— Не было? — спросил Спенс немножко более растерянным тоном, чем ему хотелось бы. — И где же я был тогда?

— В воздушном шлюзе грузового отсека.

— Ерунда! Кто вам сказал такое?

— Рабочие, которые вас нашли. Они же вас и привезли к нам. И я не вижу причин сомневаться в их рассказе, поскольку он подтверждается видеозаписями. Во всех шлюзах установлены камеры. Это требования безопасности.

Спенс ошеломленно смотрел на врача. Ему не верилось.

— И есть еще кое-что… — задумчиво протянул доктор. Тон, которым это было сказано, очень не понравился Спенсу.

— И что же это?

— Была запущена процедура разгерметизации. Вы стравливали воздух, собираясь открыть люк.

— Абсурд! Зачем бы мне это делать?

— Не знаю, но хотел бы узнать. — Доктор вытащил из кармана тонкий металлический предмет и теперь вертел его в руках.

— Послушайте, если вы думаете, что я забрел в воздушный шлюз, а затем намеренно разгерметизировал его… Да это же просто сумасшествие какое-то! Я же не самоубийца!

— Иногда люди не выдерживают. — Доктор пожал плечами. — Им вдруг приходит в голову идея выбраться отсюда как можно скорее, даже не дожидаясь шаттла, даже без скафандра. Еще несколько секунд, и вас бы… уже не спасли.

— Нет. Не могу поверить. Мне нужно посмотреть эти записи.

— Да, конечно, это можно устроить. Но я надеялся, что вы все-таки поговорите со мной. Если вас что-то беспокоит, я могу помочь.

— Да не о чем тут говорить! Я споткнулся и ударился головой. Вот и все!

— И больше вы ничего не помните? Никаких необычных ощущений у вас в последнее время не было, ничего такого, что бы ощущалось как дискомфорт? А другие провалы в памяти у вас бывали?

Спенс поморщился при слове «провалы». Может ли врач знать что-то еще?

— Нет, ничего такого не было.

Доктор Уильямс тяжело вздохнул.

— Ну и что теперь? Я имею в виду, что со мной будет? — Спенс не мог скрыть раздражения в голосе.

— Ничего. Можете идти.

— Но… вы не будете… я имею в виду, вы не должны…

— Сообщить об этом руководству? Нет, не думаю. Непосредственной опасности для вас я не вижу. Иначе говоря, вы по нашим данным вполне стабильны.

— Спасибо, — мрачно отозвался Спенс. — Значит, я могу идти?

— Да. Но я хочу вам напомнить, что моя дверь для вас всегда открыта. Если вдруг вспомните что-нибудь или захотите обсудить, милости прошу.

Спенс кивнул, слез с высокой кровати и вышел из комнаты вслед за доктором Уильямсом. В маленькой приемной он нажал на панель доступа. Когда дверь открылась, он повернулся, чтобы кивнуть врачу, который все еще внимательно наблюдал за ним.

— Спасибо, доктор Уильямс. До свидания.

— Еще одно, доктор Рестон. — Медик подошел ближе, наклонился к самому уху Спенса и прошептал: — У вас нет врагов на станции… не так ли?

— Немыслимая глупость! О чем ты думал? Вы что, идиоты? Думаете, это какая-то игра? Мы не с крестьянами имеем дело, господа. Рестон — умный, чувствительный человек. Еще одна такая ошибка, и он почует неладное. Обязательно почует. Рестон умен, он исследователь, обладающей достаточной волей, чтобы не бросить эксперименты. Мы должны быть предельно осторожны, — Хокинг посмотрел на двоих помощников, понуро стоящих перед ним.

— Может, лучше тогда найти кого-нибудь другого? — предложил младший из двух мужчин.

— Так! Вы сомневаетесь в моем решении? Вы во мне сомневаетесь?! А ну, смотреть на меня! — Глаза Хокинга гневно устремились на помощников, на лбу обозначились вены, а губы изогнула жутковатая усмешка.

— Я же только предложил, — пробормотал мужчина. — В любом случае, вы же уверяли, что он ничего не вспомнит.

— Молчать! — Кресло Хокинга поднялось в воздух. Внутри слабо жужжал механизм. Он на мгновение отвернулся, и когда снова повернулся к своим помощникам, лицо его уже ничего не выражало, мышцы расслабились.

— Вы даже не представляете, как близко мы подошли к цели! Мы стоим на пороге новой эпохи в истории человечества. Подумайте об этом, господа! Наша сила будет безгранична. Все человечество склонится перед нами. Мы станем богами! Мы сможем контролировать умы всей человеческой расы. — Голос Хокинга звучал совсем негромко, но был холоден, как лед. Кресло подалось ближе к мужчинам. Глаза Хокинга блестели, как две черные бусины.

Сверкнула вспышка. Раздался треск. Хокинг рассмеялся, глядя на помощников, корчившихся на полу перед ним.

— Вот каков на вкус конец, ожидающий тех, кто меня разочарует. Постарайтесь об этом не забывать, джентльмены. Хватит корчиться! Вставайте. У нас есть работа…

Спенс добрался главной галереи, все еще размышляя о словах доктора Уильямса. Зачем он сказал о врагах?

— Вас отпустили, Спенс? — раздался знакомый голос позади.

Он повернулся и увидел Ари, догонявшую его.

— Да там ничего и не было… — растерянно пробормотал Спенс.

— Видно, что-то все-таки было, раз вы краснеете, доктор Рестон.

Он почувствовал, как щеки заливает багровый румянец.

— А вы-то как узнали, что меня отпустили? — Он пытался казаться равнодушным.

— Директор обязательно получает список всех госпитализированных. Я видела ваше имя в списке. Решила вас навестить.

— Вы специально пришли, чтобы повидаться со мной?

— Пришла. А мне сказали, что вас уже выписали. Я и опоздала-то всего на минуту. Так с вами действительно все в порядке?

— Да. Устал немного. Вы меня извините… — он сделал движение, чтобы уйти, но Ари шагнула к нему и взяла за руку. Спенс почувствовал легкое покалывание в том месте, где она прикоснулась к нему.

— Давайте я вас провожу. Это все равно по дороге. — Она улыбнулась ему своей лучезарной улыбкой. — Не возражаете?

— Нет, совсем нет, — поспешно ответил Спенс. Дальше они шли так и держась за руки.

Спенсу казалось, что все встречные беззастенчиво глазеют на них. Он попытался сделать вид, что ничего особенного в этом нет, ну, подумаешь, человек провожает девушку к ее каюте. Так бы оно и выглядело, будь дело на Земле, но на станции все это приобретало совсем другой смысл.

Они шли по главной галерее до главной оси, а затем направились к административному кластеру, где жили Ари и ее отец. Всю дорогу девушка продолжала беззаботно болтать, избавляя Спенса делать что-то большее, чем небрежный кивок или одобрительное ворчание.

Он не особо вслушивался в то, что она говорила. Его мучил вопрос: как бы поизящнее извиниться и уйти. В конце концов, у него есть дела поважнее, чем сопровождать напористых молодых девиц. Ему обязательно надо поразмыслить о том, что с ним происходит.

— Вот мы и пришли, — неожиданно сказала Ари, останавливаясь перед желтовато-коричневой панелью. — Зайдете? Я приготовлю чай.

— Чай? Спасибо, не думаю…

— Пожалуйста! Ну что вам стоит? А мне — удовольствие. — Она уже ввела код доступа, и переборка открылась. Спенс обнаружил, что его все еще держат за руку и, более того, тихонько тянут внутрь.

Он нерешительно шагнул в каюту и огляделся. Да, апартаменты Сандерсонов нечего было и сравнивать с его собственной спартанской каютой.

— Я знаю, что людей это поначалу шокирует. Но тут уж ничего не поделаешь. — Она внимательно следила за его взглядом, блуждавшим по просторным помещениям. — Директор живет хорошо, ну, так на то он и директор.

— Да, конечно, — пробормотал Спенс. — Понимаю, это тяжелая работа. Нужно же иногда расслабляться. А в закутке это довольно затруднительно.

— Вы правы, но я иногда чувствую себя виноватой. Посмотрите на этот ковер на полу! Должно быть, притащить его сюда стоило целого состояния. И кожаная мебель!

— Мне нравится. Красиво.

— Согласна. Красиво. Проходите, садитесь, я быстро управлюсь.

Спенс устроился на мягких кожаных подушках на краю длинного изящного дивана. Он рассеянно провел рукой по темной бархатистой коже и задумался, как давно ему не приходилось сталкиваться с чем-то таким натуральным.