Он даст людям Фазлула инструкции: Рестон не должен появиться в Калитири. Хокинг был готов действовать. Все складывалось отлично. Он даже начал напевать себе под нос, а на лице появилась жуткая ухмылка. Так ухмыляется череп…

Пакер не спал, когда в затемненный тюремный блок вошел злоумышленник. Он лежал на кушетке, уставившись в пустоту, когда услышал, как открылась внешняя дверь. Потом погас свет. Вот тут-то физик и понял: что-то не так.

Тихо, как змея, он соскользнул с кушетки на пол камеры, откатился к дальней стене и замер, ожидая, что будет дальше. Ждал он долго, даже решил, не привиделся ли ему чужак. Он уже собирался вернуться на кушетку, как послышался отчетливый щелчок, а за ним легкий шорох. Он замер.

От чувства близкой опасности волосы на затылке встали дыбом. Сколько он ни вглядывался в темноту, никакого движения различить не удалось. Он затаил дыхание. Раздался еще один щелчок, и клинок ослепительного голубого света прорезал тьму и ударил в кушетку. Импульс был очень коротким, за ним последовали еще два таких же. В камере резко запахло горелым пластиком и паленой тканью. Похоже, от кушетки ничего не осталось, лазерный импульс прожег ее насквозь.

Он боялся, что пришелец захочет убедиться в результатах выстрелов, и включит свет. Он вжался лицом в пол камеры, надеясь лишь на то, что убийца посчитает свою задачу выполненной. Так и оказалось. Новый шорох, звук открывающейся переборки, и незваный гость удалился. Пакер дрожал, но старался не шевелиться. Никто не спешил ему на помощь. Впрочем, злодей тоже не собирался возвращаться. Время замедлилось. Минуты тянулись мучительно долго. Он ждал.

Наконец Пакер решил, что опасность миновала. Он осторожно встал, подкрался к кушетке и нащупал светильник над изголовьем. Вспыхнул свет, и он уставился на аккуратные обугленные отверстия. Зеленый гель сочился из матраса и пузырился на оранжевой ткани. Импульсы были рассчитаны на то, чтобы убить его наверняка: три черных кольца на кушетке — одно там, где была его голова, одно — в области сердца и одно — в области живота, — все три смертельные.

Он все еще стоял над кушеткой и едкие струйки дыма заползали ему в ноздри, когда услышал позади голос. Он обернулся, готовый броситься на обидчика или нырнуть на пол, но это оказался Рэмм. Он стоял за прозрачной дверью и с интересом изучал Пакера.

— Вид у вас, сударь, несколько потрясенный, — констатировал начальник службы безопасности станции. — Вы в порядке?

— Почти, — с облегчением выдохнув, ответил Пакер. — Тут кто-то пытался меня убить.

— Не понял! Что пытался? — Рэмм набрал код и шагнул в камеру. — Это вы так шутите?

— Да какие уж тут шутки! Ничего смешного. — Он указал на искалеченную кушетку.

Рэмм тихонько присвистнул и резко обернулся к Пакеру, словно намереваясь убедиться, что тот и в самом деле в порядке. — Ну, знаете, вам повезло! Если бы вы спали, то уже не проснулись бы.

— К счастью, я не спал. — Пакер еще раз посмотрел на три прожженные дыры и содрогнулся. — Знаете, мистер Рэмм, мне здесь что-то не нравится. Пойду-ка я лучше домой. Это уже совсем другая игра. Ребята грубо играют. В следующий раз может не повезти.

Рэмм озадаченно потер подбородок.

— Я не уверен…

— В чем, собственно? — Пакер чувствовал раздражение. — По-моему, вы сказали, что мне нужно побыть здесь для моей безопасности. С безопасностью как-то не получилось, не так ли?

— Дело не в том. Куда вы пойдете? В свою каюту? В лабораторию? Уж там они вас точно достанут.

Об этом Пакер не подумал. Он тоже потер подбородок и озадаченно произнес:

— И что происходит у нас на станции? Кто-то с ума сошел?

— Вы и половины не знаете. Предлагаю поговорить в моем кабинете.

Пакер уныло поплелся за начальником службы безопасности. В кабинете Рэмм присел на край стола и скрестил руки на груди. Пакер устроился в одном из кресел для посетителей и кое-как пригладил свои рыжие лохмы.

— Хотите кофе? Или заказать что-нибудь поесть?

— Спасибо, не стоит. Может быть, позже. — Он ждал, когда Рэмм начнет говорить.

— Сегодня днем я обнаружил несколько вещей, которые кажутся мне чрезвычайно странными. Во-первых, исчез Сальников, и я нигде не могу его найти. Док Уильямс уверяет, что его погрузили на шаттл и отправили на Землю. По-моему, это вранье. За последние два дня уходил только один шаттл и, согласно записям, на его борту не было никаких раненых.

— Тогда куда он делся?

— Не знаю. Полагаю, что все еще где-то здесь, на борту. Его могли спрятать.

У Пакера что-то противно заныло внизу живота. Так бывает, когда опускаешься в быстром лифте.

— Проблема в том, что мне потребуется пара сотен человеко-часов, чтобы найти его, а как только я начну его искать, те, кто его спрятал, тут же и перепрячут.

— А как насчет того парня, который пытался меня убить несколько минут назад?

— Это случилось между сменами. Вторая смена еще не заступила. Боюсь, никто ничего не видел.

— Да как это может быть?! — Пакер вышел из себя. Его тут заперли в камере на ночь, а оказывается, никто не дежурил, когда на него напали.

Рэмм неопределенно взмахнул рукой.

— Ну а чего вы хотите? Мы не полиция — я имею в виду, ну, или не совсем полиция. У нас же тут не район с высоким уровнем преступности. Обычный город. В основном мы просто следим за тем, чтобы люди держались подальше от строительных площадок и кладовых ресторанов в нерабочее время. Забастовок у нас тут не предвидится. Готэм не очень приспособлен для подавления вооруженного восстания. У нас даже в планах такого нет. Кто мог ожидать, что случится нечто подобное?

— Значит, — проворчал Пакер, — пора корректировать планы. Если уже не поздно, конечно.

Лагерь бандитов, напавших на караван, больше напоминал цыганский табор. Палатки из сшитых кое-как кусков брезента, растянутые на разномастных шестах, придавали месту дикий вид. Откуда-то набежали маленькие дети, чтобы поглазеть на странных пленников. Старики сидели вокруг прогоревших костров, шамкая беззубыми деснами, и тупо смотрели на отряд, вернувшийся с добычей. Женщины прибежали посмотреть, что их мужчины принесли для них. Атмосфера в общем-то была довольно беззаботная.

Спенсу трудно было представить, что эти мирные, довольные на вид люди зарабатывают на жизнь, убивая незадачливых путников и грабя караваны. Он ожидал, что логово преступников должно походить на темную яму, где царит злоба и ненависть, а вокруг бродят отчаявшиеся люди, избравшие незаконный образ жизни из-за нестерпимых условий. Семьи, дети, то и дело раздававшийся смех никак не вязались с его представлениями.

— Ну и зрелище, — шепнул он Аджани, пока они шли по широкой импровизированной улице между палатками и ящиками. Дети бежали по обе стороны от них, показывая пальцами, как любые дети повсюду.

— Это видимость, Спенсер. — Аджани говорил тихо, наблюдая прищуренными глазами за главарем бандитов, идущим впереди. — Этакие бесшабашные разбойники с большой дороги... На самом деле они очень опасны. Поверьте мне, эти люди без колебаний выпотрошат нас на глазах у своих жен и детей, если им заблагорассудится.

Спенс подумал, что Аджани относится к ситуации излишне драматично. Но Гита, молчавший на протяжении всего пути через джунгли, закатил глаза и с дрожью произнес:

— Аджани знает, о чем говорит, доктор Рестон. Слушайте его. Эти люди — отъявленные головорезы.

— Но зачем им вредить нам? У нас нет ничего ценного.

— Присмотрись. Они слишком долго жили вне закона; они ничего не боятся. А значит, от них можно ожидать чего угодно. — Аджани явно был настроен пессимистически.

Гита с готовностью кивнул, соглашаясь, поэтому Спенс счел за лучшее замолчать. И все же продолжал улыбаться детям и глазеть по сторонам, как турист в отпуске.

Они шли всю ночь и отдохнули всего пару часов, прежде чем снова двинуться в путь. Теперь солнце стояло высоко, пробиваясь сквозь плотный лиственный полог наверху. Пленников провели по лагерю и усадили под большим лоскутным тентом между двумя охранниками, а бандиты занялись дележкой награбленного.