Какая ужасная женщина. Я никогда не буду голосовать за нее.

Вдохнув покрепче, я повернулась к ней лицом. — Если Коннор не хочет меня, почему вы должны платить мне за то, чтобы я перестала с ним встречаться?

Я горжусь тем, что мой голос лишь слегка дрожит.

Вивиан постукивает кончиком серебряной ручки по чистому чеку. — Страховка.

Мои губы раздвигаются. Забудьте об этом, противостоять ей бессмысленно. Я смахиваю страницы из своего блога и спрыгиваю с табурета.

— Мне нужно идти, — говорю я.

— Это не единственные экземпляры, дорогая. Будь умницей. Скажи мне свою цену, или я покажу своему сыну.

Дикий смех вырывается из меня, когда я отступаю от нее. — Вы думаете, что можете меня шантажировать? — На самом деле, это даже уморительно. Жаль, что Коннора здесь нет, чтобы увидеть это. Он бы от души повеселился. — Пока, миссис Бишо.

С сердцем в горле, я ухожу оттуда. По дороге у меня звонит телефон. Я жду, пока не окажусь на подъездной дорожке Бишопов, прежде чем вытащить его. Когда я вижу, кто это, у меня перехватывает горло.

— Коннор! — Отвечаю, прижимая трубку к уху.

— Тея? Ты…? Я почти дома. Можешь встретить меня в домике у бассейна?

Я поворачиваюсь лицом к его дому, мой желудок бурлит. Последние двадцать четыре часа давят на мои плечи после столкновения с его матерью и моей собственной.

— Да. — Я фыркнула, вытирая нос. — Конечно. Ты в порядке?

— Нам нужно поговорить.

Мой желудок опускается, когда звонок прерывается.

— Коннор? Коннор! Черт побери!

Я чуть не роняю телефон, когда распечатанные страницы выскальзывают из моей руки, рассыпаясь каскадом по подъездной дорожке и меня охватывают сомнения, когда я наклоняюсь, чтобы собрать страницы, на которых раскрывается мой секрет.

Между идеями, заложенными в мою голову обеими нашими матерями, я с ужасом думаю о том, о чем Коннору нужно поговорить.

Перед домиком у бассейна может быть выжженная дорожка от серьезных, напряженных шагов, которые я делала в последние десять минут, ожидая Коннора. Все это время я была наполовину убеждена, что мы расстаемся, как того хотят обе наши матери.

Мой внутренний критический голос устроил хаос, разбушевавшись от самых плохих мыслей, которые я о себе думаю, вцепившись в мой разум одной ругательной мыслью за другой.

Не хватит, глупая девочка, — твердит мой разум.

Тревога достигла такого уровня, что я уверена, что в любую секунду меня вырвет всеми сладкими конфетами, которыми мы с Мэйзи наелись вчера вечером. Двойной шоколадный торт с помадкой вернется, чтобы жестоко отомстить.

Я выбросила распечатки, которые взяла у Вивиан, но что, если она уже рассказала Коннору?

Напряженное, решительное выражение лица Коннора, когда он, наконец, огибает дом и выходит на задний двор с ноутбуком и толстой папкой в руках, не помогает облегчить ни одну из этих ядовитых мыслей. Я заглушаю звук, который должен принадлежать умирающему животному, а не девушке, впервые за несколько дней увидевшей своего парня.

В последний раз, когда мы были вместе, мы говорили о том, что любим друг друга. Теперь я уверена, что это были наши последние счастливые минуты. Что-то в моих костях готовит меня к тому, что этот разговор разобьет мое сердце.

Одна его улыбка может спасти его.

— Привет, — хрипло говорю я, когда он оказывается рядом.

Коннор не улыбается. Первая трещина в моем хрупком сердце раскалывается, заставая меня врасплох.

— Заходи внутрь. — Он оглядывается вокруг, внимательно следя за нашим окружением. — Нам нужно поговорить.

— Да, об этом, — кричу я, сжимая руки. — Ты меня пугаешь. Может быть, ты сможешь избавить девушку от страданий? У меня была тяжелая пара дней.

— Мы с тобой вместе, детка, — урчит Коннор, тянется к моей руке и сжимает ее.

Это короткий луч света, пробивающийся сквозь тучи отчаяния, нависшие над моей головой, но он помогает мне дышать немного легче и снимает часть тревоги, возвращая меня с грани эмоционального срыва. Как только мы оказываемся внутри, он усаживает меня на кровать, становится передо мной на колени и с мрачным выражением лица открывает свой тонкий ноутбук.

Напряжение убивает меня. Я еще не до конца успокоилась после того, что пыталась провернуть его мама, не говоря уже о бомбе, сброшенной на меня прошлой ночью.

— Твоя мама хочет подкупить меня, чтобы я перестала с тобой встречаться. — Я выкладываю одну вещь, спихивая груз со своих плеч, чтобы мне помогли его вынести, пока он не раздавил меня.

Коннор замирает, отвлекаясь от экрана, чтобы посмотреть на меня. Он щиплет переносицу.

— Чертова сука. Не слушай ее. Каким бы ядом она ни пыталась тебя накормить, это дерьмо.

Мое тело прогибается в облегчении. — Я думал… когда не мог до тебя дозвониться, думала, что я тебе не нужна.

— Тея. — Он ставит ноутбук на пол и скользит ладонями по бокам моих бедер. — Я хочу тебя. Я люблю тебя. Все, что я делаю, я делаю для тебя. Все. Я готов рассказать тебе, почему я отдалился в последние несколько дней.

Я наклоняюсь, упираясь лбом в его лоб. Земляной аромат, присущий только ему, витает вокруг меня, пока он поглаживает большими пальцами мои ноги.

Через минуту он касается моего бедра и снова берет в руки ноутбук. — Мы должны расставить приоритеты. Время идет, и я больше не буду ждать.

— В чем дело?

Коннор вздыхает. — Ты знаешь, что у меня хорошо получается выуживать чужие секреты?

Я киваю.

— Когда мы с тобой… ну, до того, как я открылся тебе, я немного покопался. Это было несложно для такого человека, как я. Я говорил тебе, что хорошо разбираюсь в компьютерах.

— Что ты хочешь сказать?

— Будет лучше, если я покажу тебе, на что я наткнулся.

Коннор повернул ноутбук, на экране появилось несколько окон с фотографиями ожерелий, расшифровкой электронной почты и фотографией мистера Коулмана.

— Что это?

— Что-то зловещее. Шеф Лэндри не хочет слушать. Вот где я был сегодня утром, умоляя его об аресте или расследовании после того, как я проделал всю эту чертову работу. Улики, полученные незаконным путем, бесполезны. — Коннор скривил лицо, подражая хрипловатому голосу отца Мэйзи. — Чушь, да? Какая разница, черт возьми, я не собираюсь ждать. Мы сами его достанем, если понадобится.

— Ты слишком много на меня сваливаешь, — говорю я, голова путается от того, что эмоции захлестнули меня, и я опасаюсь, к чему это приведет. У Коннора всегда были проблемы с моим любимым учителем.

— Коулман, — уточняет он, наблюдая за мной, пока стучит по экрану своего ноутбука. Он показывает жестами на каждое из окон, пока говорит. — Если бы у меня не было комментариев, с которыми можно сравнить разговоры, я бы, возможно, не разобрался, а потом он сказал тебе эту чумовую чушь. Это вызвало тревогу.

Мои губы дергаются, чтобы прервать его, но он продолжает, прежде чем я озвучиваю свои вопросы.

— Сначала я не мог связать его с именем пользователя «жуткого рыцаря» с помощью совпадения ip-адресов — ублюдок чертовски хорош в заметании следов, но эти безумные хакеры также следили за ним, и они отправили меня в погоню за дикими гусями, чтобы вернуть один из трофеев Коулмана. Они дали мне незапечатанные файлы, но я уже достаточно насмотрелся, когда вломился к нему домой.

— Вломился? — Я вскрикнула, запустив пальцы в волосы. Он вломился в дом нашего учителя? — Боже мой, Коннор. О чем ты говоришь?

— Должен был. — Он сжимает мое колено. — Я сделаю все, чтобы ты была в безопасности.

Так много всего нужно распаковать. Между его путаными объяснениями и перегрузкой информацией, я теряю дар речи. Одно конкретное окно притягивает мое внимание, и мое тело замирает.

Облегчение, которое я испытывала несколько минут назад, исчезает. Он уже знает мой секрет. Инстинктивный отказ заставляет меня почувствовать себя незащищенной, но я сглатываю его, стараясь сохранять спокойствие.