Статья 1. "Церковь святой Женевьевы будет достроена и передана в духовное ведомство в соответствии с волей ее создателя как храм в честь святой Женевьевы, покровительницы Парижа".

Статья 8. "Храм будет использоваться по первоначальному назначению, предусмотренному Учредительным собранием: там будет производиться захоронение высших должностных лиц, старших офицеров на службе Империи и короны, сенаторов, кавалеров высших степеней ордена Почетного легиона, а также, на основании наших специальных декретов, граждан, чьи военные, административные или литературные труды сослужили выдающуюся службу отечеству; их тела будут забальзамированы и похоронены в церкви".

Статья 9. "Надгробия, выставленные в Музее французских памятников, будут перевезены в эту церковь и расставлены в хронологическом порядке".

Статья 10. "Проведение служб в церкви святой Женевьевы возлагается на архиепископский капитул собора Парижской Богоматери, увеличенный на шесть человек. Попечение об этой церкви будет специально доверено архипастырю, избранному из числа каноников".

Статья 11. "В церкви будут совершаться торжественные богослужения: 3 января — в праздник святой Женевьевы; 15 августа — в праздник святого Наполеона и в годовщину заключения конкордата; в день Усопших и первое воскресенье декабря — в годовщину коронации и битвы при Аустерлице, а также всякий раз, как будут совершаться захоронения во исполнение настоящего декрета. Всякое другое церковное мероприятие может быть проведено в вышеуказанной церкви только с нашего согласия".

Подписано: "Наполеон".

Скреплено: "Шампаньи".

На следующий день в четыре часа пополудни Национальное собрание в полном составе покинуло зал заседаний в Манеже и отправилось к особняку Мирабо; там членов Собрания уже ждали директор департамента, все члены кабинета министров, а также более ста тысяч человек.

Однако среди этой сотни тысяч человек не было ни одного, кто явился бы по поручению королевы.

Кортеж тронулся в путь.

Лафайет шагал впереди как главнокомандующий национальной гвардии королевства.

За ним следовал председатель Национального собрания Тронше, по-королевски сопровождаемый эскортом из двенадцати распорядителей Палаты.

Затем шли министры.

Ордонанс от 12 декабря 1821 года

"Людовик, Божьей милостью король Франции и Наварры.

Всем, кто прочтет нижеследующее, наш привет.

Сооружение церкви, начатое нашим предком Людовиком Пятнадцатым в честь святой Женевьевы, благополучно завершено. Хотя она еще не получила достойного ее великолепия убранства, она уже находится в таком состоянии, которое позволяет проводить там богослужения. А потому, дабы не задерживать исполнение воли ее создателя и установить в соответствии с его и нашими намерениями богослужение в честь покровительницы нашего доброго города Парижа, имеющего обыкновение прибегать к ее помощи во всех своих нуждах, заслушав доклад нашего министра внутренних дел и выслушав мнение нашего совета, мы повелели и повелеваем следующее:

Статья 1. Новая церковь, основанная королем Людовиком Пятнадцатым в честь святой Женевьевы, покровительницы Парижа, будет незамедлительно предоставлена для совершения богослужений в честь вышеназванной святой. С этой целью она передается в распоряжение архиепископа Парижского, который временно назначит в нее священников по своему усмотрению.

Статья 2. В дальнейшем будет вынесено решение о постоянных и регулярных богослужениях в церкви, а также о характере этих богослужений".

Подписано: "Людовик".

Скреплено: "Симеон".

Ордонанс от 26 августа 1830 года

"Поскольку национальная справедливость и честь Франции требуют, чтобы великие люди, имеющие заслуги перед отчизной и способствовавшие делу ее чести и славы, получили после смерти бесспорное доказательство всеобщего уважения и всенародного признания, учитывая то обстоятельство, что для достижения этой цели законы, согласно которым для этого предназначался Пантеон, должны быть вновь введены в действие, мы повелели и повелеваем следующее:

Потом — члены Собрания, не разделяясь на партии, Сиейес — об руку с Шарлем де Ламетом.

Далее, за членами Собрания — Якобинский клуб, подобный второму Национальному собранию; его члены выделялись изъявлениями скорби, вероятно более показной, нежели истинной: Клуб объявил недельный траур, а Робеспьер, слишком бедный, чтобы позволить себе покупку черного фрака, взял его напрокат, как уже сделал это после смерти Франклина.

И уже за ними, между двумя шеренгами национальных гвардейцев, шло все население Парижа.

Траурная музыка, в которой впервые звучали два дотоле неизвестных инструмента — тромбон и тамтам, задавала шаг этой необъятной толпе.

В церковь святого Евстафия процессия прибыла только

Статья 1. Вернуть Пантеону его первоначальное и законное назначение. На фронтоне должна быть восстановлена надпись:

’’Великим людям от благодарного отечества".

Туда будут перенесены останки великих людей, имеющих заслуги перед отчизной.

Статья 2. Будут приняты меры для определения условий и формы выражения народной признательности от имени отечества. Специальной комиссии будет немедленно поручено подготовить проект соответствующего закона.

Статья 3. Декрет от 20 февраля 1806 года и ордонанс от 12 декабря 1821 года отменяются".

Подписано: "Луи Филипп".

Скреплено: "Гизо".

Декрет от 6 декабря 1851 года

"Президент Республики,

принимая во внимание закон от 4—10 апреля 1791 года,

декрет от 20 февраля 1806 года,

ордонанс от 12 декабря 1821 года,

ордонанс от 26 августа 1830 года,

постановляет:

Статья 1. Бывшая церковь святой Женевьевы возвращена для отправления богослужений, в соответствии с волей ее создателя, в честь святой Женевьевы, покровительницы Парижа. В дальнейшем будут приняты меры для совершения постоянных католических служб в помещении этой церкви.

Статья 2. Ордонанс от 26 августа 1830 года отменяется.

Статья 3. Министр народного просвещения и культов, а также министр общественных работ обязаны, каждый в пределах своей компетенции, исполнить настоящий декрет, который будет включен в "Бюллетень законов".

Подписано: "Луи Наполеон".

Скреплено: "Фортуль".

(Примеч. автора.)

в восемь часов. Надгробное слово произнес Черутти; едва он договорил, как находившиеся в церкви две тысячи национальных гвардейцев разрядили ружья. Присутствующие, не ожидавшие выстрела, громко вскрикнули. Сотрясение было таким мощным, что в окнах не осталось ни одного целого стекла. На миг показалось даже, что свод храма вот-вот рухнет и гроб будет погребен под обломками церкви.

В дальнейший путь двинулись с факелами: ночная мгла уже сгустилась над городом и пала не только на улицы, по которым двигалась процессия, но и на сердца большинства присутствовавших.

Смерть Мирабо действительно вносила путаницу в политическую ситуацию. Со смертью Мирабо никто не представлял себе, на какой путь вступает Франция. Не было больше искусного укротителя, способного управлять горячими скакунами, называемыми честолюбием и ненавистью. Чувствовалось, что он уносит с собой нечто такое, чего отныне будет недоставать Собранию: миролюбие, жившее даже в военное время, и доброту, скрытую под необузданностью ума. Каждый что-то терял с его смертью: роялисты лишились шпор, а революционеры — удил. Отныне колесница будет все больше набирать ход, а спуск еще долог. Кто мог сказать, каков будет конец: победа или бездна?