— Сколько у тебя времени?

— Всего несколько минут. Хочу быть в шлюзе раньше остальных. На всякий случай.

Она кивнула.

— Ари, хотел попросить тебя об одолжении, — неожиданно сказал Спенс.

— Конечно, все, что угодно.

— У моего отца день рождения… Я купил ему сувенир, но забыл отправить. Оставил в кармане комбинезоне в своей каюте. Не могла бы ты…

— О чем речь, Спенс? Все сделаю. Не думай об этом больше.

Повисло неловкое молчание. Ари смотрела на руки, сжимая и разжимая кулачки. Спенс наблюдал за ней так, словно она собиралась показать ему фокус. Наконец она смущенно подняла голову.

— Я буду скучать по тебе, Спенс. Я уже начала скучать, а ты еще даже не улетел.

— Я тоже буду скучать. Я думал, что…

Внезапно она оказалась очень близко, и его руки невольно обняли ее, прижав к себе. Вдыхая запах ее духов, он едва расслышал слова:

— Спенс, тебя так долго не будет...

— Не так уж долго. Вот увидишь, — пробормотал он торопливо, не вдумываясь в слова, лишь бы сохранить самообладание.

Что со мной происходит, лихорадочно думал он. Обычная девушка, и что на меня нашло?

— Мне пора, — сказал он наконец. Пожалуй, останься он еще на пару минут, и уже не сможет уйти.

Ари отстранилась и вернула на лицо обычное благодушное выражение.

— Я буду думать о тебе каждый день. — Она взяла его за руку и подвела к двери. — А теперь беги. Уверена, ты неплохо проведешь время. Вам там, ученым, будет о чем поговорить.

— Я вернусь и все тебе расскажу. — Он рассмеялся глуховатым, не очень натуральным смехом.

— Я сначала хотела проводить тебя до шлюза, но потом раздумала. Незачем тебе смотреть на мои слезы.

— До свидания, Ари, — он нежно, но, пожалуй, слишком торопливо поцеловал ее и выскочил из комнаты. Она прислушивалась к его шагам в коридоре, пока они не затихли, слившись с другими звуками. А потом начала ждать…

Возле шлюза царила предотлетная суета. Причальный переход уже закрепили на корпусе корабля, на выпуклом носу которого сверкающими золотыми буквами выделялось имя «Кречет». Грузили припасы и багаж — в основном научные инструменты в контейнерах. За пределами станции ремонтники заканчивали предполетную проверку. Огни их фонарей играли на гладкой черной обшивке корабля. Корабль напоминал большого черного кита, терпеливо сносящего очистительную работу крошечных серебристых рыбок.

Хронометр над посадочной трубой показывал, что до старта осталось меньше часа. Несколько младших пассажиров-кадетов стояли у входного люка. Они явно нервничали, и поэтому то и дело громко смеялись. Спенс несколько секунд постоял, а потом увязался за грузовым роботом, тащившим большую кипу обезвоженных пайков. Войдя в стыковочный переход, он ощутил себя безбилетником, которого сейчас грозно окликнут: «Стой! Кто идет?» Но никому не было до него дела. Никто ни о чем не спросил, и это даже немножко разочаровало Спенса.

Он добрался до конца ярко освещенной переходной трубы и оказался в трюме, где десятки людей трудились над размещением и креплением грузовых контейнеров. Пробравшись через эту суматоху, он направился в сторону пассажирских кают.

На пути ему попались несколько ремонтников в желтых костюмах, тянувших за собой черно-зеленые полосатые шланги и тележки со странными ящиками. На ящиках весело перемигивались разноцветные огоньки, и время от времени раздавалось птичье чириканье. Спенс увидел нескольких членов экипажа в красивой форме. Они стояли на своих постах и тихо переговаривались друг с другом, наблюдая за ремонтниками, суетившимися рядом.

На открытой галерее он поудивлялся на ряды сидений со свободно накинутыми на подголовники сетками безопасности, как будто ночью здесь поработали гигантские пауки. Спенс пересек кают-компанию и остановился перед иллюминатором, чтобы посмотреть на космическую станцию со стороны, когда корабль будет отчаливать. Активность в шлюзе усилилась. В иллюминатор он мог видеть шлюз и толпу из примерно тридцати кадетов, ожидавших посадки. Было много провожающих и еще больше обслуживающего персонала в желтых костюмах.

— Итак, идете с нами к Марсу?

Он повернулся, чтобы поприветствовать капитана корабля Сальникова. Дородный великан в два шага пересек кают-компанию и протянул Спенсу здоровенную лапу, в которой рука Спенса утонула без следа. Сальников напоминал классического русского тяжелоатлета — широкие плечи над спиной с буграми мускулов, толстые руки и огромные кулаки, которыми, наверное, можно было дробить камни. Голос капитана доносился как будто из бочкообразной груди.

— Да, — почему-то принялся оправдываться Спенс, — я просто…

Капитан не дослушал и ощутимо по-дружески приложил Спенса по спине.

— Ха! Я тоже был таким в первый раз! Восхитительное чувство! Наслаждайтесь!

— Спасибо, — пролепетал Спенс, стараясь не показать, что удар потряс его. Капитан, разом утратив к нему интерес, повернулся и косолапо заспешил прочь. Спенс еще некоторые время слышал его рык, раздающий команды экипажу. Потом вдруг прозвучал обрывок песни:

Бог-творец звезд и галактик,

Смилуйся над нами.

Повелитель звездных ратей,

Помоги в пути.

Помоги не заблудиться

И удачно сесть...

Спенс не мог не улыбнуться. Он чувствовал, как нарастает энергетическая мощь в сетях корабля, и действительно волновался, как любой зеленый кадет. Впервые за много дней он почувствовал себя по-настоящему живым.

Голос Сальникова эхом разносился по кораблю.

— Добро пожаловать на борт, друзья мои! Уверяю, вам понравится наше путешествие! Вперед, за мной!

На мгновение перед мысленным взором Спенса мелькнул абсурдный образ Бога, Творца Вселенной, воплотившегося в этого большого русского, призывающего кадетов вдаль, на поиски фантастических открытий.

— Хорошо, — пробормотал Спенс себе под нос. «Смилуйся над нами». Я готов, веди…

— Что ты несешь!? — визжал Хокинг.

— Мы… то есть он… он так и не появился, — бормотал Тиклер. — Куда он делся? Он обычно не выходит из лаборатории. Он и сам говорил… Миллен все время следил за ним, как вы распорядились.

— Нет, не все время, — медленно сказал Курт, прекрасно сознавая опасность такого заявления. — Он зашел в магазин на несколько минут.

— И что? Я же сказал, чтобы вы не выпускали его из вида!

— Ну, так получилось…

— Что? Что получилось? —Хокинг никак не мог успокоиться. На всегда бледных щеках даже проступил румянец. В бледном свете каюты он казался ярче, чем был на самом деле. На лбу выступили вены. Казалось, он вот-вот взорвется от ярости.

— Я видел, как он встал в очередь и отошел. Нельзя же было дать ему меня заметить. Верно?

— Орту будет решать! Я не собираюсь на этот раз расхлебывать за вас! Сами с ним будете объясняться. Если только… — Хокинг замолчал.

— Что? Что «если»? — Тиклер даже подпрыгнул, уловив в голосе хозяина тень надежды на помилование призрачного и сурового Орту.

— Если только вы не найдете его немедленно. У вас есть четыре часа.

— Но мы же не можем обыскать всю станцию за четыре часа, — угрюмо заметил Миллен.

— Как-нибудь справитесь! — прошипел Хокинг. — Найдите его! Немедленно! Приступайте! Или будете разбираться с Орту!

— Найдем, — обреченно пообещал Тиклер.

Не дожидаясь, пока Хокинг передумает, оба поспешили на поиски. Надев скафандры, они преодолели стройплощадку, переоделись, вернувшись на станцию, и вышли в один из радиальных коридоров.

— Это ты во всем виноват! — бурчал Тиклер.

— В чем это я виноват? — Курт злобно посмотрел на спутника. — Я следил за ним, как ты велел. Ты приказал обыскать его каюту, как только шанс представится. Я так и сделал. Похоже, он никуда не собирался. Но я застал там девушку. По-моему, я ее напугал. Она сказала, что доктор Рестон просил ее зайти к нему и кое-что поискать…