С того самого дня прошла неделя, но Сиггрид так и не вышла из комнаты, проводя все своё время рядом с сыном. Её взгляд, бывший прежде столь ярким, внимательным и целеустремленным, ныне потух, превратившись в нечто пробирающее до самых костей. Она по-прежнему говорила рассудительно, ласково улыбалась проявленной доброте, одаривая любовью Айварса, и никогда не позволяла злобе взять верх над телом, но взор её, казалось, отражал настоящий внутренний переворот, о котором она так и не заговорила. Вновь водрузив все исключительно на свои плечи, Сиггрид поведала лишь о Каменном Дворце, попасть в который никто не мог из-за вездесущей бдительности и подозрительности стражи. Все планы, построенные на точном расчете, медленно превращались в пепел, меняя за собой всех тех, кто решил пойти против всего мира. Не сводя глаз с заката, Флоки неожиданно подумал о том, что это последний спокойный день давно обреченной на гибель Империи.

Дверь с тихим скрипом открылась, и в кабинет вползла Сильвия, чуть придерживая подол черного платья. Она выглядела уставшей и сонливой, даже не пряча темные круги под слоем умело нанесенного макияжа, и, сев в кресло, тут же прикрыла глаза, как если бы желала заснуть прямо здесь и сейчас. Атмосфера дворца сильно повлияла на всех них…

— Как Сиггрид?

— А я думала, ты сначала поинтересуешься настроением своей любимой сестрицы, — с доброй улыбкой ответила принцесса, не поднимая век, — но не волнуйся. Сейчас с ней Рэнгволд и Лагерта.

— Рэнгволд? — недовольно переспросил Флоки, отчего Сильвия лишь громко рассмеялась.

— Какой ты ревнивец. А ведь это должен был быть брак отнюдь не по любви.

— Сиггрид — моя будущая жена, однако, мне кажется, что Рэнгволд к ней гораздо ближе. Его совершенно перестало волновать поведение Фелисии — теперь он абсолютно спокойно посещает Сиггрид в любое время!

— У неё будет несколько мужей, что бы ты ни думал и ни говорил, братец.

— Я знаю.

— Тогда нет смысла злиться. Они были знакомы за месяц, а то и больше до того, как в её жизни объявился ты.

Собираясь было возразить сестре, Флоки лишь прыснул со смеху, вновь повернувшись к окну, чтобы полюбоваться закатом. Но солнце уже скрылось за горизонтом. Странная печаль тронула сердце, проведя ассоциацию с той, чей взгляд, ещё недавно притягивая и согревая, вдруг неожиданно потух.

— Скажи, Флоки…Что тогда произошло у клена?

— Не знаю…Сколько ни думаю об этом, не могу понять. Коснувшись дерева, она закрыла глаза и замерла, не откликаясь на свое имя. Сколько бы я её не тряс за плечо, она будто бы сама на время стала камнем. А потом…Потом все листья разом опали на землю, а толстый ствол раскололся надвое…

— Она определенно что-то увидела.

— Будущее?

— Не думаю. Скорее ту, чья голова была там захоронена…

— Что же этот призрак мог сказать такого, что взгляд Сиггрид так изменился?

— Не знаю, Флоки. Но мы должны помочь ей добраться до Каменного Замка любой ценой.

На губах принца растянулась улыбка. Словно бы почувствовав её, Сильвия открыла глаза, повернув голову в сторону брата.

— Чему ты улыбаешься?

— Ты всегда была тихоней. Никогда не рисковала, и, хотя и делала все, что в твоих силах, никогда не была готова поставить на кон нечто большее…Что же теперь? Твои слова полны уверенности и самоотверженности.

— Мне кажется, что больше шанса исправить этот мир не будет. Сиггрид сказала мне «кто ничем не жертвует, ничего не сможет изменить». Эти слова запали мне в душу.

— Ты единственная, кто всегда был на моей стороне, Сильвия. Я никогда не говорил тебе за это спасибо и…

— А ты стал слишком много думать о чувствах других, — улыбнулась принцесса. — Хотя раньше делал это неохотно и редко.

— Мы все изменились.

Входная дверь чуть скрипнула, и Сильвия, вскочив с кресла, быстро бросилась к проему, но в коридоре уже никого не было. С полными страха глазами она обернулась к принцу, что был бледнее белоснежной фарфоровой чашки, стоявшей на краю стола. Ночной ветер чуть шевелил лежащие на книге исписанные листы, а высоко в небе кричали большие птицы, улетающие к морю. Таким был день, когда судьба, повернувшись в противоположную сторону, сошла на другую тропу.

— Т-ты же ставил защиту на кабинет? — дрожащим голосом спросила принцесса, и Флоки стоило многих усилий просто кивнуть в ответ.

— Т-тогда надо сперва успокоиться…Да, успокоиться…У кого в замке барьерная магия сильнее твоей, что он смог незаметно сделать брешь и…и подслушать?

— У архимага…Но он сейчас не в замке!

— А ещё?

— У Рагнии и…

— У кого?!

— У Фелисии…

— Флоки, — закрыв дрожащими руками лицо, Сильвия с силой закусила губу, чтобы отвлечься на боль, алой линией заструившейся на подбородок, — что же мы натворили…

— Нужно уходить.

— Что? О чем ты?

— У нас есть максимум десять минут, за которые мы должны взять необходимые вещи и уйти из замка, — хладнокровно произнес Флоки, быстро огибая стол и хватая с полки маленькую шкатулку с магическими камнями, которую до сих пор прилежно берег.

— Ползи как можно скорее к Сильвии, пока нас не хватились. Благодаря Рэнгволду мы сможем миновать все посты стражи. Если это была Фелисия, она не сможет тотчас рассказать все Императрице из-за позднего времени. В нашем распоряжении лишь ночь.

— Хорошо!

Выскочив из кабинета, принцесса тут же исчезла в глубинах длинного коридора, а Флоки, оставшись наедине с собой, до скрежета стиснул зубы, сгибаясь пополам и вонзая острые ногти в белую кожу ладоней. Как назло, терзая мысли насмешкой в голове пронеслась сказанная им же некогда фраза «Сиггрид, я…Сделаю все возможное, чтобы ты больше не жила в страхе».

Схватив шкатулку, Флоки быстро покинул кабинет, чтобы отдать приказ незамедлительно подготовить карету.

Мы покинули замок быстро, взяв с собой только то, что посчитали самым необходимым. Во дворе нас уже ждала карета, запряженная четверкой слейпниров, но, если бы с нами не было Рэнгволда, навряд ли подобный экипаж смог бы покинуть замок темной ночью. Придумывая легенду на ходу, мы спасали свои жизни искусной ложью, оправдывая свой отъезд гнетущей атмосферой, вынуждающей переехать в герцогское поместье как можно раньше. Благодаря главнокомандующему лишних вопросов нам никто не задавал, считая лишним расспрашивать членов правящей семьи, а потому мы легко миновали посты и проверки, въехав на центральную улицу ровно в полночь. Йоргаф ловко правил каретой, подстегивая слейпниров бежать по пустым дорогам, и стук копыт, смешиваясь с треском колес, эхом отдавался по переулкам, сменяясь лаем бродячих собак.

Высоко в темном небе, едва освещенном луной, сияли яркие звезды. Желтый свет уличных фонарей падал на закрытые ставни красивых домов, придавая изумрудному мху странный оливковый оттенок. Мне нравилась ночь — пускай она была темна, тишина всегда была её неотъемлемым спутником — и в те времена, когда Храм заполняли ядовитые змеи и каменные статуи, я часто выходила на мраморные ступени, чтобы полюбоваться мириадами звезд. Негласный символ свободы. Такой прекрасный и такой недостижимый…

Мы долго молчали прежде, чем Сильвия, спрятав в руках лицо, вновь начала извиняться. В этом не было их вины, и зла я не держала — никто не мог предположить, что Фелисия сумеет сделать незаметно брешь в защите вокруг кабинета. Скорее, наоборот, я предполагала, что подобное может произойти, и лишь ждала того дня, когда лимит моей удачи подойдет к концу. Правящая семья и так слишком долго оставалась слепой к происходящим прямо перед ней событиям…