— Мы ни в чем не виноваты, господин губернатор, — быстро сказал Аджани. — Позвольте нам уйти с миром.

— О, я не собираюсь вас удерживать. — Он повернулся к Спенсу. — Вы же хотели увидеть местные достопримечательности — храмы, дворцы и тому подобное. Я постараюсь исполнить ваше желание.

Фазлул поднял руку и щелкнул пальцами, вперед выступила стража и взяла всех троих под руки. — Доставьте их в Калитири. И позаботьтесь о том, чтобы путешествие оказалось приятным для наших гостей.

Их вывели из дворца и усадили в допотопный броневик с открытым кузовом. Двигатель долго кашлял, но все же завелся. Двое охранников сели на лавки по обе стороны от наших путешественников, а двое других уселись в кабине. Броневик двинулся к воротам.

Спенс оглянулся и увидел губернатора, стоящего на ступенях и наблюдающего за ними. Он чувствовал себя преданным — полным дураком, которым вертел как хотел хитрый правитель. Он долго смотрел на Фазлула I, до тех пор, пока они не выехали за ворота. Только потом до него дошло, что скорее всего они едут на встречу с Похитителем снов.

— Я бы предпочел явиться неожиданно, но зато нам не придется идти пешком, — пробормотал он Аджани. — И на том спасибо. Пешком мы бы долго туда добирались Возможно, Господь решил сократить нам путь.

— Ну и ладно. Меня уже изрядно утомили всякие дорожные трудности, — сказал Спенс.

Олмстед Пакер хотел всего лишь отправить сообщение жене, но в результате чуть не лишился жизни, а заодно поставил под угрозу все тщательно продуманные планы Готэмского подполья. Он знал, что жена ждала от него вестей и, вероятно, сама пыталась сообщить о возвращении в Готэм, поэтому закодировал сообщение и отправил его, не задумываясь о том, что мятежники могут перехватывать исходящий трафик.

Люди начальника службы безопасности Рэмма поджидали на выходе из кабинки связи на главной оси Бродвея.

— Вы Олмстед Пакер?

— Кто? Я? — Пакер попытался прикинуться дурачком.

— Пройдемте с нами, пожалуйста. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. — Один из мужчин шагнул вперед и взял его за руку.

Главная ось всегда переполнена народом, поэтому охранники не рассчитывали на сопротивление — кто же захочет устраивать сцены посреди улицы? Но Пакер однажды уже оценил гостеприимство Рэмма, и не хотел повторять печальный опыт. Он стряхнул руку охранника и стал громко звать на помощь. Их тут же окружили любопытные.

Охранники растерялись. Они было приказали толпе разойтись, а когда это не возымело результата, разозлились. Кто-то в толпе отпустил какую-то шуточку, кто-то выкрикнул нечто язвительное — службу безопасности не любили — и охранники начали доставать электрошокеры. Пакер воспользовался замешательством, нырнул в толпу и побежал.

Охранники погнались за ним, но вскоре потеряли его в скоплении людей возле одного из радиусов. Пакер добрался до убежища и, не отдышавшись, описал сцену своего неудачного задержания серьезно слушавшему Сальникову. Капитан помолчал, а потом спокойным голосом сообщил:

— Охранники получили приказ стрелять на поражение.

— Точно? — недоверчиво спросил Пакер.

Большой русский невесело усмехнулся.

— Нас обоих признали опасными. Мы на заметке. А вы, друг мой, в следующий раз постарайтесь не быть таким наивным. С женой поговорите, когда все закончится. А пока…

— Ладно, следующего раза не будет. Я не настолько дурак, чтобы дважды попадаться на одну и ту же удочку.

— Вот и прекрасно. Скоро я сделаю из вас настоящего борца за свободу. — Астролетчик ощутимо хлопнул физика по спине. — Не помню, я говорил, что мой прадед участвовал еще в Гражданской войне? Работал в Москве под прикрытием. Вот это был настоящий борец за свободу.

— Говорили, но всего раз пятьдесят.

— А о том, как дедушка Никко спас жизнь президенту накануне первых выборов? Об этом рассказывал? — И воспользовавшись тем, что Пакер промедлил с ответом, принялся со вкусом излагать историю, которую Пакеру уже не раз доводилось слышать.

Физик привык к бесконечным рассказам Сальникова, некоторые ему даже нравились. Время на разговоры было, пока они ждали, когда освободится очередной радиус или появится какая-то новая информация. Они успели подружиться, и теперь Пакер считал себя опытным заговорщиком.

Пока Сальников развлекал его рассказом, Пакер думал об их будущем. Тесное помещение под стыковочным отсеком в зоне обслуживания гидравлики стало для низ временным убежищем; Пакер мечтал вернуться к себе в лабораторию, и впредь зарекся жаловаться на тесноту своего офиса.

— Когда мы отсюда выберемся?

— Э? Что? — Сальников сбился в своем мерном повествовании.

— Ну, когда это все закончится?

— Вы нервничаете, друг мой.

— А кто бы на моем месте не нервничал? Я устал шнырять по всей станции.

— Терпение. Вот начнется вторая смена, глядишь, узнаем что-то новенькое. Я жду сообщений от нашего человека в офисе директора.

— Мы и так много узнали. Еще одно сообщение вряд ли что-нибудь изменит.

— Не согласен. Мы уже знаем, что мятежники почему-то медлят. Они ждут. А пока пытаются делать вид, что все идет нормально. Но мы-то знаем, что все не так. Значит, наша задача донести наше знание до остальных. И мы обязательно это сделаем. Но пока время еще не пришло.

— И когда оно придет, это ваше время? — с раздражением спросил Пакер.

— Теперь уже скоро. Вот когда мятежники открыто заявят о своей попытке взять станцию под контроль, тогда и придет наше время. Населению Готэма придется решать, на чью сторону встать.

— Начнутся беспорядки… Многие могут пострадать.

Сальников расправил могучие плечи.

— Да, некоторые могут пострадать. Свобода — вещь дорогая, она требует жертв. Но пострадавших будет меньше, если мы не будем спешить. Пусть они уверятся в успехе. И вот тогда начнем действовать мы. Их планы полетят к черту, им придется импровизировать. А это ведет к ошибкам.

— А нам пока что делать?

— У нас есть MIRA.

— Да, это я помню. Но этого мало. Для начала понадобится подходящее оборудование.

— Оно будет. Не сомневайтесь.

Пакер боялся, что Сальникова иногда заносит, когда он впадает в революционный раж, и начинает как попугай произносить лозунги, полные бравады, но совершенно не приспособленные для того, чтобы делать дело. Он давно понял, что русский астролетчик —романтик-мечтатель. Но вот сможет ли он на деле осуществить то, о чем так горячо говорит? Правда, сам Пакер не мог предложить какой-то план получше, поэтому он цеплялся за патетику Сальникова, как человек, висящий на канате, и молился, чтобы падение не кончилось плохо.

— Никаких сомнений, Аджани. Мы видели демона прошлой ночью. А кто это еще мог быть? — Спенс вертел в руках амулет, найденный Аджани в комнате миссис Сандерсон. — Но на мой взгляд эта штука мало на него похожа.

— Вы, правда, видели нага, доктор Рестон? Поверить не могу! Хотя в последнее время со мной происходят самые невероятные вещи. И ты тоже видел? — Гита не то скептически, не то благоговейно посмотрел на Аджани.

— Видел, Гита. Но я не согласен со Спенсом, амулет изображает именно того, кого мы видели. Просто это условное изображение. На самом деле, демон еще страннее, чем на этом камне.

Они сидели в тени бронетранспортера, пока стража губернатора неторопливо обедала. Разреженный горный воздух холодил их лица, солнце припекало, и они были благодарны за короткую передышку от тряской езды по убогой дороге.

— Дело не только в демоне, — продолжил Спенс. — Мы нашли храм с изображением Похитителя снов. Настоящего Похитителя снов!

— Это был Браспути — правитель риши и видьядхаров[7]. Его изображают по всему Дарджилингу.

— Только это изваяние было очень старым.

— И он был точь-в-точь марсианин.

— Хотел бы я посмотреть…

— Не беспокойся, Гита, мы скоро встретим живого Браспути.