У Аджани отвисла челюсть, а Гита протер глаза кулаком.

— Аджани, Гита… — Спенс повернулся к изумленным товарищам. — Кир, это мои друзья.

Марсианин долго смотрел на них немигающим взглядом, словно читая их мысли.

— Люди Земли, — сказал он наконец, — рад познакомиться с вами. С этими словами он медленно протянул им длинную трехпалую руку.

— От тебя мокрое место останется! Я тебя на атомы разорву! Ты посмел бросить мне вызов! — бушевал Орту. Глаза его горели холодным огнем бешенства.

Ответ выглядел так, словно Хокинг не может найти слов в свое оправдание.

— Орту, я… я даже не думал бросать вам вызов. Д-должно быть, какая-то ошибка.

— Еще какая ошибка! И ты совершил ее, когда пошел на поводу у своих непомерных амбиций. Ты за нее заплатишь, но сначала я хочу услышать, о чем ты думал, когда все испортил своими дурацкими действиями! Что скажешь?

Хокинг еще не видел своего хозяина таким разгневанным. Он подумал, что лучше помолчать и переждать приступ гнева, если получится.

— Молчишь? Ну, тогда я тебе скажу, — сказал, словно плюнул, Орту. Он принял властную позу, хотя при этом не двинулся с места. Его лысая голова блестела, как начищенная дверная ручка; складки кожи, свисающие вокруг шеи, вздрагивали при каждом ядовитом слове. Обруч пылал, а большие желтые глаза, ничуть не потускневшие от времени, пронзали Хокинга, как лазерные лучи. Хокинг вжался в мягкую спинку пневмокресла.

— Твои бездарные действия поставили под угрозу тысячелетнюю работу. Столетия культурного и социального развития сделали нас максимально уязвимыми. Наконец нам удалось настроить танти на точную ментальную частоту коллективного человеческого разума. Мир стоит на пороге нового порядка, и даже не подозревает об этом. Они просто ждут, как собаки, прихода хозяина, который скажет им, куда идти.

— Ну и что изменилось, Орту? Все по-прежнему. Ничего не потеряно.

— Молчать! Я тебе слова не давал! Потеряно очень многое! Я думал, что ты умнее других тебе подобных. Используй свой жалкий мозг, тупица, подумай, что ты сделал!

Но Хокинг действительно не понимал, что пошло не так. Он даже не догадывался, каким образом Орту узнал о его намерении устранить Рестона.

— Что? Язык проглотил? Ты не способен понять даже малой части целого замысла!

— Но танти готова, верно ведь? Много лет мы тестировали ее возможности… — Орту тупо посмотрел на Хокинга в ожидании. — Мощность танти неимоверно возросла…

— Правильно. И?

У Хокинга пересохло во рту. Он с трудом прохрипел:

— Танти дает нам возможность контролировать поле единого подсознания и тем самым контролировать поведение каждого человека на земле. Мы можем править миром, поскольку, управляя снами человека, мы контролируем его разум, — закончил Хокинг. Это изречение он слышал множество раз.

— И что же происходит на стадии финального калибровочного эксперимента? — С горьким сарказмом вопросил Орту. — Мы вдруг обнаруживаем человека, способного сопротивляться подавлению его воли! Как это может быть? — Орту скрестил длинные худые руки на узкой груди. — Отвечай!

— Не знаю, — понуро ответил Хокинг. — Если бы знал, этого не случилось бы.

— Хорошо сказано. Неужели ты и теперь не понимаешь, в чем твоя ошибка? Неужто так трудно понять, что если нам может сопротивляться один человек, то могут и другие? В нем тайна! Тайна сопротивления всех прочих! Вот почему мне всего лишь нужно было, чтобы ты привел его сюда — я должен понять тайну его сопротивляемости. А вместо этого ты решил его уничтожить! И чуть не уничтожил! И как бы мы тогда узнали эту тайну?

— Но вы же спасли его, разве нет? — Хокинг боролся с приступом страха, охватившим его, когда он вспомнил свои неудачные попытки убить Рестона. — Я все равно не понимаю, в чем тут вред для общего замысла, не говоря уже о том, что в мои действия постоянно вмешивались непредвиденные обстоятельства.

— Ну что ж, тогда позвольте мне просветить вас, о мудрейший, — голос Орту буквально сочился ядом. В нем слышалось столько презрения, что Хокинг покраснел. — Рестону удалось связаться с представителем моей расы…

— Это невозможно! Это же противоречит всем их возможностям…

— Нет. Возможно. Я же сказал тебе — это случилось. Это факт. Он не побывал в другой галактике. Но он пробудил одного из стражей и призвал его сюда.

— Не верю, — потрясенно прошептал Хокинг.

— А мне плевать, во что ты там веришь! Давным-давно, когда Овс переживал эпоху переселения, мы оставляли в каждом городе одного из наших, чтобы охранять все, что мы оставляли, до того дня, когда придут другие. Мы заботились о том, чтобы полученные знания использовались с умом, а наши сокровища были бы приняты с должным уважением.

— Да не мог Рестон этого обнаружить! Никто на Земле не верит в марсиан, тем более, в марсианские города.

— Это ты ничему не веришь! Так откуда тебе знать, во что верят люди в глубине души? И как ты можешь твердить о невозможности того, что уже случилось? Люди верят, что спасение придет со звезд, что есть доброжелательные существа, которые придут и укажут им верный путь. Вот во что верят люди! Я сам потратил сотни лет на то, чтобы поселить эту веру в их сознаниях. Я тщательно готовил почву для заключительного этапа, это я привел людей к тому, чтобы принять спасителя из-за пределов их мира.

Это было частью социальной и умственной обусловленности. Люди говорят об НЛО и наблюдают за ночным небом. Они ждут братьев по разуму из космоса. А почему? Да потому, что я так хотел. Я, Орту, сделал их такими!

— Ну и как может один человек, даже такой упрямый, как Рестон, помешать вашим планам?

Орту вздохнул.

— Внутри него есть сила противостоять мне и всему тому, что я сделал. А теперь пришел Хранитель, он разрушит всю мою работу, он остановит великий проект…

Гита не отрывал изумленного взгляда от инопланетянина и от возбуждения подпрыгивал то на одной ноге, то на другой. И хотя он не вступал в разговор, но не пропускал ни слова.

Спенс и Аджани пытались объяснить нынешнюю ситуацию Киру, который внимательно слушал. Гиту потрясла способность марсианина говорить на человеческом языке, хотя Спенс упоминал об этом. Но сама мысль, что первые слова, сказанные марсианином, прозвучали на простом английском языке, не укладывалась у него в голове.

А Спенс между тем говорил:

— Понимаешь, Кир, у нас есть все основания полагать, что один из ваших — овсианец — остался на Земле со времен Великого переселения народов. Он жил тысячи лет где-то в этих горах, в Калитири. Солдаты в броневике должны были отвезти нас к нему, но… они, видимо, передумали.

Кир обдумал эту информацию; его глаза сузились, и он посмотрел в сторону гор.

— Если кто-то из моей расы остался здесь, его найдут. Его нужно убедить вернуться в Овс. Запрещено вмешиваться в чужую культуру.

— К сожалению, похоже, именно этим он здесь и занимается, — сказал Аджани. — Мы думаем, что он каким-то образом связан с провалами в памяти Спенса и с его снами, то есть он за них отвечает. По крайней мере, однажды случилось то, что Спенс видел во сне.

— Танти-создатель снов, — задумчиво проговорил Кир. — Есть такое устройство-передатчик, способное влиять на функции мозга и вызывать ментальные образы. Его использовали на Овсе как медицинский инструмент для лечения больных с острыми психическими расстройствами.

— Боюсь, на Земле он нашел ему совсем другое применение, — ответил Аджани.

— Этого нельзя допустить. Того, кто решил использовать танти в своих целях, необходимо остановить. Танти надо уничтожить.

— Мы тоже так думаем. — Спенс посмотрел в предвечернее небо. — Скоро стемнеет. Нужно подыскать какое-нибудь убежище. А то как бы солдаты не набрались мужества, не вернулись и не закончили дело.

— Идите за мной, — сказал Кир. — Укрытие — это моя машина. — Длинная рука указала на все еще светящийся объект посреди дороги.