— А-а-а, — удивленно протянула она. — Это по ошибке. Вместо них. Вот вам ведро, — сказала она девицам. — Обливайте друг дружку. По три раза. А вы пойдемте в дом к самому.

Клягин послушно засеменил за старухой.

— А как к нему обращаться? — пролепетал он, на цыпочках вышагивая за ней.

— Хозяин, — не оборачиваясь ответила старуха.

Клягин, дрожа и поминутно оглядываясь, вошел следом за старухой в дом. С него капало. Мокрая рубаха и брюки прилипли к телу. Он ждал удобного момента, чтобы спросить, где можно обсушиться.

Просторная горница была освещена лишь одной горящей свечой, стоящей в левом углу на столике наподобие лампадки. В правом углу находился топчан, накрытый белой простыней, похожий на те, что стоят в морге, на нем в натуральном виде спиной вверх неподвижно лежало чье-то голое тело. Перепуганный Клягин принял вначале его за покойника. Тело шевельнуло ногой, и Клягин несколько успокоился.

Над распростертым телом возвышался рослый седогривый старец и что-то бормотал. У противоположной стены на скамье, не шевелясь, сидели молодые попутчицы Клягина. Они молитвенно положили руки на колени и смотрели прямо перед собой.

— Сними туфли, — приказала старуха.

Клягин поспешно сбросил туфли и вознамерился было снять верхнюю одежду, но старуха недовольно сказала: «Потом». В этот момент в его сторону обернулся старец — патриаршее лицо его обрамляла роскошная белая борода. Он молча и величественно ждал, в упор глядя на Клягина.

— Иди, — сказала старуха и толкнула его в спину. — Поздоровкайся.

Мокрый, смущенный Клягин шагнул вперед.

— Добрый вечер, — сказал он.

Старик ответил слабым кивком головы. Как ни был напуган и сбит с толку Клягин, назвать старца «хозяином» у него язык не повернулся. Неожиданно тот сухими костлявыми пальцами схватил Клягина за кисти рук.

— Зачем пришел, что болит, в чем нуждаешься? — густым сиплым голосом спросил он, глядя в глаза Клягину.

Тот оторопел. Обстановка явно не располагала к диспуту. Ведь пока дед лишь спрашивал, задал невинные вопросы. Клягин видел, что его знакомые благоговейно смотрят на старца, ловят каждое его слово. «Говорить сейчас о мракобесии, о порочности знахарства, — подумал он, — нелепо и неуместно. Меня просто никто не поймет».

— Нуждаюсь в душевном спокойствии, — нервно сказал Клягин.

— Лягай сюда, — повелительно сказал старец, указывая на топчан. — Да не в одежде. Разденься.

Клягин моментально стянул с себя всю одежду (она мокрой кучкой осталась лежать на полу), а сам проворно лег на топчан и с облегчением заметил, что совершенно не стесняется своего обнаженного тела.

— А очки снимать? — спросил он послушным голосом.

— Сыми, — сказал старец. Левой рукой он обхватил голень ноги Клягина, а правую положил ему на лоб. Некоторое время он молчал, потом сказал: — Ни о чем не думай. Не сомневайся, все будет как надо. Сосредоточься на своих нутренностях.

Клягин попытался поймать взгляд старца, чтобы логически осмыслить силу его магнетизма и волевой энергии, понять, почему люди так безропотно подчиняются ему, но не мог. Старец смотрел на него и как бы сквозь него. Он отпустил ногу Клягина и стал водить пальцами руки по лбу над переносьем.

— Где тут у тебя третий глаз? — говорил он, шаря рукой по лбу. — Не могу найти… — Он положил свои невесомые, словно бумажные, пальцы на глаза Клягина, который теперь чувствовал себя абсолютно беззащитным. — Очки не носи. Они мешают видеть истину, заслоняют свет. Они противны природе. — Старец снял руки с глаз Клягина и повелительно продолжал: — Открой глаза и слушай. Теперь ты здоров. Не плюй на землю — из нее ты вышел, в нее и уйдешь, со всеми здоровайся, не возносись, будь добр. Трижды вечером с головы до пят омывайся холодной водой. Верь только мне и делай, что я велел.

— Хорошо, — пролепетал Клягин. — Спасибо. Большое спасибо.

— Вопросы имеешь?

— Нет, — сказал Клягин, — все абсолютно ясно.

— Ну иди, омойся, — мирно сказал старец, указывая на вторую дверь в комнате.

Клягин быстро поднялся, взял под мышку мокрую кучку своей одежды и направился было к двери, но его остановила старуха:

— Поди поцелуй его, — сказала она.

Обалдевший Клягин вернулся и поцеловал старцу руку. В полном беспамятстве он вышел во двор вслед за старухой, и там в темноте она трижды окатила его водой. У самой калитки его настигла та самая, подлейшая из подлых собак, с отвратительным визгом больно тяпнула за щиколотку и порвала брюки. От неожиданности Клягин едва не лишился чувств.

На обратной дороге Клягин, радуясь, что остался жив, возбужденно говорил молодым женщинам:

— Жаль, диспута не получилось. Вы сами видели, что не по моей вине. Он сразу, подлец, схватил меня за руки и не дал даже слова сказать. Зато теперь в моей диссертации появится соль, я дам сокрушительный бой этому мракобесу. Стыдно, обидно, что люди все еще верят таким вот шарлатанам. Я докажу, как дважды два, что…

Молодые женщины с живым интересом и сочувствием слушали Клягина…

Вот уж поистине не знаешь, где потеряешь, а где найдешь.

Зоя Васильева — полная, не лишенная привлекательности блондинка — в ослепительный солнечный мартовский день шла мимо комиссионного магазина, и вдруг словно какая-то неведомая сила толкнула ее в спину: «Зайди!» Она не посмела ослушаться и зашла. Примерила модное кожаное пальто с подстежкой, затем шубу из искусственного меха. И вдруг ее внимание привлекло шикарное норковое манто, висевшее чуть поодаль под чехлом из прозрачной полиэтиленовой пленки. Сердце Зои окатила сладостная волна. Она быстро подошла к шубе, освободила ее от покрытия и продела руки в легкие рукава. Шубка невесомо и нежно сидела на ней. Это было как раз то, о чем она всегда мечтала…

Зоя гибкой походкой подошла к зеркалу, походя уловив восхищенный взгляд мужчины с картонной коробкой в руках. Она вертелась перед зеркалом, отходила, поворачивалась то одним, то другим боком, горделиво откидывала назад голову, небрежным жестом поправляла прическу. На одном из ее пальчиков прозрачной каплей, летящей на солнце, блестел крупный бриллиант. В мочках аккуратных порозовевших ушек также многозначительно поблескивали бриллиантики.

«Вот так бы я выглядела после приема во французском посольстве, — думала она, поворачиваясь вокруг своей оси. — Я бы шла к машине, а толпа за ограждением молча и завистливо глазела на меня. Дежурный выкрикивает в мегафон: «Машина посла Бельгии к подъезду!.. Машину посланника Италии к подъезду!.. Машину…»

— Гражданка, повесьте манто на место! — грубо взламывая Зоины грезы, прозвучал въедливый голос продавщицы, которая ни на секунду не отводила от нее своего цепкого взгляда.

— Разве вы не видите, что я примериваю его? — недовольным тоном принцессы сказала Зоя.

— А вы хоть знаете, сколько оно стоит? — язвительно спросила продавщица. — Если каждый начнет примеривать…

Ох, уж эти продавщицы! Так и норовят унизить при всех. Нет, ее надо поставить на место.

— Почему это каждый? — надменно спросила Зоя. — Представьте себе, не каждый.

Обе они — продавщица и она — окинули друг друга негодующими взглядами. Мужчина с коробкой — невольный свидетель начавшейся перепалки — сочувственно улыбнулся Зое. Она раскрыла сумочку, заглянула внутрь, что-то прикинула и решительно сказала:

— Я покупаю это манто. Выпишите чек. У меня, правда, нет с собой целиком такой суммы, но я могу оставить задаток.

— Мы не берем задатков, — заметно сбавив тон, сказала продавщица.

— Хорошо, тогда выпишите чек, — сказала Зоя. — Я сейчас съезжу за деньгами.

Симпатичный мужчина с картонной коробкой не сводил с нее восхищенных глаз. Зоя небрежно, двумя пальцами выхватила у посрамленной продавщицы чек и направилась к выходу.

Мартовское солнце вспыхнуло в ее бриллиантах. На Зоиных губках играла улыбка. Жизнь была прекрасна. Сверху то там, то здесь наискось, словно бриллианты из космоса, летели солнечные капли.