— Ты… ты что это сделал? — Глаза Павла засверкали. Он попытался приподняться и снять с себя парашют, но не смог.
— Кадыр!
Но Кадыр бледный, словно мел, казалось, застыл на месте. Полуприкрытые глаза его смотрели через голову Лазарева, зубы крепко сжаты. Потом вдруг, словно очнувшись, он решительно приподнял Лазарева.
— Нет, товарищ капитан. Не тому учила меня партия, чтобы бросать командира в беде.
Видя, что Лазарев пытается возразить, он опередил его.
— Нет, нет, товарищ капитан. Самолет должны покинуть вы. Об одном только прошу тебя, Паша. Сын у меня, Айдар, жена больная. Найди его… прощай, Павлик, — и долго сдерживаемая, скупая солдатская слеза упала на лоб вновь потерявшего сознание Лазарева…
Сильная струя воздуха бросила его под стабилизатор машины, завертела, словно игрушку, но в следующее мгновение над ним развернулся большой белый купол. Он упал на землю, так и не приходя в сознание. А неподалеку, в лесу, ломая столетние, но уже тронутые войной великаны-дубы, рухнул его пылающий самолет. И все стихло. Лишь дымились, догорая, обломки машины…
Очнулся Лазарев в госпитале. С трудом припомнил пережитое. Уж не страшный ли это сон? Но это был не сон: он больше никогда уже не увидел Кадыра.
Лазарев принялся за поиски семьи друга. Но жена Кадыра, и без того больная, узнав о смерти мужа, слегла и больше уже не поднялась, а найти мальчика он так и не смог. Знал Павел, что Советская власть не забудет сына Кадыра, но все-таки на душе у него было неспокойно, он чувствовал себя виноватым перед другом…
Шли годы. И вот недели две назад Лазарев встретил в газете имя отличника боевой и политической подготовки Айдара Муралиева. Надо ли говорить, как он этому обрадовался. Вот тогда-то и решили они с женой Настей пригласить Айдара в отпуск к себе. Они так и написали ему, чтобы ехал он, как домой, к отцу, к матери…
Гости задвигались, зашумели. Андрей Дымов жал руку Айдару, приговаривая:
— Молодец, Айдар Кадырович, правильно сделал уж поверь ты мне.
Поздравляли Павла, Настю.
А дед Матвей, вытирая набежавшую слезу, тихо сказал Лазареву:
— Уж, ты Паша, прости меня, старика. Я было по глупости своей нехорошо про тебя подумал.
— За дружбу, — провозгласил Лазарев.
— За наших отцов и матерей! — добавил Айдар.
Лев Сорокин
СОЛДАТСКИЕ БУДНИ
Цикл стихов
НАГРАДА ИЗ НАГРАД
Да, коммунист за все в ответе!
Ну чем его измерить труд?
Нет выше звания на свете,
Его не всякому дают.
…У обожженного танкиста
Хватает сил едва-едва
Шепнуть: «Хочу быть коммунистом!» —
Свои заветные слова.
И партсобранье после боя,
И, как награда из наград:
«Он коммунистом быть достоин!» —
Слова заветные звучат.
Вот на краю земли целинной
Сидит у яркого костра
Над заявлением, недлинным
Солдат вчерашний
до утра.
Он знает:
быть за все в ответе
И беспокойней и трудней!
Но сколько есть таких на свете,
Жизнь отдающих для людей!
Пусть после смены,
после боя
Для них наградой из наград
«Он коммунистом быть достоин!» —
Слова заветные звучат.
СОЛДАТ РАБОТАЕТ
Солдат работает лопатой.
«Зарыться в землю!» —
дан приказ.
День жарким кажется солдату,
Хоть очень холодно сейчас.
Земля промерзла.
Словно камень,
Она тверда и холодна,
Но под упрямыми руками
Покорной сделалась она.
Устал.
И, может, с полминуты
Смотрел, на снежные поля.
Он любит землю,
потому-то
И сил прибавила земля.
И он опять окопы роет,
Глядит внимательно вперед.
Земля в бою его укроет,
И он в бою ее спасет!
РАВНЕНЬЕ
Вот команда последняя отдана,
И на Знамя
Равняется строй.
И зовет первогодков
В поход оно,
И влечет их сердца за собой.
Словно память о давних сражениях,
Ордена и рубцы —
у древка.
И берут первогодки равнение
На бессмертную славу полка!
ТРЕВОГА
Повисла луна над дорогой,
Над лагерем —
слой тишины.
Но краткое слово:
«Тревога!»
Ворвалось в армейские сны.
Тревога!
Суровые лица!
И топот тяжелых сапог!
Кому она может забыться
За далью гражданских дорог?!
Пусть каждый сегодня устанет
(Дневная работа трудна!),
Но громче тревога —
и встанет
Не взвод и не полк,
а страна!
Тревога!
Нелегкий экзамен.
Равняется сомкнутый строй.
И держит часы пред глазами
Полковник немолодой.
…Опять тишина.
За дорогу
Бесшумно скользнула звезда.
Но краткое слово:
«Тревога!»
У нас наготове всегда.
Л. Румянцев
СТРАНИЧКИ ЖИЗНИ
Из дневника капитана Волошина
Рассказ
24 февраля.
Сегодня исполнилось 37. За завтраком Аннушка не удержалась от своей традиционной шутки: время, мол, идет, Михаил, а ты не стареешь — так же, как прежде, на год и день моложе своей армии…
