Успокоив себя таким образом, он снисходительно улыбнулся девочке.

– Перестань Элен, я ведь взрослый человек и прекрасно понимаю что волшебства в тебе не больше чем, в шляпе Галкута. А то что твоя куртка может так хитроумно меняться означает только что её шил очень искусный портной и ничего больше.

Девочка глядела на него с какой-то, как ему показалось, странной задумчивостью.

– И я ведь никакой-то упертый обскурант, отрицающий всё новое и неизвестное, – улыбнулся он. – Я же понимаю: "На небе и земле, Гораций, есть много более, чем видел ты во сне в учености своей."

– Вы знаете Шекспира? – Искренне удивилась Элен.

Но Лург услышал в её голосе недоумение, проистекающее из презрения.

– А почему бы мне не знать Шекспира? – Сухо поинтересовался он.

Элен ничего не ответила, снова надела плащ, застегнула пряжку и завязала две верхние тесемки на груди. Теперь, когда плащ больше не оттопыривался широкой курткой, он сидел гораздо лучше и естественнее. Девочка игриво повертелась, запахивая и распахивая крылья плаща. Ей очень понравилось. В её мире никто не носил подобных одеяний и такое она видела только в кино. Но затем она опомнилась, осознав что судья наблюдает за ней. Конечно же не стоило показывать ему как ей пришелся по душе его подарок, расстроено подумала она, но уже было поздно.

Элен уселась на свой диванчик и серьезно поглядела на судью. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, покачиваясь на мягких рессорах экипажа и слушая стук копыт, поскрипывание колёс и редкие возгласы возничих где-то на тракте.

– Ты действительно хочешь чтоб я умер? – Спросил судья.

– Я сказала это, испытывая желание как-то отомстить вам, – тихо проговорила Элен, – наказать вас за ваши злодейства по отношению ко мне. Но смерть не может быть наказанием. И к тому же вы и так уже страшно наказаны тем что вы негодяй.

Мастон Лург хотя и не пошевелился, но внутренне словно отшатнулся от этого ребенка. Девочка снова напугала его. Ну не могло, по его мнению, шестилетнее дитя сознательно произносить такие слова. Это было противоестественно. А еще этот Шекспир, неужели она в своем возрасте уже читала его трагедии? Что интересного могла найти в них такая малышка?

Он помолчал, обдумывая ту мысль, что по-видимому ему довелось столкнуться в своей жизни с чем-то очень необычным в лице этой девочки и наверное ему нужно быть благодарным судьбе не только за шанс обрести состояние и титул, но и за то что он столкнулся с чем-то чудесным и по своему прекрасным. Такое ведь бывает в жизни не часто, а если уж совсем не повезет, то и никогда. "А не будь я негодяем, то я бы просто прошел мимо этого маленького синеглазого чуда", усмехнулся он про себя. И вдруг предложил:

– Часа через два мы будем проезжать Капитанский утёс, с него открывается потрясающий вид на весь Акануран, реку и залив. Хочешь посмотреть?

Девочка поглядела на него с подозрением.

– Мне же и в окошко нельзя выглянуть.

– Ну там мы вряд ли кого-нибудь встретим. К тому же ты будешь в плаще, который так тебе понравился.

Жалкий выпад насчет плаща, Элен оставила без внимания

– Хорошо, давайте сходим, – равнодушно сказала она.

– Только там идти почти километр и всё в гору по узкой тропинке. Справишься?

Элен ничего не ответила и эта невежливость по отношению к судье уже давалась ей без малейших уколов совести. Повинуясь неожиданному импульсу, она надела на голову глубокий капюшон и словно скрылась от неприятного собеседника и всего мира, почувствовав себя гораздо уютнее и комфортнее. Плащ понравился ей еще больше.

105.

Подъем действительно оказался довольно утомительным. Но Элен, не желая выказывать ни малейшего признака слабости, всю дорогу упрямо молчала и решительно шагала вперед. При этом почти со злорадством слушая тяжелое дыхание судьи и наблюдая в его ауре пульсацию и колыхание сети багровых прожилок, что говорило об изрядном, почти натужном физическом напряжении. Но на вершине, на практически ровной каменной площадке, покрытой деревянным настилом и обнесенной ограждением, она сразу же позабыла о всех этих переживаниях, усталости и прочем. До того грандиозное зрелище открылось ей, что сердце её как будто на минуту остановилось и прекратилось дыхание, а всё что касалось плена, судьи, их бесконечных препирательств и антипатий моментально стало просто ничтожными, мелкими дрязгами, осыпавшимися как ненужная шелуха с души и унесенные ветром.

Элен откинула капюшон назад, подставляя лицо ветру. Ей очень нравилось как развивается потоком воздуха её плащ и она даже пожалела о том что у неё сейчас короткие волосы, вместо тех длинных сияющих локонов, какие обычно у всех кинокрасавиц, которых то и дело спасает Джулиан Брэд.

Она поинтересовалась почему утес называется "капитанским" и судья объяснил, что это в честь Симеона Капитана – легендарного первого короля Агрона. Что будто бы он, стоя на этой вершине, указал место где должен быть основан главный город его королевства. Элен конечно тут же вспомнила как Кит, давая ей очередную историческую справку о Каунаме, рассказывал о "Шатголе" громадном транспортном корабле из Второй эпохи звездного переселения. Именно этот корабль согласно историческим хроникам сумел достигнуть Каунамы и благополучно опуститься на неё. Командовал кораблем в тот момент капитан Карлов, капитан Симеон Карлов. "Неужели совпадение?", подумала Элен. Но подобное совпадение представлялось ей маловероятным, однако ей также казалось весьма сомнительным, чтобы офицер Звездного флота, человек в совершенстве знающий астронавигацию и астрофизику, доскональнейшим образом разбирающийся в хитросплетениях человеческой психики и экспедиционной психологии, вдруг объявил себя королем и приказал пассажирам звездного транспорта строить столицу своего будущего королевства. Впрочем, всё это лишь промелькнуло в её голове и тут же исчезло, отступив перед величием открывшихся её взгляду просторов.

Далеко внизу раскинулась необъятная громадная равнина, которую широким полукругом огибала река с изумительным ярко-синим цветом воды. На противоположном, южном, берегу пламенели уходящие до самого горизонта пологие холмы, покрытые багряными и золотистыми лесами, иногда прерываемые островами зелени. Река где-то далеко слева делала плавный поворот на юго-восток и вскоре превращалась в бескрайнее водное пространство морского залива. А на равнине, примыкая к синей реке, лежал вытянувшийся вдоль побережья город, по всему периметру обнесенный высокой красно-коричневой стеной. Для Элен, привыкшей либо к аккуратной ровной малоэтажной архитектуре тихих предместий или к безумным взметнувшимся ввысь стеклянным небоскребам самых причудливых форм современных мегаполисов, этот, на первый взгляд немного хаотичный, каменный город представлялся странным и почти сказочным. Отсюда, с Капитанского утёса, до города всё же было еще слишком далеко чтобы разглядеть его в деталях, он виделся лишь каким-то изогнутым овалом беспорядочного скопления бесчисленных крошечных строений сливавшихся в пестрые серо-бурые пятна, прорезаемые темными нитями улиц. Но какие-то, видимо монументально-громадные сооружения выделялись среди общего фона даже на таком расстоянии. Элен видела некий белоснежный комплекс высоких строений с остроконечными шпилями, какие-то золотые сферы, возможно купола, а также нечто напоминающее громадный зиккурат чудесного аквамаринного цвета возле самой реки и еще Т-образную мрачную черную башню на востоке. Равнина, окружавшая город представляла собой сплошное лоскутное одеяло полей, где видимо выращивали какие-то сельскохозяйственные культуры. Её прорезали три светлых полосы дорог, идущих к городским стенам. Впрочем, пестрый лес наступал на равнину со всех сторон и даже где-то среди полей имелись островки рощ и зарослей. Но к самому Аканурану он нигде не приближался.

Элен встала на нижнюю перекладину ограждения и перегнувшись через деревянные перила поглядела прямо вниз. Судья сказал что-то предостерегающее, но она не обратила внимания. От высоты захватывало дух. Пожалуй здесь метров 700-800 до земли, решила она. Каменная неровная с цветными вкраплениями стена утеса уходила вниз практически отвесно и лишь где-то там, далеко внизу, постепенно приобретала уклон и превращалась в поросший кустарником склон, плавно спускавшийся к равнине. И там были какие-то дома, фермы или целые поместья или что-то подобное.