— Что ты говоришь?

— Да, конечно.

Он фыркает, снова беря меня за руку. С глазами, горящими в моей душе, он целует мой безымянный палец и вставляет обручальное кольцо на место.

— Я так тебя люблю, — говорю я. — Не знала, что можно быть такой счастливой.

— Позволь мне продолжать удивлять тебя. Я не собираюсь останавливаться. — Он заставляет меня визжать, когда крепко обнимает меня, поднимаясь на ноги. Мои руки обвиваются вокруг его шеи. — У нас впереди целая жизнь сюрпризов. Вместе.

Вместе.

Когда я счастлива, он поднимает мое настроение, а когда мне больно, он держит меня, пока я плачу, предлагая свою силу, пока я не восстановлю свою собственную. Он заботится обо мне, а я забочусь о нем.

— Пока я с тобой, я чувствую, что могу сделать все.

— Ты всегда могла. — Он сажает меня на столешницу и кладет руки по обе стороны от моих бедер. — Ты доказываешь это каждый день.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать злую ухмылку, которую я подцепила, встречаясь с ним в последний год. — Собираюсь доказать кое-что еще. Своим языком.

— Боже, да. — Коннор крадет быстрый поцелуй. — Придержи эту мысль. Они все ждут, чтобы войти.

— Кто?

— Наши друзья. Они все помогли собрать пекарню, поэтому сохранить предложение в тайне от них было невозможно. Джемма хотела расположиться за прилавком в стиле снайпера, чтобы запечатлеть твою реакцию.

Пока он объясняет, он набирает текст на своем телефоне. Через минуту дверь открывается, и в нее вваливаются все члены нашей семьи. Я спрыгиваю вниз, чтобы встретить их, сначала обнимаю Мэйзи, прежде чем она успевает переступить порог.

— Детка. Ты выходишь замуж.

— Святое дерьмо, — бормочу я ей в шею.

Когда мы расстаемся, в наш торжественный момент врывается громкий звук мотоцикла. Мы оба смотрим вверх: Фокс Уайлдер смотрит на Мэйзи с другой стороны улицы, сидя на своем мотоцикле.

Она напрягается, первой прерывая их напряженную встречу взглядов.

Пока она осматривает свои ноги, усмешка Фокса исчезает. Он встречается с моими глазами, прежде чем уехать. Как только рев его мотоцикла стихает, Мэйзи вздыхает.

— Он все еще беспокоит тебя? — спрашиваю я.

— Нет. Да? Не знаю. Сейчас выпускной год, но он так и не повзрослел после своей дурацкой вражды. По крайней мере, Холден выпустился вместе с вами, так что теперь Фокс не так часто появляется за каждым углом, бросая мне в лицо то, чего у нас нет. — Она пожимает плечами, заправляя свои каштановые волосы за ухо. — Я просто хочу, чтобы все было как раньше, когда мы были детьми… когда мы были друзьями. Это так глупо.

— Не позволяй ему добраться до тебя. А если он все еще будет издеваться над тобой, Коннор и Девлин надерут его маленькую задницу.

Мэйзи фыркнула, увидев свирепое выражение на моем лице. — Ладно, давай, убийца. Это твой день. Мои мелкие жизненные драмы могут подождать.

Обняв за плечи, она ведет меня внутрь, где остальные наши друзья поздравляют Коннора локтями. Его серые глаза падают на меня, и улыбка растет. Он притягивает меня к себе, пока девушка Лукаса Сэйнта щелкает фотоаппаратом.

Летом, когда у них были каникулы в колледже, она помогла мне стать более комфортной со своим телом, снимаясь для нее в качестве модели при каждом удобном случае. У нее настоящий талант. Когда я вижу себя на ее фотографиях, мне кажется, что я обнажила свою душу перед объективом, никогда не беспокоясь о том, есть ли разница между зеркалом и фотографией, потому что я люблю себя, даже в те дни, когда это трудно и ко мне подкрадываются мрачные мысли. Когда они появляются, я проговариваю про себя аффирмации, которые мой терапевт заставил меня написать, чтобы обработать эти болезненные мысли.

Блэр придвигается ко мне, а Мэйзи прижимается с другой стороны.

Джемма передает свою камеру Лукасу. — Групповой снимок, детка. Сначала девочки, потом парни.

— Получилось. — Он поднимает камеру. — Давайте, дамы.

Коннор пихает Девлина локтем, ухмыляясь. — Черт. Мы везучие ублюдки.

— Чертова правда, — бормочет Девлин, глядя только на Блэр.

Дверь снова открывается, и входят мои родители. Мама неуверенно улыбается мне, я приглашаю ее подойти и показываю кольцо. Как только мы с Коннором закончили школу, мы съехали из своих домов, чтобы жить в квартире, которую он купил для нас. Все было несколько неровно, мы медленно учились быть честными друг с другом, но все налаживается. Мы приближаемся к тому моменту, когда снова сможем быть мамой и дочкой. Папа стал меньше работать в регионах, и они начали ходить к тому же психотерапевту, что и Коннор, чтобы проработать ее подавленную скорбь по сестре.

Кто-то включает музыку с телефона, а мы приносим еду на вынос и закуски из одного из близлежащих магазинов на улице. Прижавшись к Коннору, я впитываю любовь наших друзей и семьи, которую они разделяют с нами.

— Ты и я, — бормочу я ему, крадя его чипсы, а затем поцелуй. — Всегда и навсегда.

— На край земли, на луну, куда угодно — неважно. Я буду любить тебя.

Он берет меня за руку и тянет с места на стойке, которую построил, ведя меня в центр комнаты. Наши друзья аплодируют и держат телефоны, чтобы запечатлеть нас, пока Коннор кружит меня в танце, кружит в центре моей будущей пекарни.

Париж, шесть месяцев спустя

— Куда, по-твоему, ты собралась? Вернись сюда, я еще не закончил с тобой. — Схватив Тею за лодыжку, я тащу ее на кровать и накрываю ртом ее сосок, обводя родинку в форме солнца. Она визжит, извиваясь на простынях, пока я дразню ее. — Мне нужно трахнуть мою жену, прежде чем мы куда-то пойдем.

— Глупо получилось, — вздыхает она, обвивая ногами мою талию и покачивая бедрами. — Мы достигли этого три раунда назад, ты, ненасытное чудовище.

— Ничего не могу с собой поделать, когда дело касается тебя и женитьба на тебе этого не изменит.

Я тянусь через кровать, чтобы взять еще одну клубнику в шоколаде с тарелки у открытого окна, из которого видна Эйфелева башня. Теплый июньский воздух проникает сквозь занавески, целуя нашу потную кожу. Все утро мы провели в постели, предаваясь одиночеству. Охлажденное шампанское стоит в ведерке рядом с клубникой. Побег из Европы был чертовски хорошей идеей.

Наши друзья сегодня гуляют по городу или закрылись в своем номере в отеле, как Блэр и Девлин, оставив нас наслаждаться медовым месяцем. Девлин обвенчал нас, а Джемма сфотографировала интимную церемонию. Тея никогда не выглядела так сияюще, как сейчас, читая свои клятвы, написанные от руки в желтом блокноте с радужным принтом на нем, ее обещания были записаны между страницами ее любимых рецептов.

Официальная свадьба состоится только в сентябре, дома в Колорадо, но Тея сходила с ума, планируя свадьбу и одновременно открывая пекарню. Пришло время выполнить обещание, которое я дал больше года назад, когда мы только начинали. Даже если идея отправить ее в Париж была взята мной из воздуха, она умирала от желания посетить настоящие кондитерские.

Это стоило того, чтобы увидеть выражение ее лица. Я люблю удивлять ее и никогда не перестану это делать.

Может, мы и молоды, но мы оба знаем, чего хотим. Какой смысл ждать?

Кормя Тею клубникой, я говорю: — Ну, тогда мне просто придется совершать ежедневное поклонение языком у алтаря между твоих бедер.

Она стонет, когда шоколад трескается, посасывая сочную клубнику. Ее глаза расширяются, и она садится, размахивая руками.

— Подожди! Мне только что пришла в голову лучшая идея для веселого частного заказа для взрослых на день Святого Валентина. Где мой блокнот?

Я раскинулся на кровати, подперев голову рукой, наслаждаясь видом ее голой задницы, когда она достает один из своих журналов с рецептами. Ее рыжие волосы рассыпаются по плечам, пока она записывает идею.

— Детка, пекарня откроется только через две недели, а у тебя уже есть целое меню.