Не обращая внимания на его альфа-самцовое дерьмо, я бросаю в него свой следующий вопрос, не пропуская ни одного удара, чтобы унять стук своего пульса. Слова льются из меня потоком, и я никак не могу их остановить, когда я на взводе.

— Сколько именно времени? Я не собираюсь просто жить в бессрочной лжи без срока годности, когда это твоя проблема. — Пока он недоумевает от моей вспышки, я отхожу в сторону. — Год? Три года? А как же колледж? Что-это все еще будет продолжаться, когда нам будет по двадцать, и мы будем симулировать брак и детей от двух до пяти? И…

Коннор ловит меня за талию и закрывает мне рот большой рукой. Его серые глаза полны очарованного отчаяния.

— Господи. Ты что, какая-то заводная игрушка? — Он осторожно убирает руку, как будто боится, что я снова начну. — Что это, блядь, было?

Я словно моргаю, возвращаясь к реальности, как только он прервал поток. Моя паника улетучилась в шоке от того, что он схватил меня и я почти улыбаюсь. Пока не вспоминаю, почему мы здесь.

— Я болтаю, когда нервничаю. — Сложив руки, я пожимаю плечами. Он отступает назад. — Серьезно, Коннор, я не буду слепо подыгрывать тебе без даты окончания. Ты не можешь продолжать использовать свое влияние на меня, чтобы вечно держать меня в узде.

Коннор потирает подбородок, изучая меня, вижу, как в его голове крутятся шестеренки. — Тогда до окончания школы. Мы расстанемся на дружеских условиях, пока будем готовиться к поступлению в колледж.

— И это все? Тогда ты оставишь меня в покое и удалишь мои фотографии?

Он ухмыляется. — Я не получу прощальный подарок, когда мне будет одиноко по ночам?

— Коннор!

Из него вырывается забавный звук, когда он блокирует мои руки, ловя запястья в свой захват. — Ладно, да. Справедливо. Хотя, мышонок, позволь мне дать тебе совет. Никогда не доверяй никому, у кого есть на тебя компромат. Всегда есть лишняя копия.

— У тебя есть запасные копии?

— Конечно. Облачные резервные копии. — Он постукивает меня по носу. — Ты можешь разбить мой телефон, и ты все равно будешь принадлежать мне.

Прикусив губу, я отвожу взгляд. — Так мне нужно познакомиться с твоими родителями? Ты собираешься познакомиться с моими? — Я сглотнула комок, образовавшийся в моем горле. — Послушай, у меня… у меня никогда не было настоящих…

Я задыхаюсь. Черт. Я не собиралась говорить это, но потом, прежде чем осознала, оно наполовину вырвалось. Слишком поздно. Трудно продолжать.

Закрываю глаза, и слова вырываются из меня все разом. — У меня никогда не было отношений раньше, понятно? Не знаю, что я здесь делаю. Если я собираюсь делать это с тобой, нам нужно обрисовать все ожидания, иначе у меня ничего не получится.

После моего неловкого признания наступает тишина. Я приоткрываю глаза, опасаясь подглядывать.

Коннор оттягивает губы в одну сторону, рассматривая меня. Он протягивает руку, переплетая свои пальцы с моими, играя с моей рукой. Мое дыхание становится поверхностным, когда он проводит пальцем по моим костяшкам. Это приятно.

— Еще нет, — говорит он, наблюдая за моей реакцией, пока он прикасается ко мне. Мягкие ласки заставляют мое сердце биться неровно. Что бы он ни увидел, он кивает. — Мы не будем торопиться. Учитывая то, что ты писала мне, я подумал… неважно. — Его выражение лица становится любопытным и расчетливым. — Тебя когда-нибудь целовали?

Я качаю головой, дыхание сбивается.

Он хмыкает и обнимает мое лицо обеими руками. — Ты хочешь, чтобы тебя поцеловали?

Тембр его голоса обволакивает меня, не могу поверить, что я отмахнулась от этого, потому что думала, что разговариваю с Уайеттом. Ответ был прямо передо мной все это время. Коннор не изменил свой голос, чтобы скрыть это.

Этот глубокий голос делает непонятные вещи с моими внутренностями. Это тот же самый тон, который он всегда использовал по телефону. Темный, чувственный голос моей мечты.

Неужели? Мое горло сжимается. Это будет мой первый раз. Коннор лишит меня всех моих настоящих первых отношений с помощью этих фальшивых отношений.

Мои ресницы трепещут, когда его большие пальцы скользят по моим щекам. Он не останавливается. Богатый сандаловый и пряный аромат окутывает меня, когда он подходит ближе, наклоняя свое лицо к моему.

Это безумие. Я все еще должна злиться на него за вчерашнее, даже с извинениями я не могу забыть, как он заставил меня чувствовать себя в одночасье — быть тем человеком, который одновременно поддерживал мое взлетающее сердце и тем, кто отправил его на землю.

Но его прикосновение такое мягкое и нежное, представляю, как его губы могут ощущаться на моих, и у меня в груди возникает боль. Я действительно хочу этого.

— Я… да. Но я не хочу, чтобы это было фальшиво.

Эти серые глаза задерживают меня надолго. Мне кажется, что он все равно собирается меня поцеловать, так как его дыхание обдувает мои губы. Все мое тело словно оживает, взывая к нему.

Затем он выходит из моего пространства и возвращается к делу холодным, собранным тоном. — Никаких поцелуев. Хорошо. А как насчет других КПК? Будет трудно убедить людей, что мы внезапно стали вместе, если я не смогу вести себя как твой парень. Могу я по-прежнему писать тебе?

У меня кружится голова от того, что почти поцелуй не состоялся. — Например, держаться за руки? Это нормально, не знаю насчет смс. Я не знала, что это ты. Очевидно.

В его груди раздается гул.

— Уайетт, — выдохнул он.

Я не эксперт, но, похоже, он ревнует. Мои брови взлетают вверх. Этого не может быть.

— Хорошо, я оставлю это на твое усмотрение. Мяч в твоем распоряжении. — Коннор одаривает меня наглой ухмылкой. — Как мы и начали, с той горячей фотографии твоей ночнушки, которую ты мне прислала.

Заволновавшись, я пропустила тот факт, что текст никогда не предназначался для его глаз. — Как насчет того, когда и где? Это только для школы? — Не понимаю, почему его репутация зависит от наличия девушки рядом с ним — конкретно со мной. — Или вне школы тоже?

Его выражение закрывается. — Это будет всегда, когда я скажу. Ты будешь делать то, что я скажу, и будешь хорошо себя вести. Не думай, что сможешь уйти с длинного поводка.

— Значит, я просто должна быть в твоем распоряжении, когда тебе нужно, чтобы я была твоей куклой? — Мои глаза сузились. — Это несправедливо. Я не игрушка, которую можно взять и отбросить в сторону, когда тебе захочется поиграть со мной. У меня есть жизнь.

В мгновение ока он оказывается у меня перед носом, рычит, снова прижимая меня к лабораторному столу. В горле у меня клокочет пульс, меня охватывает страх.

— И теперь она принадлежит мне.

Это все какая-то уловка, чтобы перехитрить меня.

Я готов поставить на это все.

Что еще не поняла моя маленькая мышка? Я не позволю ей выбраться из ловушки, в которую я ее запер. Она забрела в мое развратное царство, и я выбрасываю ключ, чтобы запереть ее здесь.

Я прижимаю ее к высокому рабочему столу, мышцы на моих руках напрягаются, и она делает испуганное выражение лица, на которое я не покупаюсь. Я еще ни разу не напугал ее по-настоящему, не так, как она сопротивлялась, как мышь, столкнувшаяся со львом.

Тея чертовски очаровательна, когда перед лицом опасности уходит в сторону, но я видел это вчера, когда она сунула свой нос туда, где ему, блядь, не место. Яблоки и гребаные деревья, чувак. Я не могу забыть об этом снова, не могу позволить милой манере морщить нос отвлечь меня от правды. Она продолжает выбивать меня из равновесия, но если думает, что я отпускаю ее или позволяю ей командовать, она сильно ошибается.

Она выглядит искренней и серьезной, но это все ложь. Хорошенькая обёртка, чтобы обмануть меня и заставить доверять ей.

Моя маленькая солнечная маргаритка скрывает шипы и корни, чтобы задушить своего короля. Красивая, но разрушительная.

Почему я продолжаю позволять ей манипулировать мной, когда должен держать гильотину над ее головой? Эта девушка…