В полдень, хотя они отъехали всего на несколько километров от города, караван остановился на обед. Мгновенно рядом возникли торговцы с корзинами, наполненными едой. Они очень надеялись продать путникам хоть что-нибудь. Спенс не чувствовал голода, но все-таки купил два банана у одноногого старика — в основном, из жалости.

Аджани и Гита отправились обсудить с Гурджарой маршрут. Спенс сел на землю в тени машины, очистил один из бананов и задумчиво сжевал его.

Вдали от города воздух был почище, а землю сплошь укрывала тропическая зелень. Если бы не остатки покрытия под ногами, Спенс решил бы, что они исследуют неведомые земли где-то очень далеко от цивилизации.

На севере начинались предгорья, за ними в туманной дымке высились горы, едва прорисовывающиеся слабыми контурами на фоне неба. Где-то впереди скрывался Дарджилинг, жемчужина гор. Шесть дней, семь, а может и больше. Рангпо располагался еще дальше.

Спенс вздохнул; возможно, они отправились в погоню за химерой. Но уж точно Ари не было в радиусе миллиона километров от этих порождающих суеверия холмов. Когда он думал о ней, болело сердце. Он продолжал говорить себе и всем, кто готов был его слушать, что он должен помочь ей. Аджани снова убежал его, что похищение было тщательно спланировано и что она, скорее всего, покинула здание до того, как они вернулись в комнату.

— Но она же кричала! Это же был ее крик. Разве нет?

— Откуда ты знаешь? Мы оба услышали то, что хотели услышать. Нас позвали, когда потребовалось наше присутствие, но не раньше. Звуков борьбы не было. Будь она в комнате, мы бы ее спасли, но ее там не было. А похитители точно знали, что делают. Они же наверняка следили за ней и просто выжидали удобный момент.

— Но зачем она им? Они же за мной охотились.

— Не знаю я, — Аджани покачал головой. — Но мы все делаем правильно. Доверься Богу. Он укажет, что делать, когда придет время.

— Почему ты так в этом уверен?

— У нас просто нет другого выбора. Мы должны следовать этим путем. Мы и следуем.

Спенс чувствовал, что предал возлюбленную. Его очень расстраивало, что вот он, сидит на дороге и ест бананы, пока она там ждет, что он придет и спасет ее.

Он доел банан и выбросил кожуру. Тотчас же на обочине дороги, куда он отбросил кожуру, возникло движение. Двое детей — девочка лет восьми, закутанная в рваное выцветшее сари, и ее брат лет пяти, одетый только в мужскую рубашку без рукавов, — нырнули в траву за банановой кожурой. Все это время они наблюдали за Спенсом. Следом за банановой шкуркой он бросил шиллинг, он исчез еще раньше, чем коснулся земли.

Девчушка вытащила из складок сари небольшой квадратик потрепанной ткани. Она аккуратно расстелила его вместо коврика и уселась вместе с братом. Потом она начала терпеливо отделять от кожи банана волокнистую мягкую часть внутренней кожуры. Закончив, она выбросила пустую шкурку и разделила остатки еды с мальчиком.

Ели дети медленно, как будто пробуя великолепный деликатес, которым надлежит наслаждаться на досуге. Спенс был так тронут увиденным, что подошел к детям и протянул второй банан.

Глаза девочки стали большими и круглыми, а маленький мальчик съежился за плечом сестры. Спенс улыбнулся и опять предложил им банан; по тому, как они смотрели на него, любой понял бы, как они хотели съесть этот фрукт. Просто стеснялись.

Тогда Спенс положил банан на грязный кусок ткани, вернулся к машине и залез в кабину. Стоило ему отвернулся, как девочка схватила банан, мгновенно очистила его, разделила и слопала.

Вернулись Аджани и Гита. Они громко обсуждали намеченный маршрут. Затем послышались крики солдат, оглушительно выстрелил дырявый глушитель джипа. Караван готов был продолжить движение. Спенса потянули за рукав.

Он повернулся и увидел маленькую девочку с братом. Он было хотел показать им жестами, что у него больше нет бананов, но девочка мило улыбнулась и церемонно преподнесла ему банановую кожуру.

Спенс усмехнулся и столь же церемонно вернул кожуру. Дети посмотрели друг на друга, словно не веря своей удаче, а затем бросились доедать трофей.

Взгляд, которым наградила его девочка, согревал Спенса до самого заката. В ответ на внимательный взгляд Аджани, Спенс пожал плечами.

— Подумаешь! Мелочь такая… — пробормотал он.

— Это больше, чем ты думаешь, друг.

После этого Спенс взял за правило покупать три банана.

— Вы сказали, что у вас большие проблемы, доктор Пакер. Не могли бы вы объяснить поподробнее, о чем идет речь? — Эллиот Рэмм, начальник службы безопасности Готэма, скрестил свои длинные ноги и навалился на край стола. Олмстед Пакер сидел перед ним, зажав руки между коленями, и выглядел довольно несчастным. Заговорил он с нотками негодования в голосе.

— По правде говоря, мистер Рэмм, я и сам не знаю, с какой стати меня схватили. Может, спросите у своих людей? — Он кивнул на двоих охранников, с каменными лицами смотревших на него. — Я зашел навестить друга, когда они ворвались и схватили меня.

Начальник службы безопасности кивнул своим людям.

— У меня есть ваш отчет. Свободны. Возвращайтесь к своим обязанностям. — Он повернулся к Пакеру. — А еще у меня есть заявление доктора Уильямса. Он говорит, что вы получили доступ в лазарет под ложным предлогом после того, как вам отказали во встрече с пациентом Сальниковым. Он утверждает, что вы подвергли опасности его жизнь.

— Думаю, он преувеличивает, — Пакер усмехнулся.

— Хм-м. — Шеф Рэмм взял со стола белую папку. — Но он выдвигает против вас обвинения.

— Что выдвигает? — переспросил Пакер — Да он спятил! Давайте я с ним поговорю и все объясню. Я не хотел ничего плохого. Просто эта его медсестра вела себя неподобающе, вот я и решил сам разобраться.

Слабая улыбка скользнула по губам Рэмма; он кивнул и откинул прядь черных волос со лба.

— Хорошо, я вам верю. Вы, ученые, очень не любите, когда вам что-нибудь запрещают.

— Тогда я могу идти? — с надеждой спросил Пакер. Он находился под стражей уже более трех часов и устал.

— Боюсь, все не так просто. Верю я вам или нет, на самом деле не имеет большого значения. Видите ли, Уильямс подал официальную жалобу. Директор должен рассмотреть ее и решить, что делать.

— Но директора Сандерсона нет. И неизвестно, когда он вернется.

— Значит, вам придется дождаться его возвращения, или…

— Или что? Если есть другой способ уладить недоразумение, я только «за».

— Или доктор Уильямс отзовет свое заявление.

— Так давайте с ним поговорим и все уладим! Я уверен, он прислушается к голосу разума.

Рэмм поднял руку.

— Не так быстро! Доктор был изрядно взволнован. Я бы дал ему сначала немного остыть.

— Но мне надо отсюда выбраться. У меня эксперимент идет!

— Ну, придется вашим людям немножко поработать без вас. А вам надо было подумать, перед тем, как исполнять «Лебединое озеро» в лазарете.

— …

— Я сам переговорю с Уильямсом через некоторое время и посмотрю, что можно сделать.

— Буду признателен, мистер Рэмм. — Пакер поднялся и побрел к дверям. — Видит Бог, во всем этом есть что-то странное. Никогда не слышал, чтобы кому-то после электрошока давали успокоительное! Я думал, что это довольно безопасная штука, если вы понимаете, о чем я.

— Возможно, этому есть объяснение. Я проверю. А вы пока подождите в приемной. Я не собираюсь сажать вас в камеру.

Пакер кивнул и ушел. Начальник службы безопасности Рэмм вернулся в кресло, взял отчет офицеров и еще раз просмотрел его. Бросил бумаги на стол, сцепил руки за головой и откинулся на спинку кресла. Некоторое время он размышлял, а потом отодвинул кресло, встал, надел фуражку с золотым гербом и отправился на поиски врача.

Ари никогда не видела отца в таком состоянии. Он сгорбился в кресле рядом с ней, бледный, как четверть диска луны в иллюминаторе самолета. Отец сидел с закрытыми глазами, но Ари видела, что он не спит. Он просто хотел отгородиться от окружающей реальности.