Поэтому я показал ей жизнь, которую хочу для нас, показал ей детей, о которых молюсь, смех и улыбки, которые клянусь ей подарить. Я показал ей мир и любовь и бесчисленные дни, в которых не будет страданий, а будет только радость. И я пообещал ей это будущее в этот самый момент. Моя жизнь была подношением, которое она могла уничтожить сегодня, или же она могла найти путь ко мне и принять все, что я могу дать, пока еще есть воздух в моих легких, и биение в моем сердце.

— Я твой. И эта жизнь может быть нашей, — взывал я к ней. — Ты моя, и Лавиния не отнимет тебя у меня!

Дарси помедлила передо мной, ее взгляд упал на воспоминания позади меня, когда я встал перед ней без щита, без ничего, кроме рук, поднятых в знак капитуляции.

— Пожалуйста, посмотри на меня, — прохрипел я, с ужасом произнося слова, пока она шла ко мне, мокрая от крови и возвышаясь надо мной, так что я оказался в ее тени.

Я знал, что умру здесь, если она потеряется. Потому что без нее мне нет места в этом мире.

— Голубок, вернись ко мне, — взмолился я.

Она опустила свое лицо к моему, и я уверен, что умер, когда посмотрел на нее, моя магия почти полностью иссякла. И я не стану использовать свой меч против нее.

Она перекинулась так быстро, что я резко вдохнул и увидел, что она стоит передо мной на снегу, обнаженная и дрожащая, ее волосы уже не синие, а глубокого черного цвета, распущенные по плечам, как у Лавинии. Она была вся в крови и синяках, ее ноги и руки покрывали глубокие раны, и у меня заболело в груди при виде ее в таком состоянии.

Она подняла руки, чтобы осмотреть их, перебирая, словно не зная себя, и страх, который я испытал из-за этого, едва не уничтожил меня. Но когда она подняла глаза, моя девочка была там.

— Лэнс? — вздохнула она, ее руки начали дрожать, и я с облегчением бросился вперед, прижимая ее к себе и отдавая ей последнюю часть своей магии, исцеляя ее, колодец силы в моей груди опустел.

Она резко оттолкнула меня, покачала головой и провела рукой по лицу, оглядываясь на битву.

— Что я наделала? О Боже, Джеральдина…

— Это была не ты, — поклялся я, снова шагнув к ней, желая убедиться, что с ней все в порядке.

— Это был я, — в ужасе сказала она, слезы лились из ее глаз.

Я подошел ближе, чтобы увидеть серебряные кольца в них, и увидел, как они мерцают: в одно мгновение они есть, а в другое исчезают. Они мигали, как умирающие звезды, и мое сердце забыло биться.

Страх давил на меня, но я не сломался. Я буду рядом с ней, несмотря ни на что. Кольца или не кольца — для меня не имеет значения. Она — моя пара, независимо от них.

Она вздохнула, словно почувствовав это, и прижала руку к груди.

— Я смертна, — прошептала она.

— Нет, — возразил я, схватив ее за руку и притянув к себе, когда ужас, словно петля, обвился вокруг моего горла. — Посмотри на меня, — умолял я, но она не отвечала, ее взгляд был устремлен на кровь, окрасившую ее дрожащие пальцы, пока я не схватил ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня. — Я все исправлю, — пообещал я со всей твердостью, на которую был способен.

— Слишком поздно, — в страхе сказала она и снова толкнула меня, освобождая пространство между нами. — Ты должен уйти. Я чувствую, как оно возвращается.

— Я не оставлю тебя, — прорычал я. — Этому проклятию не удастся нас сломить.

— Я не могу здесь оставаться, — полувсхлипнула она. — Я должна уйти от вас всех.

— Голубок, пожалуйста. Ты можешь бороться с проклятием. Просто посмотри на меня. Ты можешь остановить его, я знаю, ты можешь.

Но она покачала головой, еще больше слез потекло по ее щекам, прокладывая дорожки через кровь и пепел, окрашивающие ее лицо, и рык боли вырвался из меня, когда я шагнул вперед, а она отступила назад.

— Пожалуйста, — прошептала она, подняв руку, чтобы отгородиться от меня. — Пожалуйста, не подходи, я не хочу причинить тебе боль. О боже… о боже, что я наделала? Все эти люди… — Она запустила руки в волосы, звуки страдания покинули ее, и я бросился вперед, не заботясь о том, что она просила, я не оставлю ее одну. Она нуждается во мне больше, чем когда-либо в своей жизни.

Я прижал ее к себе, когда она разрыдалась, всхлипывая у меня на груди и прижимаясь ко мне, я обхватил ее руками и пытался решить, что делать.

— Мы убежим. Мы уйдем куда-нибудь далеко вместе, хорошо? — предложил я, но она отпрянула, вздрогнув, чтобы не расплакаться.

— Нет, — сказала она голосом королевы. — Я должна уйти одна. Если я причиню тебе боль, то никогда не прощу себя.

— Голубок, — прорычал я, когда ее зеленые глаза наполнились такой тьмой, что казались почти черными. — Пожалуйста. — Я схватил ее за руку, пытаясь удержать ее, пока она продолжала отступать назад, а тени, казалось, сгущались вокруг нее.

— Я должна идти, — сказала она.

— Я не прощаюсь с тобой, и ты никуда не уйдешь, — потребовал я. — Тебе придется воззвать к самим звездам, чтобы удержать меня подальше от тебя.

Словно в ответ на мои слова, по небу пронесся метеор — упавшая звезда, оставляющая за собой след из сверкающего огня, пронесся над нашими головами в сторону гор и столкнулся с одной из них, вызвав сотрясение.

Я в шоке ахнул.

— Что теперь? Небо тоже рушится? — Я посмотрел на Дарси и увидел, что она все дальше и дальше отступает от меня, в ее глазах читалось извинение.

— Монстр просыпается, — сказала она, ее голос оборвался, и я посмотрел вниз, обнаружив, что она связала мои ноги тенями с помощью силы зверя, привязав их к самой земле, когда я рванулся вперед и был отдернут назад их силой.

— Подожди, — в ужасе вскрикнул я, когда она повернулась, превратившись в огромного черного теневого зверя, и заунывно завыла на всю ночь.

— Дарси! — закричал я, мое горло сжалось. Я понял, что сейчас потеряю ее, и не смог этого вынести. — Встретимся завтра на рассвете там, где упал метеорит! — в отчаянии крикнул я ей вслед, когда она унеслась в сторону гор, но я не уверен, что она вообще услышала меня.

Я выпустил гневный рык, снова и снова вырываясь из теней, пытаясь освободиться, мое сердце разрывалось на две части при мысли о том, что нас разлучат.

Я не отпущу ее. Я пойду за ней на край земли, я пойду за ней на луну, если придется.

Я приложил все оставшиеся во мне силы Вампира, чтобы разорвать тени со своих ног, затем посмотрел в сторону гор, где уже давно скрылась моя пара.

— Голубок! — крикнул я, во мне нарастала паника.

Я уже собирался броситься за ней, когда мой взгляд переместился на Лавинию среди остатков битвы.

Я вздрогнул, когда звезды, казалось, склонились ближе, перешептываясь между собой, наблюдая за тем, как их игрушки устраивают для них представление. Я так устал быть израненным, так устал терять все, когда верил, что это наконец-то мое навсегда. Мне пришлось посмотреть в глаза моей Элизианской пары и увидеть, как ее серебряные кольца тускнеют прямо на глазах, я видел, как разбивается ее сердце, когда она осознала, что заставил ее сделать этот зверь, и если это сломало ее, то сломало и меня.

Я ощущал себя таким измученным, борясь за жизнь, которую звезды, казалось, были полны решимости украсть у нас. Планировали ли они когда-нибудь просто оставить нас в покое? Или в жизни будут одни потери за другими?

— Теперь вы счастливы?! — крикнул я звездам. — Мы уже достаточно помучились для вас?!

Мне потребовались все силы, чтобы устоять на ногах, мой взгляд упал с наших сияющих создателей, и мои мысли снова переключились на Лавинию, а в голове укрепилось решение. Она была той, кто сделал это с Дарси. Она была создателем проклятия, поэтому я вырву ответ на вопрос, как снять его, из ее никчемных уст.

Я вздрогнул, затем резко рванул вперед, стремясь туда, где последние повстанцы отступали в Берроуз, зная, что должен сделать, даже если звезды снова и снова будут бросать мне вызов. Потому что да, я устал, но я не побежден. Я не подчинюсь этой судьбе, даже если она сломает все кости в моем теле и попытается заставить мою спину согнуться. Я буду бороться за другую судьбу, я построю ее из ткани неба, если придется.