выродки совсем всякое разумение утратили?! Как смеете вламываться сюда? Челдоны чумазые, не учили вас давно? Палок захотели, бродяги? Я вам живо пропишу сотню-другую! – И он рванулся от стола туда, где стояла прислоненная к стене красивая массивная трость с металлическим наконечником и узорным набалдашником.

Но Дориус, уразумев наконец, что его провели, тут же потерял всякий интерес к фривольным чревоугодникам. Он повернулся к Гидо и в глазах товарища увидел тоже самое озарение. Гидо смачно и очень похабно выругался.