— Именно. Я думаю, что ты, Дариус и Джеральдина отправитесь за Вардом, а остальные нападут на новый центр Туманной Инквизиции, который Лайонел только что открыл к западу от Туканы, — сказал Габриэль.

— Ты видел, как мы его захватим? — спросил я, поскольку мы пытались придумать, как разнести это место на кусочки с тех пор, как его построили.

Лайонел явно устал от того, что мы разрушаем его тюрьмы, и создал это новейшее место с таким количеством магии, что повстанцы так и не придумали действенного плана, как разрушить его и освободить заключенных, которых он держит внутри, не запуская защиту, в результате чего все погибнут.

— Да, и с помощью моей семьи, уверен, мы выведем оттуда заключенных, — подтвердил Габриэль, и моя кровь запульсировала при мысли о том, что мне снова предстоит вступить в бой.

— О, я обожаю хорошие поединки, — завизжала Джеральдина, хлопая в ладоши.

— Джеральдина возглавит вас, когда вы прибудете во дворец, — приказал Габриэль, заставив кровожадные ухмылки Дариуса и Ориона превратиться в хмурые.

— Почему? — потребовал Дариус.

— Потому что она самая непредсказуемая. Кроме того, я уверен, что она прекрасно понимает план — вы не сможете передумать и принять решение убить его, иначе он увидит, что вы идете. Он должен быть настолько ошеломлен всеми смертельными угрозами, что не увидит простого ранения, так что вы должны спланировать только лишение его глаза.

— Мы должны оставить его в живых? — спросил Дариус, выглядя злым как черт. — Ты знаешь, что этот больной ублюдок сделал с Рокси?

Ксавьер грустно фыркнул, посмотрев на брата с болью в глазах.

— Поверь мне, я знаю, — прорычал Габриэль, его братская любовь ясно звучала в его тоне, но он оставался тверд в своем решении. — Его день придет, но это не сегодня. Его глаз нужен нам больше, чем его смерть. Я не могу видеть тени, а это единственное, что может привести нас к разломам, и предвижу будущее, где мы используем этот глаз, находя их, и преуспеваем в деле. Моя семья проверила бреши в его способностях нелетальными атаками, и я могу подтвердить, что он никогда не видит их приближения. Он ни хрена не годится для того, чтобы сажать свою задницу в кресло королевского Провидца, и я с нетерпением жду возможности доказать это, когда вы вырвете этот гребаный уродливый глаз из глазницы.

— Так вот почему ваша маленькая банда хулиганов кидала в лицо Лайонела пироги с дерьмом, заставляла его спотыкаться и падать в непонятные лужи, и бросала ему в голову дилдо из драконьего члена во время его публичных выступлений? — спросил Сет, его глаза наполнились пониманием. — Ты выяснял пределы возможностей Варда.

— Именно, — гордо ответил Габриэль. — И когда я сидел и смотрел на замедленное воспроизведение того, как большой, блестящий, пластиковый член куклы Пегасасекс шлепает его по лицу на официальной коронации его теневой королевы прошлой ночью, я понял, что время пришло.

— Я позаботился о дополнительных блестках для такого случая, — гордо сказал Ксавьер, и я фыркнул от смеха, когда тот выпятил грудь.

— В общем, суть в том, что нам нужен его глаз, и мы категорически не можем его убить. Понятно? — подтолкнул Габриэль, оглядывая группу и убеждаясь, что мы согласны с его планом.

Дариус выглядел недовольным, но он кивнул в знак согласия, и Джеральдина вскочила на ноги.

— О радостный день! Я схожу за бабушкиным глазным совочком и мигом встречусь с вами, подлые ребята, у границы. — Она ушла, не дав никому из нас возможности задать ей вопрос о совочке для глаз, но я предположил, что это просто какой-то странный оборот речи.

— Значит, мы разрушим тюрьму короля-психопата, — проговорил я, когда мы направились в свои комнаты, где взяли оружие.

— И о, какая это будет ночь, — радостно пропел Сет, вырываясь вперед, и я не мог не усмехнуться над тем, какой вызов встал перед нами.

Дариус

Мы пробирались по каменным переходам, проходящим под Дворцом Душ, Джеральдина шла впереди, напевая под нос какую-то странную песню, а я прикусил язык и заставлял себя без жалоб следовать за ней.

Но это ебать как сложно.

Она буквально трижды без всякой причины меняла направление, и хотя я знаю, что ее выбор ведет нас дальше от комнат Варда, а не ближе к ним, я не могу сказать ни слова против.

— Ты уверена, что это тот путь, которым стоит идти? — сквозь стиснутые зубы спросил я, а Орион ухмыльнулся, прекрасно понимая, что это меня бесит. Ну серьезно? Неужели я должен следовать ее приказам на протяжении всего похода, даже когда понимаю, что она предпринимает сумасбродные действия, которые только оттягивают все это дело? — Мне кажется, нам стоит выбрать более прямой путь…

— Конечно, ты так думаешь, — вздохнула Джеральдина, в голосе которой прозвучало полнейшее раздражение, несмотря на то, что я открыл рот всего три раза из сотни случаев, когда желал подобного, как мы вошли в туннели. — Потому что у тебя линейный и простой ум хорошо воспитанной дойной коровы. Когда ты видишь траву, ты идёшь прямо к ней — и неважно, что в трясине впереди тебя ждёт болотное чудовище.

— И каким же образом мы рискуем наткнуться на болотное чудовище? — прошипел я, а Орион захихикал.

— Никаким, — поспешно ответила она. — Ведь мы плывем по справедливым и спокойным водам госпожи судьбы, и только ее прихоти приведут нас к сегодняшнему успеху.

Я оставил попытки вразумить сумасшедшую женщину и просто продолжил внутренне ворчать, пока она искала скрытую лестницу и поднималась по ней. Вверх, вверх и вверх, далеко за пределы второго уровня дворца, где, как я знаю, расположены комнаты Варда.

— Тревога! — внезапно объявила Джеральдина, распахнув дверь и отбросив в сторону гобелен, войдя во дворец. — Вперед, дорогой брат и мой верный острый зуб, игра идет полным ходом!

Мы поспешили в коридор за моей безумной сводной сестрой, и она целеустремленными шагами направилась в дальний конец зала.

Мои пальцы сжимались от желания взять в руки топор, но я оставлял его закрепленным на спине, зная, что у меня и так уже достаточно соблазна, чтобы отрубить Варду его ебучую башку, когда его увижу. Мне не нужен лишний соблазн в виде подручного оружия, которое облегчит задачу. Мне постоянно приходится повторять это в голове.

Не убивай ублюдка, помогавшего пытать женщину, которую я люблю. Не убивай ублюдка, помогавшего пытать женщину, которую я люблю. Не убивай ублюдка, помогавшего пытать женщину, которую я люблю.

Но я могу, блядь, слегка покалечить его в качестве расплаты за то, что он участвовал в её мучениях.

Какой-то темный звук заставил меня обернуться: темная тень мелькнула в уголке моего глаза, и я нахмурился, почти уверенный, что услышал там что-то, почувствовав тяжесть взгляда на своей спине.

— Вы слышали это? — пробормотал я, обращаясь к остальным, зная, что наш заглушающий пузырь обеспечит приватность моих слов.

— Да, — ответил Орион, его острый взгляд обшаривал дальний конец коридора, а ощущение, что за нами наблюдают, усилилось.

— Я чувствую хитрого наглеца на крыльях, — прошептала Джеральдина, снимая со спины свой меч и угрожающе размахивая им, пока она шагнула к нам, чтобы взглянуть. — Если мы попадем в засаду, то ты должен бежать, мой милый брат, ибо моя госпожа нуждается в твоих услугах больше, чем она в моих, поэтому я возьму вину на себя, если нас постигнет такая участь.

— Мои услуги? — спросил я, все еще хмуро глядя в коридор и не замечая там никого.

— Да. Ты очень приятно согреваешь ее сердце. Даже если ты и надоедливый зверь, ты явно знаешь толк в ее лужайке.

— Спасибо? — Я взглянул на Ориона, который, казалось, выглядел чересчур охуенно веселым от всего этого, и нахмурился.

— Пожалуйста, не затыкай мне уши рассказами о твоем причудливом взломщике. Мне не нужно, чтобы визуальные образы, навеянные такими рассказами, давили на мой разум, вызывая кровосмесительные мысли в твоем исполнении.