А визит закончился приказом о зачислении Гали на работу. Главный врач Олег Павлович оказался невысоким молодым русоволосым мужчиной лет тридцати. Едва Галя зашла в его просторный светлый кабинет с видом на море, как он сразу же поднялся из-за своего письменного стола и пошел ей навстречу, приветливо улыбаясь. Усадил в мягкое финское кресло, сам сел за столик напротив и только после этого вежливо осведомился:

— Вы отдыхающая?! Нет? А по какому вопросу ко мне? Вам, очевидно, нужна путевка?

Галя объяснила цель своего визита. Она ожидала, что Олег Павлович тут же нахмурится, примет строгий, начальственный вид, но ничуть не бывало. Он искренне, как мальчишка, засмеялся, достал из своего письменного стола двумя пальцами чистый лист белой бумаги и протянул его со словами: «Пишите заявление». Пока Галя писала, он не сводил с нее восхищенного взгляда. А едва она закончила, нажал на кнопку селектора и вызвал секретаря — молоденькую тоненькую, как прутик, девчушку. Ей он вручил Галино заявление со своей резолюцией и велел отпечатать приказ.

— С сегодняшнего дня вы зачислены на работу во вверенный мне санаторий, — торжественным тоном сказал он. — Оклад согласно штатному расписанию. Приступайте к исполнению своих обязанностей немедленно. Читатели ждут вас, Галина Петровна. А медицинскую сестру, которая временно исполняла обязанности библиотекаря, отпустите. Пусть сдает вам библиотеку и идет в свою лабораторию. Если хотите, можем провести инвентаризацию, но поверьте мне на слово — там все в порядке. Так что приступайте. В шестнадцать ноль-ноль, когда вы закроете читальный зал, прошу явиться ко мне на беседу.

Все это он выпалил единым духом. Галя и опомниться не успела — стояла и улыбаясь смотрела на Олега Павловича.

— Может быть, вы поспешили с приказом? — сказала она. — Дело в том, что я совсем не знаю библиотечного дела…

— Ничего страшного, — махнул рукой Олег Павлович. — Лучше у меня никого нет. Научитесь. Сходите в городскую библиотеку… А когда поднаберетесь опыта — мы вам еще полставки выкроим… — Он снова вызвал девчушку-секретаря и велел ей проводить Галю в библиотеку…

— Не забудьте, ровно в четыре я жду вас! — крикнул он вдогонку вновь назначенному библиотекарю.

Однако еще до конца рабочего дня Олег Павлович сам пожаловал в библиотеку. Проходил мимо, решил проведать, «как вы тут», сказал он, щуря смеющиеся глаза.

— Пока я ничего не могу вам сказать, Олег Павлович, — по-деловому серьезно сказала Галя, давая тем самым понять главному врачу, что не принимает ни его слишком уж дружеского тона, ни его подчеркнутого внимания.

Олег Павлович кивнул: «Да, да, я понимаю» — и ушел.

Санаторная библиотека занимала часть цокольного этажа, обращенного к морю. Из больших окон, застекленных цельным стеклом, открывался вид на синий залив, длинную кипарисовую аллею.

В трех больших комнатах стояли стеллажи с книгами. В читальном зале находился стенд новинок, стенд для журналов, несколько старых книжных шкафов и круглые столы с газетами и журналами. Здесь же в зале стояли огромные кадки с фикусами и пальмами.

И все равно оставалось еще много свободного места — здесь было светло, просторно, уютно, легко дышалось. Олег Павлович ушел, а Галя, просматривая формуляры, все улыбалась, сама не ведая чему.

В четыре она зашла в кабинет Олега Павловича. Он озабоченно говорил по телефону, но, увидев Галю, просиял и поспешил закончить разговор.

— Всё дела, заботы, — проговорил он, пытливо-ласково вглядываясь в ее лицо, — и пообедать некогда. У меня предложение — здесь поблизости, километрах в двадцати, открылся уютный ресторанчик. Я хочу пригласить вас… Будем считать, что администрация санатория дает прием в честь нового сотрудника.

— Ну, знаете, — смущенно сказала Галя. — Вы так все обставили, что и отказаться нельзя.

Машину уверенно вел сам Олег Павлович. Он был в светлых брюках и ослепительно белой рубахе, которая очень шла к его загорелому лицу. «Волга» легко брала крутые подъемы, быстро и смело скользила по змейке шоссе мимо садов, парков, домов отдыха… Галя молчала, она была в затруднении — просто не знала, как держать себя, о чем говорить с этим молодым, уверенным в себе мужчиной, который к тому же по странной игре случая стал ее начальником. Минут пять ехали молча — потом Олег Павлович стал увлеченно рассказывать о санатории, о здравницах, мимо которых проносилась их светло-серая «Волга».

Ресторанчик, куда они приехали, находился в глубине приморского парка. В нем было два уютных небольших зала и открытая веранда. По выбору Гали расположились на веранде — благо никого, кроме них, там больше не было.

Олег Павлович положил ладонь на атласную белую карту-меню и, лукаво прищурившись, спросил:

— Что закажем?

Галя, поклявшись себе, что эта частная встреча с главным врачом будет первой и последней, решила покориться судьбе и, ни о чем не думая, просто отдохнуть, развлечься. В ответ она точно так же, как он, прищурилась и, скорчив смешливую гримаску, сказала:

— Маслины, помидоры, цыплята табака, кофе… Все!

Олег Павлович, казалось, ушам своим не поверил — он смотрел на Галю, как молоденький солдат на любимого военачальника, отдающего приказ о наступлении.

— Браво! — захлопал в ладоши Олег Павлович.

Официант, принявший, очевидно, хлопки за вызов, тотчас явился на веранду с карандашиком и записной книжкой в руках: «Слушаю вас…»

Олег Павлович сделал заказ, подошел к музыкальному автомату, опустил в щель монету, нажал клавишу, зазвучала мелодия.

— Угадайте, кто автор? — Он весь был в движении, весь искрился весельем и мальчишеским задором.

— Кажется, это из балета Сен-Санса…

— А вот и нет — Прокофьев…

Официант быстро и незаметно накрыл стол, принес вино и еду. Олег Павлович наполнил бокалы:

— За принцессу моих грез, — душевно сказал он, не отрывая жадного, пристального взгляда от лица Гали.

— Тост не принимается, слишком вычурный, — сказала Галя. — Придумайте что-нибудь попроще.

— Нет, правда, это от всего сердца. Но если хотите, — Олег Павлович все так же пристально смотрел в ее глаза, словно пытался через зрачки проникнуть ей в самую душу, — за ваши глаза! За вашу чудесную улыбку.

— Если вы будете продолжать в таком духе, — сказала Галя, — то уже завтра утром мне придется подать заявление об уходе.

— О господи! — шутливо испугался Олег Павлович. — Я совсем забыл о том, что вы работаете под моим началом… А какое отношение имеет наша работа к этому столу?

— А по-вашему, не имеет?

— По-моему, не имеет, — твердо сказал Олег Павлович.

— Хотела бы я, чтобы вы сейчас оказались на моем, а я на вашем месте. Давайте условимся: мы не будем выходить за рамки чисто дружеских отношений, — сказала Галя.

— Нет, не согласен, — рассмеялся Олег Павлович. — Не ловите меня на слове. Давайте лучше сразу же договоримся вот о чем: наши отношения на работе — это отношения на работе. А наши личные отношения — это личные отношения. Не будем их смешивать. Ладно?

— Вот уж в жизни не встречала такого напористого главного врача…

— А я, клянусь всеми богами, в жизни не видел такого прекрасного лица, как у вас, не слышал такого нежного голоса. Я вот сижу здесь с вами и думаю: неужели все это не снится мне, неужели все это наяву, со мной. По натуре я мечтатель и романтик, но даже в самых пылких мечтах я никогда не мог вообразить, что буду вот так сидеть, говорить, пить вино с такой прекрасной женщиной. Давайте потанцуем, — предложил он.

— Давайте…

Галя понимала, что Олег Павлович излишне пылко и даже нескромно восхищается ею, он самоуверен, напорист, что ей нужно быть предельно осторожной, не поддаваться на его грубую лесть, что в этом откровенном любовании и захваливании есть нечто бесстыжее и унижающее ее, словно она красивая вещь или картина, которой восхищается удачливый коллекционер. Все это она, конечно, понимала, но остановить Олега Павловича, дать ему отпор просто не могла. Сейчас ей были нужны все эти хоть и искренне сказанные, но громкие и по сути фальшивые слова. Нужна была разрядка, и Галя легко отдалась во власть настроения. Она плыла в мягких волнах музыки, в бережных и ласковых объятиях Олега Павловича.