Это было так странно. Она уже давным-давно позабыла о таком понятии как "верить", ведь она всегда знала.
– Не очень, – пробормотала она. – Ты мне казался плохим человеком, но всё же не настолько чтобы убивать детей. И я … я поэтому в конце концов упросила судью рассказать кого же ты убил. И он всё мне рассказал о Горячих Камнях, об иегонах, о Нани, о гадком Кундае, – и совсем уже тихо и нерешительно она добавила: – и о Майрете.
Галкут молчал и глядел куда-то в пол.
– Прости меня пожалуйста, что я там в "Черном тумане" напомнила тебе о нём, – выдавливая из себя каждое слово, сказала Элен. – Я просто испугалась.
Некоторое время она разглядывала ауру Галкута, в ней метались небольшие всполохи волнения, но всё же в целом она казалось сдержанной и уравновешенной. Элен снова легла на правый бок и уставилась в стену, с легкой тревогой ожидая что скажет Галкут.
– Спокойно ночи, госпожа Элен, – наконец произнес он.
– Спокойной ночи, – ответила девочка и с облегчением закрыла глаза.
117.
Мастон Лург проснулся очень рано. Хорошо обставленный просторный номер фешенебельной гостиницы "Этоли ривс" всё еще окутывал уютный полумрак, лишь слегка подсвеченный через не задёрнутые портьеры розовым сиянием наступающего утра.
Несмотря на то что судья только что открыл глаза, сердце его уже билось взволнованно. Неужели наступил тот самый день?! День, когда он станет абсолютно свободен. День, от которого он начнет отсчет своей новой жизни, той счастливой, неограниченной, достойной жизни, где он обладатель огромного состояния, титула и обширного поместья. Против воли Мастон улыбался. Господи, сколько всего нужно будет устроить, решить и придумать, сколько приятных хлопот и увлекательной суеты ему предстоит. Срочно заказать пошив нарядов соответствующих его новому статусу, получить графский значок, графскую печать и титульные нашивки, представить себя дворянской ассамблеи, выбрать достойный надежный экипаж, в котором ему наверно предстоит провести большую часть следующего месяца, разместить свой капитал, посетить банкирские дома, биржевые собрания, акционерные общества, финансовые клубы, нотариальную контору, выбрать поверенного, инвестиционного советника, выбрать ювелирный салон, произвести детальную оценку всех своих драгоценных камней. Конечно же съездить в свое новое поместье, познакомиться с управляющим, со штатом прислуги, с гарнизоном охраны, с арендаторами его земель, со старостами его вотчинных деревень. Всё осмотреть, оценить, отдать необходимые распоряжения, сделать нужные перестановки. И везде ему будут приветливо улыбаться, кланяться, называть господин Лург, ваше сиятельство, стараться угодить, понравиться ему, заслужить его расположение. Улыбка Мастона расплывалась всё шире. И еще нужно будет конечно вернуться в Туил. Для того чтобы забрать кое какие вещи из старого дома и организовать переезд кухарки Эльнары в его поместье, её чудесные пирожки обязательно должны перекочевать из его старой жизни в новую. Ведь в конце концов и в его старой жизни было кое-что хорошее. Но в город где он столько лет прослужил в должности главного королевского судьи его тянуло и по другой причине. И он не скрывал этого от себя. Ему очень хотелось что бы вся убогая доморощенная туилская аристократия, вся эта нелепая смехотворная "опилочная элита" увидела и почувствовала кем он стал, чтобы она полебезила и позаискивала перед ним, искупая те времена когда они напыщенно глядели на пусть и очень важного, но бедного и безродного чиновника Судебной палаты – господина инрэ. А женщины? Они и прежде немного значили для него, а теперь же он и вовсе не будет замечать их. А вот они конечно обратят на него самое пристально внимание, еще бы, незамужний богатый граф, умный, приятный, спокойный, далеко не старый. И хотя Мастон Лург убеждал себя что он будет совершенно безразличен к их вниманию, в глубине своего естества он испытывал весьма приятное возбуждение по этому поводу.
Однако он постарался взять себя в руки, напомнив себе, что пока ещё у него ничего нет. А то прямо размечтался как девица на выданье. Между тем именно сегодня ему следует быть как можно собраннее и бдительнее. Герцог Этенгорский человек умный, проницательный и коварный, и хотя крайне маловероятно, что он нарушит их договоренность, он вполне способен на какую-нибудь каверзу с учетом того что чудесного ребенка он еще не видел и по сути покупает кота в мешке. Мысль о "чудесном ребенке" добавила судье тревожных переживаний. Как там дела у Элен и Галкута? Всё ли у них в порядке? Удалось ли им спокойно и незаметно укрыться в надежном месте? Как и было условлено, судья понятия не имел где они скрываются, хотя и подозревал, что Галкут будет искать убежище в Буристане. В этом хаосе трущоб, рынков и кривых улочек даже герцог Этенгорский со всей своей судебной армией не сможет отыскать прячущегося человека. Но беспокойства добавляло и то, что по мнению судьи, этот "чудесный ребенок" способен на каверзы не меньше герцога. Сумеет ли Галкут справиться с ней, если придётся? Мастон Лург старался не углубляться в эти бесполезные размышления, какой смысл гадать о неизвестном. Галкуту он доверял полностью и вполне полагался на его сообразительность и решительность, конечно смышлёная девчонка могла как-то его перехитрить, но он очень надеялся, что ей достанет ума этого не делать. Одна в Буристане она не протянет и часа. Симпатичную одинокую девочку ушлые люди быстро приберут к рукам. В этом направлении Мастону также не хотелось думать. Во-первых, он, конечно, ни в коем случае не хотел чтобы с Элен случились все те мерзости, что происходят в Буристане с бродячими привлекательными детьми; во-вторых он прекрасно понимал, что если Элен исчезнет, Его Светлость герцог Этенгорский будет, мягко говоря, не доволен и заподозрит своего подчиненного в каком-то мошенничестве, оправдываться в котором Мастону Лургу несомненно придется на крюках палачей в Доме Ронга. И, честно говоря, судья не знал какой из этих аспектов его будет тревожить больше всего, если Элен и вправду убежит от Галкута и пропадёт на мрачных улицах Буристана. Если уж совсем честно, то наверно второй. Мастону Лургу стало неприятно и чтобы отвлечься от всех этих треволнений, он поднялся с постели и занялся утренним туалетом.
Согласно установленной договоренности деньги и драгоценности должны были пребыть в 10 часов утра. До этого времени Мастон успел хорошенько умыться, не спеша облачиться в свой судебный мундир, вычищенный, выглаженный и накрахмаленный за ночь вышколенным персоналом элитной гостиницы и очень плотно позавтракать, удивляясь самому себе, несмотря на столь волнующий день аппетит у него никуда не пропал и даже вроде как обострился. После этого он долго ходил туда-сюда по своему номеру, предаваясь то приятным, то тревожным размышлениям. Иногда он садился в кресло и созерцал геометрические узоры ковра или подходил к большому зеркалу и что-то подправлял в своем наряде или в очередной раз вытирал салфеткой рот и нос или подходил к окну и немного отодвинув портьеру, задумчиво глядел на улицу перед гостиницей. Он ощутимо нервничал и то и дело поглядывал на настенные часы. Если деньги и камни пребудут вовремя и в полном объеме, значит волноваться насчет герцога больше не нужно, в десятый раз говорил он себе. Если Томас Халид расстался с самым дорогим, то следовательно он готов идти до конца и честно исполнить все условия сделки. Тогда судье останется переживать только за свою часть соглашения, что вечером на Площади Навигатора он найдёт Элен в целости и сохранности.
"Десять часов!", сказал себе судья и испуганно замер в центре комнаты, словно ожидая что вот-вот раздастся оглушающий гром, разверзнутся небеса, задрожит земля, в Акануран ворвется бешеный ветер, хлынут потоки воды и пламени, отмечая переломный момент в судьбе Мастона Лурга. Но ничего не случилось, по-прежнему всё вокруг было тихо и спокойно.
Судья медленно, на чуть ли не дрожащих ногах приблизился к креслу и начал в него опускаться, но застыл в нелепой позе, услышав тихий и как-бы аккуратный стук в дверь. Он почувствовал страх. "Началось!". Пока он не получил от герцога ни единой медной монетки за все свои россказни о волшебном ребенке, казалось всё ещё можно безболезненно отыграть назад, отменить, вернуть всё на круги своя, туда, где он простой безродный городской судья со своей скучной, сытой, безопасной жизнью. Но как только он впустит в эту комнату все эти немыслимые богатства, обратного пути уже не будет.
