Нет, этого мало. Он метнулся к шкафу, где хранились все записи. Там лежали десятки лент, и каждая содержала полисомнографическую информацию о сеансе сна. Десятки ночей! Он поднял записи за последнюю неделю, проверил каждую. Все были на месте, промаркированы и скреплены печатями.

Предыдущую неделю он тоже проверил. Все было в порядке. Тиклер, не смотря на все свои раздражающие качества, был, несомненно, весьма педантичным исследователем. Спенс понимал, что и все остальные записи в полном порядке. И все-таки какая-то тень сомнения маячила на границе сознания.

Он снова вернулся к записи, сделанной в ночь первого провала в памяти, три дня назад, и внимательно просмотрел ее. Никакого отличия от остальных.

Он заметил желтую пластиковую обложку бортового журнала на углу консоли и притянул ее к себе. Поверх бортового журнала лежал лист зеленой миллиметровки, на котором были нанесены средние значения, которые Спенс запросил за последние три сеанса. Курт, должно быть, приходил и выполнил его задание, пока Спенс отсутствовал. Он взглянул на график средних значений, затем открыл бортовой журнал и проследил столбцы до пятнадцатого сеанса. Он не нашел никаких нарушений ни в цифрах, ни в информации. Он закрыл книгу с полуобморочным чувством, что в порядке все, кроме него самого.

Он бросил журнал на консоль и откинулся назад, сцепив руки за головой. Если бы существовала разгадка его проблемы, он бы нашел ее в этих записях. Где-то в лентах или цифрах должен быть ключ к запертой комнате его разума. Обязательно. Его вера в научный подход ничуть не померкла.

Ни о чем не думая пока, он повернулся к одному из экранов. Тончайшее посеребренное стекло блестело, как полированный камень.

— MIRA, — обратился Спенс к экрану, — здесь Рестон. Приготовься к работе.

— Готова, доктор Рестон, — ответил мелодичный женский голос.

Спенс дал простую команду:

— Сравни записи для PSG седьмой серии LTST с пятнадцатой по восемнадцатую на предмет сходства или различия. И дай изображение, пожалуйста.

Он откинулся на спинку стула. Экран засветился, разделился на две части, и на нем стали всплывать результаты. Видимых отличий между двумя ночами не обнаружилось. Вся информация, собранная во время сеанса сканирования, преобразовывалась в числа для удобства хранения и поиска данных. Очень похоже, но все же не совсем. Следовало уточнить команду. Только он не знал, как конкретизировать запрос. Ведь он даже не знает, что ищет. Он встал, походил по лаборатории. Сравнить и сопоставить, подумал он. Он уже сравнил, и это не дало особого результата. Возможно, сопоставление одной и той же информации что-то даст. Он повернулся к экрану и сказал:

— Сравни записи PSG LTST с пятнадцатой по восемнадцатую. Выведи на экран.

Цифры исчезли, и вместо них появились другие: расхождения в пределах нормы изменчивости ± 3%. Другими словами, тупик.

Спенс взглянул на часы над консолью. Через несколько минут придет Тиклер, чтобы начать сеанс. Он не хотел, чтобы помощник застал его играющим в детектива. Глупо, конечно, у меня же есть все основания проверять данные моего собственного эксперимента, а все-таки лучше не посвящать Тиклера в это дело.

Решив, что у него еще есть время для двух попыток, он сказал:

— Сравни записи PSG LTST с пятнадцатой по восемнадцатую. Искать расхождения менее чем на один процент. На экран.

Он удовлетворенно кивнул; уменьшив процент совпадений, он резко сузил запрос.

MIRA справилась быстро.

Ноль расхождений. Спенс нахмурился. Похоже, сканирования совпадали в пределах нормального диапазона его индивидуального режима сна.

Нет, такая возня вслепую бесполезна. Раз он не знает, что ищет, никакие случайные запросы не помогут.

— Спасибо, МIRА. Это все для... — Он замолчал на полуслове. Ему пришло в голову, что он сравнил не все сканы, а только с пятнадцатого по восемнадцатое — две даты, охватывающие его провалы в памяти.

— MIRA, сравни все записи PSG LTST седьмой серии. Отображай только записи с расхождением менее одного процента.

Экран мигнул. Ему показалось, что он слышит, как потрескивают чипы в электронном мозгу компьютера.

Спенс сидел на краешке кресла и смотрел, как движется секундная стрелка. В любой момент мог войти Тиклер.

— Быстрее! — пробормотал Спенс. — Поторопись!

Появилось сообщение. «PSG LTST седьмая серия с вариативностью менее 1% — 3/20 и 5/15.

Вот оно! Джекпот! Спенс вскочил, пожирая экран глазами. Вот оно; аномалия слишком велика, такой просто не может быть! Если бы он обнаружил ее каким-то другим способом, то списал бы на компьютерный сбой. Но сейчас он был уверен: никакого сбоя! Это важно. И он нашел это случайно. Вот они, улики!

Он взял бортовой журнал и пролистал его до записи 3/20. Выдрал лист и положил его рядом с записью 5/15. Записи, сделанные аккуратным почерком Тиклера, немного отличалась — не так чтобы сильно, но достаточно, чтобы Спенс видел разницу.

Это не спишешь на сбой. Не было никакого сходства между двумя сканированиями.

Спенс услышал шорох открывающейся переборки и быстрые шаги Тиклера. Он сказал:

— Это все, МIRA. Спасибо.

— Добрый вечер, доктор Рестон.

— Добрый вечер, Тиклер. — Спенс повернулся и изобразил, как он надеялся, небрежную улыбку.

— Начинаем новую сессию? — Маленькие глазки Тиклера переместились со Спенса на экран над терминалом.

— Нет. Я отменяю сеанс сегодня вечером. — Спенс сам удивился своим словам.

— Не понимаю, сэр. Я все приготовил… Если вы…

— С этим можно подождать. У меня есть для вас с Куртом задание. Мне нужны средние значения за последние две недели. Полагаю, там есть над чем подумать. А работы как раз на большую часть сеанса.

— Извините, доктор Спенсер, но что вы намерены делать?

Спенс видел, что Тиклер расстроен. Маленький человечек не любил неожиданностей.

— Я приглашен на прием к директору. Вернусь, надо полагать, довольно поздно, так что не ждите меня. Закончите, и можете быть свободны. А завтра жду вас к первой смене. — Спенс повернулся, чтобы уйти. Тиклер стоял с приоткрытым ртом.

— Что-нибудь не так? — равнодушно спросил Спенс.

Тиклер покачал головой. Он уже пришел в себя.

— Нет, нет, все в порядке. Конечно, мы все сделаем.

— Тогда спокойной ночи, — сказал Спенс, выходя из лаборатории. По пути в свою каюту он хитро улыбался. Что же, поспешим на вечеринку.

… Спенс надел новый комбинезон и отправился в кабинет директора. Хорошо, что он в последний момент вспомнил о вечере. Ему хотелось уйти из лаборатории и вообще подальше от Тиклера, только на расстоянии он мог спокойно подумать о своем открытии. Но что именно оно означало?

В первый момент оно показалось ему очень значительным. Теперь же, когда он торопливо шагал по переполненным улицам Готэма рядом с другими, закончившими смену, событие показалось ему тривиальным. Существовала, по крайней мере, дюжина различных вариантов объяснения совпадения двух записей. Вот Спенс и перебирал их все, отбрасывая один за другим, озабоченно проталкиваясь через толпу.

К тому времени, как он добрался до желтовато-коричневого уровня, он убедил себя в несостоятельности своей находки. Сама по себе она мало стоила. Должно быть что-то еще, то, что будет несомненным фактом. Только вот что?

— Спенс! Я так рада вас видеть. Заходите! — Ари улыбалась ему с порога. Спенс встряхнулся и улыбнулся в ответ.

— Надеюсь, я не опоздал.

Девушка увлекла его в комнату, наполненную гулом разговоров гостей. Некоторые повернулись к новоприбывшему с откровенно неодобрительными взглядами; большинство проигнорировало его появление.

— Кажется, некоторые из ваших гостей сожалеют, что я тут появился.

— Глупости! Вас просто не представили должным образом. Идемте. Папа сам все скажет.

Ари провела его мимо небольших групп переговаривающихся людей прямо туда, где ее отец хозяйничал за буфетом, угощая гостей крошечными канапе. Его окружали женщины — наверное, жены преподавателей, решил Спенс, — вежливо хихикавшие над его шутками. При этом они не забывали тщательно выбирать деликатесы с предложенного подноса.