— Если бы я убил их в форме Цербера, то моя одежда не была бы окровавлена, так? — прошипел он.

— Могла, если ты оставил ее рядом, чтобы смыться, — сказал Дариус, схватив Джастина за горло и сжав его.

Я вцепился рукой в его светлые волосы, заставляя его ругаться, и мы с Дариусом тянули его туда-сюда, как львы кость, жаждущие этого убийства.

— Хватит! — в ужасе завопил он, и во мне проснулось извращенное удовлетворение. — П-пожалуйста, я никого не убивал. Вы не можете этого доказать.

— Циклоп может, — заметил я.

— В любом случае, я думаю, у нас достаточно доказательств, чтобы уложить тебя, Джереми, — добавил Дариус, и мы обменялись дикой улыбкой.

— Н-нет, пожалуйста, просто отпусти меня, — взмолился он.

— Тебе нравится убивать своих жертв, разрывая их на части, раздирая их зубами и когтями, — прорычал я, моя рука так сильно рвала его волосы, что они вырывались с корнем. — Может быть, мы сделаем то же самое с тобой.

— Это будет справедливо, Джозеф, — согласился Дариус, его чудовище было выставлено на всеобщее обозрение.

— Святой изюм на песочном тесте! — в комнату ворвался Хэмиш, за ним последовала Джеральдина. — Вы не можете убить его, должен быть официальный суд. Мы не куры в курятнике, мы должны действовать в рамках законов нашего рода, иначе кто мы, как не ковбои, скачущие на заблудших козлах под луной?

— Папа прав, — настаивала Джеральдина, торопясь вперед и подхватывая копченый лосось, лежащего в корыте со льдом у раковины. Она ударила им Джастина по голове, издав вопль, достойный филина у амбара. — Но если ты виноват в этом, нечестивый дровосек, я засуну этот лосось так глубоко в твой матросский сундук, что он никогда больше не увидит света!

— Да не делал я этого! — кричал Джастин, его рука коснулась мокрого, красного следа на щеке, пока Джеральдина била его лососем снова и снова, произнося слова на каждом ударе.

— Я. Похороню. Тебя. Как. Сомнительный. Апельсин. Разложенного. Для. Истинных. Королев. Услышь. Меня сейчас. И. Услышь. Меня. Впредь.

Я отступил назад, чтобы насладиться зрелищем, глядя, как Джастин раз за разом получает лососем по лицу, затем она принялась за его яйца, ударяя всей рыбиной о его причиндалы, отчего тот закашлялся и упал на колени.

— Я невиновен, — прохрипел он, когда Джеральдина водрузила рыбу на плечо, как оружие.

— Скоро мы увидим, в какую сторону упадут раковины, — сказал Хэмиш, выпятив грудь и схватив Джастина за руку. — Ты будешь заперт, как свекла в банке с консервами, ради безопасности истинных королев и их народа. — Он потащил его из комнаты, и Джастин с мольбой оглянулся на Джеральдину, но та лишь отвернулась от него и положила рыбу обратно в корыто.

— Он всегда вызывал у меня сильнейшую дрожь, — вздрогнув, сказала она. — Возможно, мои женские реки всегда говорили мне, что в моих водах таится змея. Женщина никогда не должна игнорировать змей в своих реках, боюсь, я подвела истинных королев. — Она упала на колени, уткнувшись лицом в бедра Дариуса и вцепившись в его штаны так сильно, что те начали спадать.

— Клянусь звездами, Джеральдина, — пробормотал Дариус, пытаясь натянуть штаны, но Джеральдина вцепилась в них так крепко, что они сползли вниз вместе с боксерами, обнажив его голую задницу. — Джеральдина!

Он успел натянуть их обратно, когда она отпустила его и бросилась на меня, пытаясь ухватиться за мои брюки, но я с вампирской скоростью отскочил в сторону и остановился рядом с Дариусом, наши плечи прижались друг к другу.

— Пойдем расскажем близняшкам, — предложил я, и Джеральдина застонала, приложив руку ко лбу.

— Ой, но вы же не знаете, — вздохнула она, волочась к нам на коленях. — Породистые кони моих нежных леди остались в неведении.

— В неведении? — прорычал Дариус.

— Наши леди Тори и Дарси были унесены на крыльях судьбы. Габриэль вернулся и сообщил нам об этом всего несколько минут назад, после того как доставил их к дверям судьбы.

— О чем ты говоришь? — потребовал я.

— Они отправились во Дворец Пламени, где их предки жили много веков назад, чтобы изучить пути своего рода. Наш прекрасный и галантный Габриэль считает, что они пробудут там некоторое время. Возможно, даже несколько месяцев.

— Месяцев? — задохнулся Дариус. — Ты шутишь, — огрызнулся он. — Скажи мне, что ты шутишь.

В его ладонях зажегся опасный огонь, и Джеральдина со всхлипом попятилась назад, стоя на коленях. Мое нутро сжалось, а руки опустились по бокам, и меня охватила печаль. Голубок ушла? На несколько месяцев?

— Ох, но это правда. И да, нам будет их очень не хватать, но мы должны воздать хвалу звездам за их добрый и чудесный дар!

— Нет, — рявкнул Дариус. — Скажи мне, где они сейчас?

— Я не знаю. Местонахождение Дворца Пламени давно утрачено, и некоторые говорят, что это всего лишь миф, легенда, слух, — резко сказала Джеральдина. — И Габриэль не расскажет о месте, пока они находятся в таком важном путешествии. Мы должны ждать их здесь и часто думать о них, посылая им в эфир положительные вибрации, чтобы они могли…

— Нет, — огрызнулся Дариус, указывая на нее. — Где Габриэль?

— Я не знаю. Он исчез, как фантом, в ночи после того, как сообщил нам новости, заявив, что ему нужно выполнить еще одно важное поручение небес.

— Он прячется от нас, — прорычал я. — Но я найду его. Залезай ко мне на спину, Дариус.

Дариус без слов вскочил и обхватил меня руками и ногами, а я на скорости выбежал из кухни. По крайней мере, если мы узнаем, где они, то возможно сможем навестить их. Как Голубок могла уехать, не заглянув ко мне? Я бы не стала возражать против того, чтобы она узнала о своем виде, и, честно говоря, мне очень интересно узнать о секретах этого дворца, но разве она не могла предупредить меня заранее?

— ГАБРИЭЛЬ! — крикнул Дариус, усиливая свой голос с помощью магии, так что он эхом разнесся по всему Берроузу, и этот ублюдок должен быть в курсе о нашем приближении.

Мы остановились перед комнатой Габриэля, и Дариус взорвал ее огнем, с его губ сорвался драконий рев, но огонь пронесся по прочному воздушному щиту и быстро погас.

Я опустил его, хмуро глядя на него. Черт, я зол на то, что они уехали, не попрощавшись, и я буду чертовски скучать по Голубку, но он ведет себя так, словно Джеральдина сказала, будто Тори никогда не вернется.

— Остынь, чувак, что происходит? — спросил я его, когда он начал расхаживать взад-вперед перед дверью.

— Она не вернется еще несколько месяцев, — прошипел он. — У меня нет месяцев.

— Что это значит? — в замешательстве спросил я, но он покачал головой, дым вырывался из его губ.

— Я буду скучать по ней, вот и все, — пробормотал он.

— Да, и я буду скучать по Голубку, но… может, это и хорошо. Они узнают больше о своем Ордене. Может, они откроют новые дары, которые помогут нам…

— Мне все равно, — огрызнулся он, его глаза превратились в золотые глаза Дракона. — Она должна быть здесь. Со мной. — Он подошел к двери и ударил по ней кулаком. — Габриэль! Выйди и встреться со мной лицом к лицу.

— Он занят, — донесся до нас мужской голос, и мы оба обернулись, обнаружив златовласого Оборотня Льва, стоящего в тени, прислонившись к стене и задрав одну ногу.

— Леон, — понял я и направился к нему. — Где Габриэль?

— Он может быть в своей комнате. Он может быть далеко отсюда. Кто может знать? — небрежно сказал он, запустив пальцы в свою длинную гриву.

— Ты можешь знать, — настаивала я.

Дариус снова ударил кулаком по барьеру комнаты Габриэля, и из-за него донесся женский стон.

— Гейб занят, — сказал Леон с ухмылкой.

— А ты кто, его телохранитель? — Дариус плюнул на Леона.

— Я просто таинственный Лев, скрывающийся в тени, у которого много секретов, — сказал он голосом, который, как я догадался, показался ему жутким. Он сложил свои мускулистые руки и уставился на нас, когда мы не сразу отреагировали на это. — Разве вы не хотите узнать мои секреты?