Уходя в выходной на охоту, старший лейтенант Кузьмичев явился к дежурному по части.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — сказал он.

— Пожалуйста! — ответил капитан.

— Скажите, в какую сторону пошли наши охотники? — и, поясняя свой вопрос, добавил: — Не хочется никому мешать.

— Идите в любую сторону, вам никто не помешает, — улыбнулся капитан. — Вы сегодня первый. Только далеко не забирайтесь: прогноз неблагоприятный.

— Слушаюсь! — весело ответил старший лейтенант. — Я буду в районе Теплого ключа. Разрешите идти.

— Ни пуха, ни пера! — напутствуя, взял под козырек капитан.

Стоял хмурый зимний день. Тучи нависли над островом. С Охотского моря дул холодный ветер, курились легкой поземкой покрытые снегом сопки и холмы.

Старший лейтенант идет быстрым, широким шагом. Он невысокого роста, щупл, узкоплеч. Темные, широко открытые глаза на узком бледном лице кажутся огромными, а черные, чуть приподнятые брови придают лицу удивленное выражение.

От долгой ходьбы он устал, но Теплый ключ уже рядом, его хорошо видно с сопки. Кузьмичев останавливается и смотрит в бинокль. Ручей, начинаясь у подножия скалы, извивается среди камней и бежит к морю. Но ни в устье ручья, ни на плесе уток не видно.

«Ничего, — успокаивает себя Кузьмичев, — прилетят!»

Он спускается с сопки и подходит к плесу — обычному месту кормежки уток. Вырыв в снегу яму, затаивается в ней. Проходит час, другой, а уток нет. Мерзнут в резиновых сапогах ноги, хотя на них шерстяные носки и теплые байковые портянки. Зябнут в варежках руки. Тело пробирает озноб.

«Наверно, не прилетят, — вздыхает старший лейтенант, — зря сижу».

Немного подождав, он вылезает из укрытия, стряхивает с маскировочного халата и шинели снег и, раздумывая, стоит у плеса.

Скоро полдень, а до следующего ручья далеко.

«Домой», — решает Кузьмичев.

Усиливался ветер, крепчал мороз. Кузьмичев шел не спеша, сердитый из-за неудавшейся охоты.

Но вот в зарослях березняка мелькнула рыжей шубой лиса. Старший лейтенант приседает, прячась за камень, и следит за зверьком, но тот спокойной трусцой бежит мимо. А стрелять нельзя — мешают кусты.

«Может, повернет на меня?» — мелькает у охотника обнадеживающая мысль. Но нет, лиса уходит дальше. Идет следом за ней и Кузьмичев. Вот лиса, обойдя сопку, спустилась в распадок, потом мелькнула среди запорошенных снегом зубчатых обломков скал, прошла, оглядываясь, редким березняком, поднялась на увал, с минуту постояла, как бы раздумывая, куда идти, и скрылась в зарослях карликового кедрача.

«Сейчас к бухте повернет, — думает старший лейтенант, — впереди и слева скалы, там ей делать нечего — нет корма. Надо успеть перехватить ее!»

И он спешит наперерез.

Продираясь через перепутанный кедрач, Кузьмичев внезапно останавливается. Он смотрит на полузанесенные снегом следы от резиновых сапог, и в его глазах отражается недоумение.

«Странно, — думает он, приседая и изучая след, — недавно кто-то прошел. Но кто? Дежурный по части говорил, что на охоту я отправился первый, значит, наших здесь не должно быть. Если б и собрался кто, так капитан сказал бы, что я в этом районе, и сюда бы не направились».

Старший лейтенант сравнивает найденный след со своим. Сапоги одинаковые.

«Человек моего роста, — приходит он к заключению, — но тяжелее меня — его след немного глубже. А из наших охотников никто не носит такие маленькие сапоги.

Кузьмичев внимательно осматривает местность в бинокль, но никого не обнаруживает и решает по следу незнакомца спустится в бухту. След идет с побережья среди россыпи каменных глыб, через заросли кедрача, спускается в распадок, местами уже занесенный поземкой, подходит к маленькому ручейку и пропадает в нем.

«Ого! — закрадывается в сознание старшего лейтенанта подозрение. — Охотник прячет свои следы. От кого же?»

Кузьмичев тщательно застегивает белый маскировочный халат, опускает капюшон и, пригибаясь, берегом ручейка идет к морю. Нигде больше не находит он следов, только в устье, на берегу океана, среди огромных камней виднеется на песке полусмытая морской волной бороздка.