— Вы можете оставаться у нас сколько захотите. Вам нужно отдохнуть, к тому же, пока ваш друг не окрепнет, вы все равно не сможете продолжать путь. Здесь вы в безопасности, здесь вам рады. Наша обитель бедная, но духовно мы богаче многих, и на здешней обители почиет благодать. Всем, что у нас есть, мы с радостью поделимся с вами.

Спенс собирался возразить, но Аджани не дал.

— Декан Деви. Для нас большая честь принять ваше гостеприимство. Вы правы, нам придется некоторое время побыть у вас.

Декан улыбнулся какой-то очень доброй, светлой улыбкой. Он провел гостей в помещение. Там было темно и пахло, как в старой библиотеке или в музее, во всяком случае, Спенсу так показалось. Запах навевал чувство безопасности, как будто его корабль из бурного моря вошел в гавань, защищенную от мирских тревог. Именно это в древности и называлось святилищем. Здесь, под защитой стен, на этой святой земле, ничто не может повредить. Он в безопасности. При этой мысли он вздохнул с облегчением.

Высокие сводчатые потолки помещения тонули в полумраке, до них не доставал свет свечей, горевших в больших железных подсвечниках.

— Это древнее место действительно святое, — мастер Деви говорил шепотом, словно отвечая мыслям Спенса.

Сначала Спенс решил, что в святилище никого нет кроме них и настоятеля, но потом, когда глаза привыкли к тусклому свету, он заметил нескольких человек, стоящих на коленях перед чем-то, чего он не видел.

— Мы мешаем? — Он глазами указал на фигуры.

— Вовсе нет. Давайте-ка устроим вашего друга поудобнее, и я кое-что расскажу вам. — Он кивнул на тех, кто стоял в круге света от свечей.

Кир пришел в себя. Во всяком случае, двигаться он теперь мог самостоятельно, но все еще, казалось, не понимал, где он и что происходит. Аджани, заботливо поддерживавший марсианина, помог ему улечься на ближайшую скамью, положил под голову подушку и прикрыл одеялом. И подушку, и одеяло настоятель протянул ему, словно достав из воздуха. Гита тут же улегся на другую скамью, и вскоре оба мирно спали.

— Надеюсь, с ним все будет в порядке, — прошептал Аджани, присоединяясь к Спенсу и настоятелю. Друзья беспокоились, что внешний вид Кира встревожит их хозяина, им трудно было бы объяснить серьезные морфологические отличия марсианина. Теперь же, когда он спал, прикрытый одеялом, оба мужчины вздохнули с облегчением. На некоторое время их тайне ничто не угрожало. Деви отвел их в уголок, где можно было спокойно поговорить, не мешая спящим. Спенс покосился на коленопреклоненных людей; теперь он ясно видел большой мозаичный крест, выложенный на каменном полу. Видимо, люди молились.

— Это друзья-заступники, — пояснил мастер Деви. — Они в молитве и нас не слышат.

— Друзья-заступники? — недоуменно переспросил Спенс. — Это такой Священный орден?

— Да, только совсем не в том смысле, который вы вкладываете в эти слова. В это сообщество может вступить любой. Здесь, в семинарии, мы все являемся его членами. «Друзьями-заступниками» нас назвал профессор, который работал здесь много лет назад. Он был из Америки, как и вы. Он жил с дочерью. Однажды она заболела и чуть не умерла. Все в обители молились непрестанно, и она, в конце концов, выздоровела. Он считал, что это наше заступничество поставило ее на ноги, потому и назвал наше сообщество «друзья-заступники». Но это было очень давно, еще до меня.

— С тех пор они постоянно молятся?

— О да. Но так было и раньше. Молитвенное бдение насчитывает здесь много веков. Я же упоминал: место очень древнее. Согласно преданию, оно основано на той же земле, где стояла первая христианская церковь в Индии. Эта обитель стоит на ее фундаменте.

Говорят, что сам святой Тимофей Эфесский посещал это место, настолько оно древнее. Апостолы распространили новую веру до концов земли по слову Господа. Семена их рвения нашли здесь плодородную почву и пустили корни. С самого начала наша обитель была местом молитвы. Мы соблюдаем этот святой обряд.

Пока Деви говорил, дверь в часовню отворилась, и еще один человек проскользнул внутрь и занял свое место в святилище, сменив одного из тех, кто молился у креста. Предыдущий молившийся встал с колен и так же тихо ушел.

— Вот так все и происходит, — заметил настоятель Деви. — Иногда приходят большие группы, иногда маленькие; бывает, что только один студент или преподаватель молятся здесь. Они приходят и остаются до тех пор, пока кто-то другой не придет им на смену.

Спенс поразился таким постоянством здешних учащихся. Он никогда о таком не слышал и едва ли мог понять такую степень бескорыстия. Тихая, но неумолимая дисциплина Друзей-Заступников лишила его дара речи.

— Но о чем они молятся? Чего хотят? — спросил он, смущенный тем, что вопрос прозвучал грубовато.

— О том, чтобы Дух снизошел в их сердца. О любви, о мудрости, просят сил для исполнения Божьей воли, а также о том, чтобы Он явил себя в мире. Мы молимся, чтобы Господь пришел во славе, и чтобы Отец избавил всех людей от лукавого. Как следует из нашего названия, мы — заступники за все человечество перед Престолом Света.

Они еще немного поговорили, а затем настоятель Деви отправил их отдыхать. Спенс улегся на ближайшей скамье с единственной мыслью: настоятель рассказывал о матери Ариадны. Это она была тем больным ребенком, чью жизнь отмолила семинария, кто вдохновил здешних насельников на организацию сообщества, продолжавшего молиться и поднесь. А кто же еще это мог быть? Оплатила ли она свою порушенную жизнь, искупила ли страданиями меру благодати, полученную здесь? Неизбежно Спенс вспомнил Того, чья жертва оплатила все страдания в мире.

Небесная экономика — довольно странная вещь, подумал Спенс. У него было стойкое ощущение, что в мире царит некий незримый порядок, тонкая симметрия, которая уравнивала его пребывание на Земле и участь сумасшедшей Кэролайн Сандерсон, держала в невообразимом равновесии их жизни и жизнь этой обители с ее скромными учениками, пребывающими в постоянном молитвенном бдении. А кто против них? Похититель снов? Наверное, здешние люди молятся не только против него, но и против тьмы вообще, против зла, повисшего над всей Землей, против неразумия, грозившего погасить свет в душах, но не способного добиться своей цели.

А что ему препятствует? Неужели это крошечное сообщество, и еще многие другие подобные общины, кажущиеся такими незначительными в мире прогресса и достижений науки? Неужели это они держат мир в равновесии своей преданностью посреди враждебного мира? Странная у небес экономика…

На следующее утро они рано покинули семинарию. Никто, даже те трое, что стояли на коленях перед крестом на полу святилища, не заметил их ухода. Кир, похоже, полностью оправился от последствий оглушившего его удара. Он легко и быстро шел по двору семинарии в серебристом свете зари, а маленький пухлый Гита семенил рядом с ним.

Спенс поднял деревянную щеколду и вышел за ворота. Он чувствовал себя отдохнувшим и спокойным, как будто обрел глубокую уверенность в том, что его метания во тьме не напрасны. Он осознал цель. Ночь, проведенная в святилище, стала для него лучшим лекарством, принесшим выздоровление, в котором он так нуждался.

Они молча вернулись по своим следам к месту, где разбили лагерь. Когда взошло солнце, они уже стояли у прогоревшего костра и смотрели на круг холодного пепла. Было тихо. Вот только корабль Кира пропал.

Хокинг в своем кресле тихо влетел в мрачное помещение, наполненное клубами благовоний. Облака дыма завивались маленькими вихрями вокруг летающего кресла и успокаивались, когда оно двигалось дальше. Орту неподвижно сидел на своем возвышении из подушек, свесив голову на грудь, уложив длинные руки на колени. Это была та самая энергосберегающая поза, в которой Хокинг заставал своего хозяина всегда, сколько он помнил. Древний марсианин двигался редко.

Но едва Хокинг приблизился, лысая голова вздернулась, и страшные глаза уставились на вошедшего.