Так. Стало быть, он только в начале пути, и куда его заведет расследование — неизвестно. Но Спенс верил себе, как ученому, и понимал, что путь ему вполне по силам.

Не раздумывая, он набрал на панели код вызова. Надо было обязательно повидаться кое с кем, и немедленно.

… Покинув лабораторию, Тиклер почему-то не пошел в свою каюту, расположенную рядом с местом работы. Вместо этого он свернул к главному кольцевому коридору, а затем взлетел на лифте на восьмой, самый высокий уровень станции. Там сел в вагончик радиального внутреннего кольца, проехал немного, вышел и оказался в тупике, заканчивавшемся глухой белой стеной. На стене крупными оранжевыми буквами значилось предупреждение: «ОПАСНО! СТРОИТЕЛЬНАЯ ЗОНА. ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА!»

Здесь же висели мешковатые скафандры, словно пародия на одутловатых безвольных людей. Не теряя времени, Тиклер деловито снял с одного из кронштейнов скафандр, облачился в него, ввел код доступа и быстро переступил высокий комингс, не дожидаясь, пока переборка откроется полностью.

В тесном воздушном шлюзе пришлось подождать, пока выровняется давление, а затем он ступил в открытый космос. Постоял, моргая, поглядывая на звезды, сиявшие в черноте ледяным светом.

Шпангоуты станции выступали из темноты. На некоторых горели красные фонари, обозначая еще не достроенные части станции. Рядом парила рабочая платформа, нагруженная листами металла и другими материалами, прикрытая стальной сеткой, чтобы содержимое не улетело в космос. Несколько роботов-грузчиков парили, принайтованные к платформе стальными тросами.

На строительной площадке никого не было, поэтому Тиклер сразу направился к огромному цилиндрическому выступу в середине. Верхнюю часть цилиндра перечеркивала резкая диагональная полоса света, удлиняющаяся по мере поворота станции к Солнцу. Обычно площадку освещали прожекторы, но сейчас смена закончилась, а до начала новой оставалось время, так что вся площадка была в его распоряжении. Но поспешить стоило. Он двигался вперед быстро и осторожно, магнитные ботинки беззвучно несли его прямиком к цилиндру.

Тиклер лишь на время остановился перед цилиндром, ожидая, когда откроется шлюз. Оказавшись внутри, миновал воздушный переходник, вылез из скафандра, повесил на кронштейн рядом с другими, и продолжил путь. Подъемник вынес его в верхнюю часть цилиндра, и когда переборка открылась, он ступил в огромное пустое помещение. В одном конце перед небольшим пультом горел свет. В помещении ждали двое. Одна из фигур напоминала яйцо.

— Ты опоздал! — щелкнуло из яйца, как только Тиклер подошел.

— Я пришел, как только смог, — объяснил запыхавшийся Тиклер, глядя на медленно поворачивающееся к нему яйцо. Наконец перед ним оказались знакомые, но от этого не менее неприятные черты Хокинга. — Он всю смену находил для меня работу. Я же не мог сорваться, бросив все. Это вызвало бы подозрения, и…

Хокинг поморщился, прерывая его оправдания.

— Я говорил с Орту. Он недоволен тем, как движется дело. Я взял вину на себя.

— Ну и что теперь? Закрываем проект? — спросил Тиклер. Он бросил взгляд на фигуру сбоку от пневмокресла Хокинга. Молодой человек в комбинезоне равнодушно смотрел на него.

— Ни в коем случае! — Хокинг говорил медленно и внятно. — Я жду, что вы с Куртом найдете способ загладить вину передо мной. Ну? — Жуткие глаза сверкнули из запавших глазниц.

Тиклер развел руками.

— А что мы? Мы делали все, что вы от нас требовали. Я же не виноват, что субъект оказался таким упертым!

— Я не об этом, — проворковал костлявый Хокинг. — Я же говорил, что вы не должны спускать с него глаз. Я должен знать, где он находится в любой момент времени. Для этого вас и двое, чтобы не терять его из виду ни на миг. Ты знаешь, где он сейчас?

— Конечно. Он в лаборатории.

— О? Точно знаешь? Разве он не мог уйти из лаборатории вслед за тобой? Думаешь, он не мог проследить за тобой? Ты же не хочешь, чтобы он обнаружил нас здесь?

Тиклер панически огляделся, словно и впрямь хотел убедиться, что коварный Спенс не последовал за ним в секретное убежище Хокинга.

— Вот! — воскликнул Хокинг. — Ты не знаешь! Рестон разгуливает по станции по своему усмотрению, а я приказывал держать его под постоянным наблюдением в течение всего периода индукции. А вы его то и дело упускаете!

Тиклер угрюмо смотрел в пол.

— Впрочем, это пустяки. — В голосе Хокинга звучало обычное равнодушие. — Если вы не будете следить за ним внимательнее, я найду кого-нибудь другого… Ладно. Я все обдумал. Завтра к этому времени у нас все должно быть готово. Проведем еще одну индукцию. Рестон созрел, я это чувствую, просто надо, чтобы он уснул. На этот раз мы увеличим психомоторный коэффициент. Мы исходили из того, что он у него такой же, как и у прочих — наверное, мы и впрямь недооценили силу интеллекта и силу воли нашего объекта. Больше мы не должны ошибаться.

— Если это его не убьет, — мрачно пробормотал Тиклер.

— Я хорошо слышу, Тиклер, — зловеще промурлыкал Хокинг. — Я готов рискнуть, даже если это его убьет. Это лучше, чем позволить ему снова вырваться. Этого мы допустить не можем. Пусть кто-то из вас будет рядом с ним, когда я призову его.

— Нет! — Тиклер и Курт одновременно затрясли головами и с опаской взглянули друг на друга.

— Идиоты! Проекция не причинит вам вреда — она же не на ваши мозговые волны настроена. Мне просто нужно, чтобы вы были рядом и не дали ему сбежать.

— Я не уверен, что получится, — пробормотал Тиклер. — Сегодня он довольно странно себя вел. Вдруг он что-то заподозрил?

— Да что он может заподозрить? — Хокинг гневно посмотрел на своих рабов. — Ну-ка, говори, что ты имел в виду? Ты что-то опять сделал не так? А если нет, то как и что он заподозрит?

— Не знаю. Только я сегодня был с ним и наблюдал… Мне показалось, что он подозревает…

Хокинг отмахнулся нетерпеливым кивком головы.

— Что бы он там не подозревал, завтра будет уже неважно. Поздно! Он будет наш!

Когда Спенс вышел в парк, солнечные щиты почти прикрыли. Косые полосы золотого света, падающие сквозь деревья, создавали впечатление тропиков с лучами яркого солнца, кое-где пробивающими плотный покров листвы. Спенс любил приходить сюда именно в это время, перед тем как щиты закроются совсем и парк погрузится в ночную темень.

Он шел к центру парка в надежде найти свободную скамью. Но в это время людей в парке почти не было, и скамейки стояли пустые. Он устроился на одной из них и стал ждать. Комаров не хватает, подумал Спенс, прислушиваясь к пронзительному крику попугая где-то в листве.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул влажный воздух. В этой позе, с головой, откинутой на спинку скамьи, и нашла его Ари.

— Я же совсем немного опоздала! — воскликнула она, — а ты уже притворился, что заснул. — Так нечестно!

Спенс вскочил.

— Я не слышал, как ты подошла. — Он взглянул на нее и замолчал в нерешительности, не отводя взгляда от прелестного лица, ставшего еще красивее в мягком золотом освещении. По ее глазам невозможно было догадаться, о чем она думает. Он даже не заметил перехода на «ты» в ее обращении, настолько естественно это прозвучало.

— Ари, — сказал он после неловкого молчания принимая новую форму общения — спасибо, что пришла. После того, как я вел себя по-свински, ты могла бы отказаться, и я не стал бы тебя винить.

Она и не подумала облегчать его страдания.

— Прости. Я… я ужасно поступил. — Он жалобно взглянул на нее. — Понимаешь, мне еще никогда не приходилось извиняться вот так, но сейчас я очень прошу — прости меня.

Ари улыбнулась, и эта улыбка стала зарей на темном небосводе его отчаяния. Всю дорогу до парка он мучил себя самыми разными страхами и сомнениями, думая о том, как они встретятся. Когда он связался с ней, голос в динамике излучал антарктический холод, не предвещая ничего хорошего. Но эта ее улыбка разом прогнала все темные мысли.