Он видит тебя. Всю тебя.

— Как ты это нашел? — Дрожащим пальцем я указываю на окно браузера с загруженным блогом.

— Я взломал твой компьютер, и это было в недавней истории браузера. — Коннор бросает на меня взгляд, который говорит, что здесь не главное, и тычет пальцем в экран над лицом мистера Коулмана. — Мне плевать на блог. Хотя, действительно, если он частный, ты должна была защитить его паролем, но важно то, что он был ключевым в выяснении…

— Ты взломал мой компьютер. — Неверие, пронизывающее меня до глубины души. Мой голос тихий, но он замирает от монотонности. — Ты шпионил за мной! Что дает тебе право?

Коннор выдыхает в отчаянии, сведя брови. — Неужели это то, на чем ты сосредоточилась, когда я показываю тебе все эти доказательства того, что Коулман — сетевой хищник? Он подкарауливает своих жертв, точно знает, как с ними разговаривать. Он психопат.

— Что?

Мой разум кричит в отрицании при слове «жертва». Это неправда. Как бы я ни старалась сохранять спокойствие, меня охватывает острая боль.

Игнорируя на минуту обвинения в хищничестве, я обхватила голову руками. Такое ощущение, что у меня вырвали секрет, но это я должна была рассказать, а не он выслеживать. — Это уже слишком. Если ты знал о моем блоге, почему не поговорил со мной об этом раньше? Не то чтобы я должна была тебе что-то объяснять, но для меня это деликатный и личный побег.

В моей голове всплывают воспоминания о разговорах с моим онлайн-бойфрендом, но в более жестком свете.

Я была единственной, кто дал нам этот ярлык, Генри никогда этого не делал. Нет. Этого не может быть.

Это слишком больно, чтобы думать об этом. Единственное, на чем может сосредоточиться мой мозг, — это меньшая, но все еще жгучая боль от того, что Коннор взломал мой компьютер. Отчаявшись закрыть старые вопросы о Генри за железной стеной, я вымещаю весь свой гнев на Конноре.

— Черт возьми, Тея, это было до того, как мы стали по-настоящему вместе. Мне жаль, что я это сделал. Я не шпионил. Черт, знаю, что это было неправильно, детка. Но это помогло мне найти его. То, что Коулман делал с тобой годами, и другими..

Другие. Делал с тобой. Качаю головой и воздух застревает в горле. Я не жертва, я перестала отвечать на письма. Я никогда не отправляла обнаженные фотографии.

Но Генри все еще контролировал тебя.

Блог был моим безопасным местом, где я могла скрыться от маминых придирок к моему телу. Генри отравил его, его инфекция распространилась глубоко, пока он не запутал меня в своей паутине.

Из меня вырывается болезненный звук.

Коннор откладывает ноутбук в сторону и берет толстый файл, пролистывает его, чтобы показать мне. — Он преподавал в двух школах, прежде чем появился в Риджвью и был уволен из обеих после сообщений о сексуальных домогательствах и жалоб на неподобающее поведение.

Сосредоточиться на страницах, пока он говорит, очень трудно. Я едва воспринимаю информацию. Мой разум повторяет нет снова и снова.

— Он даже не скрывает, что благоволит своим студенткам. И он был весь в комментариях в твоем блоге, хотя ты неактивна, потом он так сосредоточен на тебе в школе, вспомни, как он появился здесь. Он собирается сделать тебя своим следующим призом.

Неприятное ощущение жара и холода пролетает по моей коже. Это безумие. Как Генри и мистер Коулман могут быть одним и тем же? Об этом так трудно думать. Я не могу принять это.

Сейчас я могу контролировать только одну вещь: как я отношусь к тому, что мужчина, которого я люблю, вторгается в мою личную жизнь.

Разве не так поступил Генри?

Стиснув зубы, я запихиваю эту мысль обратно в ментальную пропасть. Прекрати это.

Коннор ведет себя так, будто его оправдали, раз он смог узнать свою версию правды. Забудьте, кого он ранит по пути в своих поисках.

Я лучше буду иметь дело с Вивиан Бишоп и моей матерью одновременно, чем столкнусь с правдой — Коннор шпионит за мной.

Это шантаж короля Сильвер-Лейк в его лучшем проявлении.

Это все, чем я для тебя являюсь?

— Это серьезно.

— Я знаю! — кричит Коннор. — Именно это я и пытаюсь тебе сказать.

— Ты не имел права лезть в мои секреты без моего разрешения. Твоя ревность к мистеру Коулману вышла из-под контроля, ты одержим им уже несколько месяцев. — Я с силой качаю головой, хватаясь за соломинку, не в силах поверить. — Ты мог сфабриковать фотографии, чтобы добиться его увольнения, потому что он тебе не нравится.

— Ты слышишь себя, Тея? Ты же знаешь меня. Стал бы я прилагать столько усилий, если бы могл избавиться от него другими, более простыми способами? Я говорю тебе правду. Это гораздо страшнее, чем все, что я мог бы о нем выдумать.

— Но ты взломал мой компьютер, — повторяю я, не в силах забыть об этом. Это единственное, что я могу обработать в этом беспорядке.

Дважды за последний день я защищала его как хорошего парня, но он лгал мне. Я сглатываю, пытаясь выбрать логику вместо шатких эмоций, угрожающих утопить меня. Мы всегда обсуждаем наши проблемы, но как мы можем решить их после такого предательства?

Я думала, мы разрушили наши стены, чтобы быть вместе. Если он все еще прячется за своей, я не могу быть с ним. Мне нужен Коннор, а не безжалостный король шантажа.

Может, пора сжечь весь его чертов замок?

Как только меня осеняет эта мысль, я отбрасываю ее в сторону. Это не про нас. Мои эмоции разрушают мое психическое состояние, это не рациональные мысли. Если я чему-то и научилась с Коннором, так это тому, что нам обоим нужна ясная голова.

Он закрывает мне лицо одной рукой, и я вырываюсь из его хватки. Он выдавливает из себя раздраженный звук. — Это было… Я пытаюсь защитить тебя!

— Я не просила тебя об этом! — Мой крик эхом отдается в домике у бассейна.

Пытаюсь сохранять спокойствие, но это невозможно. Улики, с которыми он заставляет меня столкнуться, трещат по швам. Мой разум мечется в разные стороны, основной инстинкт ищет способ контролировать это, чтобы перестало быть так больно, чтобы спрятаться и вернуться на десять минут назад, до того, как появилась возможность, что я могу стать жертвой. Это не я. Я не хочу, чтобы это было так.

Слезы переполнения застилают мне глаза, и голос становится водянистым. — Я простила тебе многое, но не могу смотреть сквозь пальцы на то, что ты вторгся в мою личную жизнь и лгал об этом. Я не верю тебе. Ты просто играешь в бога, потому что одержим всеобщими делами, как моя мама и твоя. Ты слишком боишься сделать свою собственную жизнь лучше, поэтому просто разрушаешь чужую!

Коннор дергает головой назад, как будто я дала ему пощечину. — Почему ты так зациклена на взломе? Ну вела ты блог для своих фотографий, и что? Разве не каждая девушка делает это в наши дни?

Когда он так говорит, это заставляет неуверенность, с которой я боролась по поводу своего тела и чувства невидимости, казаться такой маленькой и незначительной. Публикации в блоге и поиск Генри — единственные вещи, которые помогли мне пережить тот период в моей жизни. Как он может говорить, что иметь свой блог — это нормально, но при этом утверждать, что из-за него меня обхаживал сетевой хищник?

И мой обидчик — мистер Коулман? Отторжение проносится в моей голове. Может быть, то, что у меня было с Генри, было ненормально и заставляло меня чувствовать себя странно, но Генри — не мистер Коулман. Он не может им быть. Это означало бы…

Прежде чем я успеваю смириться с мыслью о том, что в классе вместо мистера Коулмана будет Генри, я отключаюсь и полностью немею. Я сжимаю руки, делаю неуверенные вдохи через нос, чтобы успокоиться, как учит меня Мэйзи, когда я чувствую, что сейчас выпрыгну из кожи.

— Ты в порядке? — спрашивает Коннор, отступая, когда видит, в каком я состоянии.

Я качаю головой, не в силах сформулировать словесный ответ.

— Вот. — Напрягая челюсть, Коннор достает фотографию девочки-подростка, которая так похожа на те фотографии, которые просил Генри. — Они у него на компьютере — большой, как у меня, с двумя мониторами. У меня есть зашифрованная копия его жесткого диска, где я и нашел это. Я не знаю, держит ли он их для себя, продает или что, но у него их больше, чем одна. Мы должны остановить его.