— Как пожелаешь, — ответила она, ее слова прозвучали как яростное обещание, на которое я не успел отреагировать достаточно быстро, готовясь кончить в нее.

Как раз в тот момент, когда я уже был готов к разрядке, Лавиния снова схватила мою теневую руку и ударила меня по голове, и я попятился назад от ее силы, рыча от ярости, когда мой член выдернули из ее тела, и мои ноги ударились о стол позади меня.

Лавиния перевернулась и побежала ко мне с криком, хотя я создал воздушный щит, пытаясь защититься, она пробила его как бумагу своими тенями, пикируя на меня и повалив на стол.

Она опустилась своей киской на мой член, сгибая его вбок, и я вскрикнул от боли, после чего она схватилась за него и впихнула его в себя, жестко насаживаясь на меня, одновременно обхватив обеими руками мое горло.

— Остановись, — выдавил я, пытаясь оттолкнуть ее, пока она яростно подпрыгивала на моих коленях, корона на ее голове становилась все больше, когда она стонала в экстазе. Она привязала мою здоровую руку к боку, а теневой рукой погладила мои собственные соски так сильно, что чуть не оторвала их.

— Лавиния! — взмолился я.

— Папочка! — крикнула она в ответ, как будто моя просьба остановиться была восклицанием удовольствия, и я взвыл, когда она заставила меня просунуть теневую руку под себя и раздвинуть ягодицы.

— Прекрати — прекрати это! — прорычал я, пытаясь оттолкнуть ее от себя, но это только подстегнуло ее.

Следующие слова застыли у меня в горле, когда она заставила меня засунуть два теневых пальца в мою собственную задницу, и жгучая боль от этого заставила меня закричать, как новорожденного олененка.

Лавиния завыла как банши, ее киска сжалась вокруг моего члена до боли. И вдруг она заставила меня достичь оргазма, который почему-то причинил боль, словно огонь вырывался из моего члена, когда я изливал себя в нее, и она продолжала подпрыгивать, пока я не отдал ей все, что у меня было, и мой член не почувствовал, что он сломан до невозможности.

Я простонал от дискомфорта, когда она соскочила с меня, оставив меня связанным на столе, неспособным пошевелиться, так как теневые пальцы оставались глубоко в моей заднице, а другая рука все еще была прижата к боку.

Лавиния двигалась по комнате, тени плясали по ее коже, и меня охватило ужасное осознание, когда ее живот начал набухать и вздуваться, словно она уже беременна, хотя такое невозможно.

— Что происходит? — спросил я, мой голос звучал слабо, так как я пытался сопротивляться ее хватке.

— Разумеется, Наследник, — сказала она с маниакальной улыбкой, схватившись за живот, опустилась на диван и широко расставила ноги, так что мне открылся вид прямо на ее пизду. — Он хочет поздороваться со своим папочкой.

— Прекрати, — взмолился я, качая головой, не понимая, что это за игра, но она мне совершенно не нравится. — Отпусти меня, Лавиния. Я твой король — повинуйся мне!

Она радостно застонала, схватившись за свой вздувшийся живот, когда раздвинула ноги пошире.

— Он идет.

— Кто? — со страхом вздохнул я, но ответ был дан мне самым ужасающим образом: маленькие теневые ручки когтями пробили себе путь из ее влагалища, а за ними быстро последовала почерневшая голова, два кроваво-красных глаза уставились на меня, пока тварь когтями выбиралась из нее, заставляя ее кричать.

— Он здесь! — вздохнула Лавиния, и я вздрогнул, пытаясь освободиться, но был скован, и она не позволяла отвести взгляд.

Существо из теней полностью вылезло из ее тела, оно было размером с ребенка, но совсем не похоже на него. Его руки были слишком длинными, голова — слишком пузатой, и как только оно выскользнуло из тела матери, оно встало на две ноги, его глаза светились красным, а тело было гладким и мокрым от какой-то черной субстанции, которая капала на пол с его перепончатых ног.

— Поздоровайся, малыш, — подбодрила Лавиния.

— Привет, папочка, — прорычало оно голосом из кошмаров, и я закричал.

Я закричал, блядь, закричал так, как никогда раньше не кричал.

Макс

Я лежал в бассейне бани, используя свою власть над Элементом, чтобы поддерживать себя на поверхности воды. Я перекинулся в полную форму Сирены, темно-синие чешуйки украшают мою кожу, и по ним пробегают мурашки удовольствия от соприкосновения с водой.

Я глубоко вдохнул, пытаясь закрыть свой разум и отгородиться от непрекращающегося давления всеобщих эмоций, которые пытались изменить мои собственные чувства. Находиться здесь, внизу, так близко к бесчисленным Фейри очень утомительно.

По правде говоря, мне и в лучшие времена приходилось прилагать немало усилий, чтобы сохранить свой разум свободным от чужих эмоций, в Академии Зодиака я часто сталкивался с подобной проблемой, зов множества эмоций лишал меня сна или мешал сконцентрироваться, когда они били по моим чувствам.

Но здесь всё ещё хуже. В академии у меня была Королевская Лощина, куда я мог сбежать, а комната в доме Аква была окружена водой, которая притупляла давление внешних эмоций гораздо лучше, чем земля или воздух. Здесь же я чувствую, что задыхаюсь от боли в стоптанных пальцах ног, негодования по поводу размеров порций, неудовлетворенной похоти и общего разочарования.

Прошло много времени, пока множество повстанцев скрывались под землей, и победы, которые мы одерживаем над Лайонелом, разрушая его центры Туманной Инквизиции, дают лишь небольшую передышку от монотонной жизни вдали от мира. В королевских покоях мне было гораздо легче, чем большинству других, наши комнаты просторнее, и свободы больше, но от остальных повстанцев исходит такое давление скуки и разочарования, что мне все труднее и труднее удается отгородиться от них.

— Я только что узнал от мамы, — голос Калеба прервал мою маленькую гавань спокойствия, и я отогнал вспышку раздражения, которая прошла сквозь меня, открыв глаза и посмотрев на него в надежде услышать какие-нибудь новости от своей семьи.

— Есть о чем беспокоиться? — спросил я, перевернувшись и подплывая к нему, когда он сел на край бассейна.

— Нет. Она говорит, что Лайонел по-прежнему следит за тем, чтобы они были заняты рутинной работой, держит свои планы относительно остальной части королевства при себе, одновременно отправляя ФБР в погоню за дикими гусями в поисках информации, украденной Сфинксами и Минотаврами, хотя никаких веских доказательств этому не было представлено. О, и еще была какая-то хреновая вечеринка, на которой они все должны были присутствовать, дабы отпраздновать его свадьбу с теневой сучкой.

— Он что-то задумал, — пробормотал я, чувствуя это в своей душе и ненавидя то, что мы не можем понять, что именно.

— Да. Мама продолжит пытаться узнать больше, но я беспокоюсь о том, насколько она близка к нему. Она сказала, что Хэдли и остальных Запасных перевели в специальный класс в Зодиаке вместе с этой гребаной троллихой Хайспелл. Никому не разрешается задавать вопросы о том, что они изучают, но я могу только представить, что в этом замешана куча всякой хуйни, которую любит Лайонел.

— Полагаю, Эллис не особо возражает, — с горечью пробормотал я, зная, что моя грубая младшая сестренка наслаждается каждой минутой обращения с ней как с Наследницей моего места в Совете Целестиалов. Но если она всерьез считает, что сможет отнять его у меня без боя, то она обманывает себя.

— Да. — вздохнул Калеб, откидываясь назад и опираясь на руки, глядя на бассейн с водой.

— Что случилось? — спросил я, автоматически потянувшись, чтобы ощутить его эмоции, но он заблокировал их, как делал в последнее время, и я невольно нахмурился. — Ты частенько меня не впускаешь.

Бровь Калеба изогнулась, и он посмотрел на меня, похоже, не зная, хочет ли он говорить о том, что у него на уме, но затем опустил вокруг нас заглушающий пузырь и наклонился ближе к тому месту, где я находился в бассейне.