Мне вновь начали приходить письма, и с каждым редким своим посещением Король казался мне все расслабленнее и все спокойнее. Наши разговоры становились все длиннее, взгляды пересекались все чаще, и смущение, вызванное простыми прикосновениями, медленно таяло, сменяясь желаниями смелыми и интригующими. Вестмар был падок на лесть, и, начав с нее, я подбиралась к чужому сердцу, собираясь схватить его мертвой хваткой. Он не был виноват в том, что Ингвальд исказил сделку в свою сторону, но, будучи прямым потомком моего поработителя, Вестмар не желал идти на уступки, считая меня простым оружием, передающимся из поколения в поколение. Мне не было его жаль, и, зная о том, что дети не должны расплачиваться за грехи родителей, я все же намеревалась поступить именно так, поскольку Вестмар нес традицию, ставшую для меня проклятьем.

Было ли то воздействие златого взгляда или же последствия долгих бесед и ласковых прикосновений, но Король оказался очарован мною, и поняла я это окончательно тогда, когда отпраздновав рождение своего первого наследника, Вестмар вновь прибыл в храм с драгоценными дарами. Он любовался мною, но никогда не позволял себе лишнего, тогда как мне требовалось большее, получить которое я стремилась ожиданием. Настойчивость с моей стороны грозила существенным риском, и я позволяла себе исключительно легкий флирт, которому научилась у почившего последнего барона.

Прошла весна, а после и лето. Вновь наступила пышная осень, и Король, прибывший утром, удивил меня отсутствием сопровождения. Он выглядел уставшим и, войдя в комнату, попросил вина, упав в излюбленное мягкое кресло. Его визит был незапланированным и неожиданным, и в ходе краткой беседы Вестмар поведал о желании побыть в одиночестве, которое он исполнил, сбежав из замка и предусмотрительно оставив послание о скорейшем возвращении.

— Я сам рыцарь, — ответил он на мое беспокойство по поводу возможной суеты, — и могу за себя постоять. К тому же, — Вестмар бросил задумчивый взгляд на рукоять алмазного меча, — с подобным артефактом я никогда не пропаду.

— Вы правы. Быть может, вы голодны?

— Нет. Налей ещё вина…

— Вы выглядите разочарованным, мой Король. В самом ли деле это просто усталость?

— Твоя проницательность восторгает и докучает одновременно. Сейчас в замке сложное время. Я молод, и советники считают это достаточным поводом для того, чтобы подвергать все мои законы сомнениям. Множество сил уходит на то, чтобы очистить замок от вгрызшихся в него чиновников, ещё и плохой урожай, и этот вечно кричащий ребенок…

Он опустошил бокал и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза рукой. Я могла его понять, но его не мучили ужасы войн, как это было с иными правителями, восседавшими на троне десятки лет назад, и жил Вестмар в проблемах, преследующих время от времени любое Королевство. Он был сообразителен, но недостаточно опытен, а потому неудивительно, что многие пытались этим пользоваться. В конце концов, и я сама собиралась поступить точно так же…

Выпив ещё один бокал, Вестмар поднял на меня затуманенный взгляд, поддерживая голову согнутой рукой. Элегантно убрав за ухо прядь волос, я вдруг подумала о том, что, возможно, сегодня все и произойдет.

— Я правда похож на Ингвальда Первого?

— Да, мой Король.

— Если он нравился тебе…значит, и я тоже?

Смущенно улыбнувшись, я молча кивнула, и Вестмар, задумчиво прикусив губу, поманил меня указательным пальцем:

— Подойди сюда…

Замешкавшись на мгновение, я поднялась со своего места, медленно приблизившись к креслу Короля. Сейчас, смотря на него сверху вниз, он казался мне очаровательной маленькой пташкой, запутавшейся в широких сетях старого паука. Летя вперед, он все больше застревал в призрачных нитях, расставленных на каждом углу, и, оказавшись, наконец, в самом настоящем коконе, зачарованно смотрел на приближающегося палача, что нес в руке не меч, а обычное мягкое перо.

Я опустила руку на его голову, ласково провела пальцами по волосам, касаясь щеки и останавливаясь на шее. Обхватив меня за талию, он прижался лицом к моему животу, и горячее дыхание, которое обжигало кожу даже сквозь ткань платья, распространяло по телу сотни приятных мурашек. Но я не желала успокаивать дитя — для исполнения плана мне требовался мужчина — и, присев осторожно перед Вестмаром на корточки, я обхватила его лицо ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза. Он желал, но не был достаточно пьян, чтобы действовать уверенно. Некая стена, возведенная предками и укрепленная им самим, твердила о неправильности ужасного союза, но, опустив взгляд на мои губы, Вестмар сам разбил эту преграду, склонившись ближе и подарив горячий будоражащий поцелуй.

Скользя руками по его шее и спине, я чувствовала напряженные мышцы. Попытка дойти до кровати могла разрушить его иллюзию вседозволенности, поэтому, не прерывая поцелуя и позволяя чужому языку касаться моего, я села верхом на его колени, вцепившись пальцами в бляшку ремня. Вестмар тихо застонал, кусая меня за губу, а после сам расстегнул брюки, чуть подвигаясь вперед. Он не был плох в сексуальных утехах, но за неимением должного опыта, все его ласки и движения казались неуверенными, и все же пылкость и чувственность приносили особое удовольствие. Подавая вперед бедра, вторя возникшему ритму двух тел, Вестмар оставлял на моей шее красные следы страстных поцелуев, а я, прижимаясь к нему всем телом, крепко сжимала в ладонях золотые локоны и ласкала его слух сладкими стонами. Задрожав всем телом, он обмяк в кресле, продолжая сжимать пальцами мои бедра, как если бы боялся отпустить и потерять мимолетное ложное чувство безумной эйфории. Тяжело дыша, Вестмар затуманенным взором рассматривал мой растрепанный вид, а после, сорвавшись с места, вновь притянул меня ближе, чтобы повторить все вновь.

Пожелав остаться в храме на ночь, Король покинул его следующим утром, оставив на губах прощальный поцелуй. Проводив его до самого выхода, я смотрела на всадника и гнедого коня, исчезающих среди высоких золотых деревьев, думая о том, что с этого момента сложный механизм предстоящего побега запустил первые шестерни, что уже вскоре приведут в действие необратимые события. Зная об этом, радость Вестмара казалась мне совершенно чуждой…

— Все получилось? — кратко спросила Лагерта, подойдя сзади, и я лишь кивнула ей головой. — В таком случае, полагаю, мы вскоре перейдем ко второй части.

— Верно. А потому разузнай о всех преступниках, которых приведут в храм этой осенью. Мне нужен самый жестокий, но не сумасшедший. Тот, чье имя уже навело в людских сердцах страх.

— Но если таковых не будет?

— Мы можем подождать и до зимы, но я чувствую, что нужный нам человек появится здесь в ближайшее время.

— Хорошо, я вас поняла.

Я чувствовала себя странно. Свершенное, казавшееся прежде логически обоснованным и долгожданным, вдруг представилось чем-то излишне волнительным и настолько ответственным, что груз уже ощутимо лег на плечи. Эксперимент над собой истекал в предстоящее материнство, но ребенок, которого подарил мне Вестмар, был не только открытием к расе Горгон, но и важным элементом свободы. Это был ключ от темницы, ключ, благодаря которому я больше никогда не буду одинокой.

Таков был мой план.

Единственно подвластный мне план…

— Безусловно, я рад, что в храме появится еще одно орущее существо помимо меня, однако, с ним нам будет непросто осуществить план. Что скажешь, Лагерта?

— Дети — цветы жизни.

— Да, поэтому им тоже нужны горшки.

— Ты грубиян, Йоргаф, и брезгливый нарцисс.

— Я мыслю рационально.