Эта игра заполнила все его время и Помыслы. Наконец (усердие вознаграждается!) клюнуло. Секретаршу — ее звали Аля — заинтересовало его предложение погадать ей по линиям рук. Серж уверенно обещал сказать ей всю правду о том, что было, есть и будет с ней в ближайшем и отдаленном будущем, вплоть до самой смерти.

Они встретились днем, во время ее обеденного перерыва, в городском саду и уютно расположились на скамейке. Серж ликовал и цвел улыбками. Она в его руках. У Али, напротив, было настороженное лицо человека, приготовившегося дать решительный отпор агрессору. Серж нетерпеливо стал гладить ей руки и плечи, а когда она попыталась оттолкнуть его, горячо объяснил, что он, как хиромант, прежде, чем начать гадание, должен настроиться на волны ее биотоков, принять исходящие от нее психофизические импульсы. Иначе ничего не получится.

После некоторого раздумья Аля уступила. И тогда он, развивая атаку, объяснил, что губами он лучше, теснее войдет в контакт с ее душой, и стал жадно целовать ее лицо, шею, руки.

— Что за странное гадание, — удивилась девушка, пытаясь высвободиться из цепких, паучьих объятий Сержа. — Мне еще никогда так не гадали…

— Зато еще никто так хорошо не понимал вас, как я, — бормотал Серж, пытаясь изо всех сил удержаться на захваченных позициях. — Еще немного, и я буду знать о вас решительно все…

— Нет уж, — решительно заявила девица, поднимаясь. — Давайте отложим это гадание до следующего раза. Я должна хоть немного привыкнуть к такому странному способу.

— Алечка, — сказал Серж просительно. — Задержитесь еще хоть на минуту. Понимаю, все это неожиданно для вас. Но это неожиданно и для меня. Я люблю вас. Люблю с того самого мгновения, как впервые увидел. Я счастлив жить и знать, что вы есть на земле. Не отнимайте у меня этой утренней зари — она самая светлая и прекрасная в моей жизни. Алечка… Прислушайтесь, это не я, это мое сердце кричит: я люблю вас, Алечка!

Серж полагал, еще немного, еще один натиск — и новая жертва его пылких признаний будет повергнута к его ногам. Однако Аля оказалась на редкость строптивой. Это еще больше распалило Любоедова. Он решил любой ценой добиться победы. Синеглазая Лорелей подвергла его гордость всяческим испытаниям и унижениям. Она соглашалась на свидания и не приходила на них. Она недоверчиво твердила: «Я не верю вам». Серж злился, как собака, у которой отнимают лакомый кусок.

Аля донимала его глупыми вопросами: «А зачем вам это нужно? Ведь у вас есть жена. А вдруг она все узнает?..» Серж клялся и божился, что ради Али готов на все: «Мы начнем новую жизнь, чистую, как слеза младенца. Мы уедем отсюда, будем счастливы, у нас будут дети…»

«Вы обманете меня, — упрямо твердила Аля. — Вот сейчас вы обманываете свою жену. Она вам верит, а ей вы тоже клялись в любви».

«Это совсем другое, — негодовал Серж. — Неужели вы не понимаете разницы между вами? Какая вы и какая она».

«Не понимаю, — Аля смотрела на него невинными глазами и ни за что не хотела идти ни на какой компромисс. — Какая я?»

«Вы прекрасная, нежная, хрупкая. Вас нельзя не любить».

«Вы преувеличиваете, я самая обыкновенная девушка. — Она потребовала: — Если ты действительно так сильно любишь — это надо доказать делом».

«Как?» — нетерпеливо спросил Серж.

«Дай расписку!» — твердо сказала Аля.

«Какая недоверчивая, практичная особа, — вознегодовал про себя Серж. — Не верит ни одному моему искреннему слову. А я как беспечный мот транжирю на нее самые пылкие слова и чувства».

В пылу любовного нетерпения он тут же написал и вручил девушке письменное обязательство из восьми пунктов. Точно устанавливался срок регистрации их брака и подарки (дубленка, золотые сережки, цепочка и кулон, сапоги), которые он сделает Але. «Я подумаю», — благосклонно сказала Аля.

«Ну, теперь-то уж мое дело в шляпе, — радовался Серж. — Перестоявшее вино теряет вкус. Ах, какой медовый месяц ждет меня!» Дальше этого он не шел в своих планах.

Но радовался Любоедов, как оказалось, несколько преждевременно. Лорелей холодно и жестоко предала его. Она отдала его обязательства судье и все рассказала ей. Та, в свою очередь, Валентине Игоревне. Что было дальше, страшно даже рассказывать. По вновь открывшимся обстоятельствам Сержа немедленно взяли под стражу. Он был так огорошен вероломством Лорелей, что даже не попытался скрыться. Он воспринял все как кару небесную. На этот раз уже другой суд вынес вполне справедливый приговор, который Серж встретил с горестно поникшей головой.

«Как коварны женщины, — с обидой думал он. — А как я наивен и легковерен, как легко дал провести себя! Это я-то — настоящий любовный ковбой, столь искушенный в людях. Такого дал маху… Мне верили, и я поверил…»

В зале суда находились его последняя «жена» — Валентина Игоревна и последняя «невеста» — юная прекрасная секретарша. В их холодных глазах не было ни тени сострадания. Серж встретился взглядом с их взглядами и опустил глаза. Очень нужно ему смотреть на них! Хватит, насмотрелся! «Какой же я все-таки был осел!» — последнее, что он успел подумать, прежде чем его увели из зала.

Так закончилась карьера брачного афериста Сержа Любоедова.

Это случилось, когда кожаные куртки только входили в моду и были еще большим дефицитом. Я был в командировке в южном городе. Мой приятель посоветовал мне нанести визит директору местной фабрики. «Он любит знакомиться с приезжими журналистами, — сказал он. — Но главное, он поможет тебе достать кожаную куртку».

О, кожаную куртку! По приезде я тотчас позвонил директору фабрики, назвался, и он охотно назначил мне встречу.

Едва я появился в приемной, как секретарь доложила обо мне, дверь кабинета широко распахнулась и на пороге показался его гостеприимный хозяин. Он встретил меня как почетного гостя: широко улыбался, глаза его светились неподдельной радостью.

Мы долго, сердечно трясли друг другу руки.

— Я очень рад, что вы нашли время посетить нас, — сказал директор. — Это для нас большая честь.

Я сказал, что я тоже очень рад познакомиться с ним и что не отниму у него много времени. Это просто визит вежливости.

— Прекрасно! — воскликнул директор. — Великолепно! Вы, столичные журналисты, не часто жалуете нас своей дружбой. О моем времени не беспокойтесь. Все мое время принадлежит вам. Будем сидеть сколько захочется. Итак, мой первый вопрос: как поживает ваш редактор?

Что ни говорите, а главное во вновь завязавшемся знакомстве очаровать человека, проявить к нему максимум внимания. Я так и понял этот вопрос и сказал, что редактор мой лучший друг, что он один из самых обаятельных и умнейших людей на свете. И ему будет очень приятно узнать, что в этом городе к нему проявляют атакой большой интерес.

— Я знаком со многими замечательными людьми, — с гордостью сказал директор. — Я не могу успокоиться, если узнаю, что кто-то приехал к нам в город и не зашел ко мне. Так что вы не исключение. У меня есть договоренность с администрацией гостиницы — я всегда в курсе, кто у нас гостит. Вот и о вашем приезде я узнал сразу же, еще до вашего звонка. — Директор с нежностью смотрел на меня.

— Спасибо, — растроганно сказал я и поклонился. — Право, я не стою такого внимания.

В этот момент открылась дверь кабинета и очаровательная секретарша внесла на подносе кофе.

— Ваш редактор редкий души человек, — сказал директор. — Общаться с ним было одно удовольствие. Он тоже был здесь и сидел на этом вот самом месте.

Признаться, я был немного смущен.

— Давно это было?

— Да, уже порядочно, — вздохнул директор. — Какой это был замечательный человек. Остряк, весельчак, душа компании.

— Подождите, — испугался я. — Разве с ним что-нибудь случилось, пока я в командировке? Уму непостижимо…

— О нет-нет! Не беспокойтесь! — широким жестом остановил меня директор. — С ним все в порядке. Я был знаком с вашим прежним редактором. Это был большой, широкой души человек. Сколько он сделал за свою жизнь! Фронтовик, ветеран. Его знали и любили многие. В нем была искра божья, талант руководителя. А начал он простым избачом. Вот так.