Василий Константинович Блюхер, как главнокомандующий, прекрасно понимал ту роль, которую призваны были играть большевики. Обладая сам немалым опытом партийной работы, он учил и подчиненных ему командиров постоянно опираться на коммунистов, советоваться с ними. В. К. Блюхер во время похода часто встречался с отдельными большевиками той или иной части, беседовал с ними, через них изучал настроение бойцов, давал деловые советы по развертыванию политической работы среди личного состава и местного населения. Характерно и то, что Блюхер не принимал единолично ни одного серьезного решения, а созывал для этого военный совет, на который, кроме командиров отрядов и частей, приглашались и рядовые бойцы-коммунисты, возглавлявшие партийную работу в своих частях.
Усилиями большевиков, трудами талантливых командиров-самородков, воспитанных партией, и сплотилась в короткий срок воедино многотысячная масса партизан, а их разрозненные отряды превратились в могучую военную силу, крепкую духом и высокой революционной дисциплиной, которая и сумела одержать победу в невероятно тяжелой борьбе.
…Окончился героический поход южноуральских партизан, но не кончилась их боевая история, их славные дела.
Став бойцами 30-й стрелковой дивизии, они вступили в новые жестокие бои с врагами Советской республики и не знали отдыха до самого окончания гражданской войны.
Это они, южноуральцы, насмерть стояли в снегах Приуралья, упорно сдерживая натиск озверелых колчаковских полчищ.
Это к ним, как и ко всем воинам Восточного фронта, весной незабываемого 1919 года обращался В. И. Ленин с тревожной телеграммой:
«Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной».
И уже в июле того же года Ильич получил письмо с фронта:
«Дорогой товарищ и испытанный верный наш вождь! Ты приказывал взять Урал до зимы. Мы исполнили твой боевой приказ. Урал наш».
В числе других воинов, освободивших Урал, свои подписи под письмом Ленину поставили и южноуральцы — бойцы 30-й дивизии, чья гордая слава была известна всей молодой Советской республике.
В то время когда стрелковые части бывших партизан дрались на Урале, их товарищи-кавалеристы творили чудеса храбрости под Оренбургом, Белебеем и Уфой. Красные казачьи полки имени Степана Разина и Верхнеуральский из конной бригады И. Д. Каширина 9 июля 1919 года были награждены высшей наградой — Почетными Революционными Красными знаменами.
Весной 1920 года за беспримерный поход с боями от Омска до Иркутска, за уничтожение чешских легионов в районе станции Тайга и остатков Колчаковской армии под Ачинском и Красноярском высоких наград удостоилась и вся 30-я дивизия. Ей вручили Почетное Революционное Красное знамя, орден Красного Знамени и присвоили имя Иркутской.
Позднее правительство наградило Почетными знаменами многие полки дивизии и в их числе 264-й — бывший Верхнеуральский стрелковый, 265-й — бывший 17-й Уральский, и 269-й — бывший Богоявленский.
Осенью 1920 года храбрые уральцы дрались с Врангелем в степях Украины и блестяще провели легендарный штурм Чонгара. М. В. Фрунзе телеграфировал тогда председателю ВЦИК, М. И. Калинину:
«Вам было угодно предложить мне назвать именем ВЦИК ту из дивизий фронта, которая проявит наивысшую степень доблести в боях с неприятелем. Прежде Вы надеялись, что такою должна быть 30-я стрелковая дивизия. Ныне я рад доложить, что надежды Ваши дивизия оправдала в полной мере».
Так дрались за Советскую Родину отважные партизаны и бойцы — красноармейцы седого Урала. Их подвиги, их слава будут жить в веках.
Е. Хоринская
ДОЧЬ КОМИССАРА
Стихи
Говорят, есть общее в походке
И в чертах знакомого лица…
Посмотри на девушку в пилотке,
Что проходит улицей отца.
Часто мы встречались с ней в Свердловске
До войны и вот теперь опять,
И привыкли мы проспект Покровский
Улицею Малышева звать.
И в привычном каждому названье
Слышится военная гроза,
Кажется, что светятся в тумане
Комиссара смелые глаза.
Под Тундушем пробегает ветер,
Камышей качается изгиб…
Даже смертью утвердив бессмертье,
Он в бою за Родину погиб.
Но мы помним и года и даты…
Восемнадцатый… Бои… Враги…
Комиссар писал жене когда-то:
«Будь здорова. Дочку береги»…
…И среди других таких же юных,
На рассвете оставляя мать,
Эта девушка ушла в июне
Дорогую землю защищать.
…Снова «юнкерсы» летят навстречу,
Низко неба темного навес…
— Я «Москва»… «Москва»…
Безмолвен вечер,
И тревожен незнакомый лес.
Далеко-далеко до Урала,
Может быть, не выйти из кольца…
Нет, неправда! Крепче зубы сжала
И похожа стала на отца.
Через фронт короткие записки:
«Мама, не волнуйся, я жива…»
Об уральской девушке-радистке
Много былей сохранит молва.
Говорят, есть общее в походке
И в чертах знакомого лица…
Так запомни девушку в пилотке,
Что проходит улицей отца.
К. Боголюбов
ШАПКА
Рассказ
После смены хорошо принять душ, а затем посидеть в красном уголке, отдохнуть, поговорить, послушать последние известия. По всему телу так и разливается спокойствие. Слушаешь, как гудит мартен. Пол слегка подрагивает, словно едешь на пароходе и волны равномерно ударяют в дно. В запыленные стекла окон заглядывает горячее июльское солнце. Через всю сцену протянут кумач, а на нем: «Все для фронта, все для победы!»
Степан Артемьевич с обычной своей аккуратностью записал результаты работы за смену в блокнот, разбухший от бирок и квитанций. Потом не спеша свернул цигарку и сказал:
— Шихта сегодня была подходящая.
— Зато и съем отличный, — подхватили мы. — На первое место вышли… В шихте — главная сила.
— Главная сила, положим, в человеке, — возразил Степан Артемьевич. — Дай-ка прикурить!
В это время вошел новенький. Поступил он к нам на днях. Находился на излечении в госпитале и одевался еще по-зимнему: в ватнике, в шапке. Ребята посмеялись:
— Будет тебе лето пугать! Подари свою ушанку вороне на гнездо.
— Он солнечного удара боится.
Новенький смутился, снял шапку, положил на стол. Степан Артемьевич повертел ее в руках и сказал:
