Потом ему приснилось, будто он стоит под широким голубым навесом на вершине высокой горы и чувствует, как прохладный воздух треплет его одежду. Прямо перед ним на вершине вздымался древний замок, над которым кружили странные твари, только отдаленно походившие на птиц. И они кричали хриплыми недовольными голосами. В их криках можно было разобрать слова, только они не имели смысла, потому что такого языка Спенс никогда не слышал. Образы, рождавшиеся в голове Спенса, были бредовыми и в любом случае лежали за пределами его опыта.

А потом осталась лишь тьма — блаженная тьма и освобождение полного беспамятства.

… Ари получила довольно загадочное сообщение, но молодой человек, стоящий перед ней, оказался не менее загадочным. Ари с подозрением посмотрела на него и ответила:

— Не уверена, что понимаю, о чем вы говорите. Я не видела доктора Рестона уже несколько недель.

— Я понимаю, — кивнул Курт. — Доктор Рестон не хотел, чтобы кто-то знал о том, где он, но мы получили от него сообщение. Он потребовал, чтобы я связался с вами.

— Сообщение? — недоверчиво переспросила Ари, но внутренне улыбнулась. Появилась надежда.

— Да, да, я как раз собирался перейти к этому. Он сказал, что с ним все в порядке, и просил передать, что скучает. Он с нетерпением ждет возвращения и встречи с вами.

— Это все? Он что-нибудь говорил о своей работе?

— О, да. Он сказал, что его работа идет замечательно. Он рад, что уехал, только вот скучает. Насколько я понимаю, он к вам неравнодушен.

Ари проигнорировала последнее замечание, но молодой человек улыбался так искренне, что подозревать его было верхом недоверия. Похоже, он говорил правду.

— Возможно, — признала Ари.

— И вам он тоже нравится — я точно знаю. Вы же знали, что он собирается на Марс?

— Конечно, я… — Ари замолчала, бросив быстрый взгляд на собеседника. Тот казался слишком заинтересованным. — Да, я догадывалась. Он, знаете ли, никому особо не доверяет.

— Да, я понимаю… Я просто подумал, что он, возможно, сказал вам — ну, этот подарок на день рождения и все такое. Мы ведь тоже не знали, что он улетел. Вам не кажется странным, что он вот так неожиданно сорвался с места?

— Значит, у него были основания, — сдержанно ответила Ари. — Все, кому нужно было знать, знали о его планах.

— Должно быть, он просто забыл нас предупредить, — рассмеялся Курт. — Ладно, я пойду, пожалуй. — Панель скользнула в сторону, и молодой сделал шаг за порог. — Кстати, не хотите, чтобы я передал ему что-нибудь от вашего имени, на случай если он снова с нами свяжется?

Ари улыбнулась и покачала головой.

— Нет, спасибо, это все может подождать. Просто скажите ему, чтобы был осторожен, и что я его жду.

— Будет сделано. До свидания, мисс Сандерсон.

— До свидания, мистер Миллен. — Переборка закрылась.

На первый взгляд, визит казался совершенно обычным, но Ари не могла отделаться от ощущения, что Миллен сказал не все. Его слова показались девушке подозрительными. Что-то за этим крылось.

Она надеялась, что не сказала ничего лишнего. Возможно, Спенс решил свою проблему, как он и надеялся, и просто хотел дать ей знать. Вот и послал своего кадета с сообщением. Выглядит правдоподобно.

Тогда почему она насторожилась? Ари была убеждена, что, если Спенс и решит нарушить молчание, она будет первой, с кем он свяжется. А тут… Это довольно предательский шаг с его стороны. Но стоит ли измышлять всякие глупости? Раз с ним все в порядке, значит, она должна быть довольна.

Но все ли с ним в порядке? Не уверена… Эта мысль не давала ей покоя до вечера, но, в конце концов, она решила, что нет никаких оснований сомневаться в искренности молодого человека, так что лучше выбросить это из головы.

Спенс осматривался, не очень понимая, что с ним происходит. Как будто его накачали наркотиками, избили до потери сознания и оставили лежать в какой-то куче. Но кто его бил, и бил ли вообще, он не помнил. Кажется, он видел что-то большое механическое; или ему показалось?

Как ни странно, боли он не чувствовал; на самом деле он вообще почти ничего не чувствовал. Казалось, его отделили от тела, и теперь он парит где-то над ним, с одной стороны, неподалеку, с другой — достаточно поодаль, чтобы не ощущать страданий. Тонкая завеса отделяла от него его же собственные чувства. Как будто он навещал больного знакомого, к которому испытывал лишь немногим большее сочувствие, чем к другим. Нет, не так. Ощущения, которые он испытывал, казалось, принадлежали кому-то другому. Он был более чем счастлив отпустить их; ничего хорошего в них не было.

Звук, похожий на хрустальный перезвон, достиг его слуха, Спенс почувствовал себя окутанным снежно-белым облаком, мешавшим и видеть, и думать. Тем не менее, он понимал, что находится в сознании, но это ощущение оставалось единственным доступным фактом. Похоже на сон, но во снах в последнее время было как-то мрачновато, а сейчас светло. В этом облаке неведения он плыл целую вечность.

Снова послышался перезвон, и облако, обнимавшее его, начало редеть. Он снова оказался в странной комнате, укутанный непонятной пленкой, насыщенной энергией. Спенс взглянул на свой бок и увидел, что иглы исчезли, а от ужасной раны, о которой он смутно помнил, остался лишь розовый шрам вдоль ребер.

Он оглядел овальную комнату, но скафандра не увидел. Только теперь до него с очевидностью дошло происшедшее. Его принесли сюда, раздели и вылечили! Его бредовые видения вовсе не являлись таковыми. О нем позаботилось существо из саркофага.

Он приподнял паутинную пленку и уже собирался выбраться из того ложа, где лежал, но тут, взглянув в сторону, заметил очень высокого гуманоида, больше двух метров ростом, наблюдающего за ним от дверей. Существо изучало его с живым интересом, скрестив на узкой груди длинные руки с тремя суставами.

Спенс узнал золотистую кожу, огромные желтые глаза и удлиненное тело существа из своих снов. Он не испытал перед существом никакого страха, только изумление от того, что их встреча происходила была в действительности.

Существо в накидке песочного цвета, блестевшей на свету, подошло к нему, Спенс не мог не отметить изящество его движений. Теперь оно возвышалось над ним, а глаза горели так, словно он намеревался проглотить Спенса со всеми потрохами. Спенс понял, что смотрит в лицо марсианину.

Чувствуя себя героем старого научно-фантастического фильма, он приветственно поднял руку.

Марсианин открыл тонкогубый рот и разразился продолжительным чириканьем. Звенящие рулады напомнили Спенсу дерево с поющими соловьями.

Марсианин смотрел на него, явно ожидая ответа. Но прежде, чем он успел придумать подходящий ответ, марсианин, все так же напряженно глядя на Спенса, с трудом произнес звенящим голосом:

— Кто ты? Зачем ты пришел?

Спенс помахал рукой перед глазами, в надежде развеять наваждение. Однако марсианин никуда не делся, он все так же пристально рассматривал Спенса, и его черты никак нельзя было назвать доброжелательными. Спенс решил, что все дело в суровой несколько рептильной внешности его собеседника. Марсианин был безволос, а глаза, непривычно большие, казались неуместными на лице с тонкими чертами и почти отсутствующим носом. Там, где начиналась шея существа, Спенс заметил ряд жаберных щелей.

Они долго смотрели друг на друга, пока Спенс не сообразил, что так и не ответил на вопрос. Неожиданным для самого себя он прохрипел:

— Я Спенсер Рестон. С Земли. — Он почти разучился говорить.

Марсианин, шурша одеждой, повернулся и что-то прихватил с ближайшей тумбы. Он протянул землянину ни на что не похожий яйцевидный предмет. Спенс взял его, повертел в руках и вдруг понял, что это трехмерная фотография удивительной глубины и четкости. Снимок показывал группу звезд. Фотографировали явно с поверхности, потому что в нижней части видны были низкие коричневые холмы. Это могло быть все, что угодно, но Спенс решил, что перед ним некое созвездие, наблюдаемое с поверхности Марса. Расположение звезд ничего ему не говорило. Он пожал плечами и вернул предмет.