— При свете нечестивой луны! — воскликнула Джеральдина, прикрывая глаза. — Какое время для разоблачения твоего Длинного Шермана!

— Ксавьер, — прошипел Дариус. — Прикройся, мать твою.

— Вот, малыш. — Мама схватила с кровати треники, бросила их мне, и я влез в них, чуть не рухнув на задницу, пока все смотрели на меня, а мои щеки пылали, как солнце.

Нет.

Почему это произошло?

Почему?!

Стыд за то, что я натворил, заставил мой разум медленно осознать масштаб этой ситуации, но когда Тайлер зарылся лицом в шею Софии, а все остальные начали обсуждать, что можно сделать, чтобы нанести ответный удар Лайонелу, я понял, что она не просто умерла. Мой отец убил ее. И я ворвался в комнату Тайлера со своим членом всего через несколько минут после того, как он услышал эту новость.

— Мне жаль, — промямлил я, поспешно подойдя к Тайлеру, когда смущение, ужас и печаль тяжелыми волнами нахлынули на меня. — Мне так жаль. Я не знал.

— Давайте дадим им немного пространства, — мягко сказала Дарси, в ее глазах стояли слезы, когда она посмотрела на Тайлера, и она протянула руку, взяв Тори за руку.

Все стали выходить из комнаты, и мой брат попытался вывести меня вместе с ними, но я уперся пятками, покачав головой. Я должен что-то сказать, что-то сделать. Я не могу просто уйти после того, что я наделал. Я должен быть рядом со своим стадом.

Дариус отпустил меня, и когда дверь захлопнулась, я шагнул ближе к Тайлеру, а София провела руками по его спине успокаивающими движениями.

— Что я могу сделать? — прохрипел я.

— Ты ничего не можешь сделать, — глухо произнес Тайлер, и скулеж отчаяния покинул меня.

Я забрался к ним на кровать, желая предложить свой комфорт, оказаться рядом с такими же, как я, чувствуя, как их страдания витают в воздухе этой комнаты. Я обнял их обоих, и Тайлер поднял голову, его покрасневшие глаза встретились с моими. Между нами все еще существует соперничество, но, когда он тихо фыркнул, я понял, что сейчас он рад забыть об этом, как и я. И он прислонился ко мне, когда я прижался к его голове, сладкий аромат Софии смешался с его более насыщенным ароматом.

Наши головы склонились друг к другу, и мы молчали, пока груз горя Тайлера обрушивался на всех нас, как меч на спину. И моя ненависть к отцу стала почти осязаемой, умоляя дать ей выход.

Он нанес удар по моему стаду, и я почувствовал себя обязанным вогнать свой рог в его сердце и заставить его истекать кровью в наказание за это. Но пока что я могу предложить лишь утешение и молиться, чтобы произошедшее не сломило Тайлера. Пусть он и мой соперник, но я понял, что для меня он стал чем-то большим. Я заботился о нем так, как сам не понимаю, и наша борьба за доминирование никогда не изменит этого. Он — часть семьи, которую я обрел для себя, моего стада, и я принял связь с ним, как принял свой собственный Орден. И это то, что мой отец никогда не сможет отнять у нас.

Тори

Я сидела на коленях Дариуса, прижавшись лбом к его лбу, и наше тяжелое дыхание смешалось. Я усмехнулась про себя, пытаясь собрать силы, чтобы высушить нас после того, как мне удалось отвлечь его достаточно, чтобы приморозить его к стулу, а затем забралась к нему на колени и взяла контроль в свои руки, оседлав его до кульминации, которая заставила мою чертову голову кружиться, пока жар его Дракона пытался растопить лед. Можно с уверенностью сказать, это было чертовски жарко, и к тому времени, как он высвободился и с рыком вошел в меня, заставив все мое тело затрепетать от удовольствия, мы уже оба были насквозь мокрыми.

Его магия все еще пульсирует под моей кожей, и я положила руки ему на грудь, чувствуя, как сильно бьется его сердце, а его руки опустились на мою талию, и мы остались так, наслаждаясь ощущением такой близости друг с другом.

Прошел почти месяц с тех пор, как Дариус и Ксавьер спасли стадо Пегасов в Академии, и с тех пор было потрачено много времени на спасение большего количества их рода из Туманной Инквизиции и с помощью полученных нами наводок, пресекавших преследования Лайонела на их вид.

Габриэль и его семья проверяли уровень возможностей Зрения Варда, появляясь на митингах и пресс-конференциях, стараясь нанести Лайонелу небольшие атаки, проверяющие способности Варда. Они не могли нанести сильные удары, поскольку Лайонел никогда не появлялся на публике без защитных заклинаний вокруг него или антимагических зон, созданных ФБР, но газеты были заполнены изображениями лже-короля, покрытого дерьмом Грифона, перемазанного бисквитом и даже покрытого клеем, перемешанным с блестками для Пегасов. Я не вполне поняла, что именно Габриэль узнал о способностях Варда, но что бы это ни было, было безумно забавно наблюдать, как день Лайонела снова и снова портится из-за такого.

Мы с Дариусом должны были встретиться с остальными в комнате Дарси, чтобы обсудить, что нужно делать, как нанести ответный удар Лайонелу, но потом Дариус шлепнул меня по заднице и сказал, что не может дождаться, когда он завладеет ею позже, и я увидела властный блеск Альфы в его глазах, поэтому мне пришлось напомнить ему, кто главный в наших отношениях. И это я.

— Иногда мне хочется, чтобы Дикий Король никогда не умирал, — пробормотал он, почти про себя, прижимая меня к себе. — Я думаю о том, как бы все изменилось, если бы ему удалось остановить моего отца до того, как все это случилось. Сколько времени у меня было бы с тобой…

Я вздохнула, переместив пальцы к его подбородку и наклонив его голову так, чтобы он посмотрел на меня.

— Теперь у нас есть столько времени, сколько мы пожелаем, — сказала я. «С прошлым покончено. Мы не можем его изменить, так зачем об этом думать?

Его брови сошлись, и он заскользил руками вверх по моему позвоночнику, поглаживая лопатки, где под кожей дремлют крылья, заставляя меня выгнуть спину и тихо застонать от удовольствия.

— Рокси, на Рождество, когда я думал…

Раздался стук в дверь, и я повернула голову, чтобы посмотреть в ее сторону, когда Макс позвал нас.

— Я полагаю, что этот перерыв в безудержной похоти означает, что вы перестали трахаться и просто обнимаетесь — так что прекратите заставлять нас всех ждать вас и тащите свои задницы в комнату, где мы разберемся, как это сделать.

Я рассмеялась, даже не чувствуя себя виноватой в том, что заставила их ждать, когда мужчина в моих объятиях крепче прижался ко мне, и я оглянулась на него. Нам пришлось чертовски долго ждать этого вкуса счастья, и я намерена наслаждаться им так часто, как только смогу.

— Дай нам десять минут, — позвала я.

— Нет, — огрызнулся Макс. — Дариус будет в полном порядке через пять. Потом будет еще один раунд, и мы будем смотреть, как дребезжат эти чертовы стены, пока Джерри рассказывает нам сказки о садовниках, которые поливали ее гребаный газон, и я клянусь луной, что пойду на убийство, если она упомянет хоть одного ублюдка, кроме меня.

— Это очень странно, что ты знаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы снова затвердеть, кретин, — отозвался Дариус, смех окрасил его голос.

— Мне тоже очень неловко, что я постоянно испытываю такое сильное вожделение, но вы двое буквально никогда не останавливаетесь, поэтому мы здесь.

Я рассмеялась, когда шаги Макса удалились от двери, а Дариус склонил голову ко мне.

— Он все равно ошибается, — сказал он, сдвигая бедра подо мной так, что у меня не осталось иллюзий относительно того, насколько он уже тверд, и я прикусила губу от искушения в его темных глазах.

— Ты говорил что-то о Рождестве, — сказала я, пытаясь сохранять спокойствие, поскольку мы и вправду опаздывали.

— Забудь, — сказал он, слегка покачав головой. — Речь шла только о том, как охуенно ты выглядела, когда я увидел, что ты ждешь меня в конце прохода. Я знаю, что это был не день нашей свадьбы, но я провел годы, зная, что меня женят на этой карге Милдред, и я не могу сказать тебе, сколько раз я фантазировал о том, что там будет такая девушка, как ты.