Красный клен…До сих пор я не желала видеть его, однако, после рассказа принцессы мысли вновь и вновь вертелись рядом с проклятым деревом, служащим не символом защиты, а знамением смерти. Борясь с чужим эгоизмом и павшей нравственностью, Горгона сама поступила ужаснейшим образом, приняв решение за всех своих потомков. Или же такова расплата за противостояние всему миру в одиночку? Не жертвуя, ничего нельзя изменить. Горгона и все её «дети» пожертвовали за идеалы своими жизнями, так чем же придется в итоге пожертвовать мне?

Я не желала обращать народ нагов в камень, но моя мечта о тихой и спокойной жизни вдали от смерти ныне казалась неосуществимой. Сколько бы я ни убегала прочь, меня постоянно кто-то догонял, словно бы забвения было недостаточно. Словно бы мои стремления никому не вредить нагло обесценивались общественным мнением. Если проклятье, в самом деле, столь непреклонно, то плыть против течения бесполезно. Я…попросту устала плыть против течения.

Сильвия сдержала обещание и в тот же день изменила цвет моих глаз, наказав избегать сильных эмоций, способных разрушить заклинание. Отправившись домой, я рассказала обо всем Лагерте и Йоргафу, а после принялась собирать вещи, поскольку нетерпеливый Флоки благополучно разболтал всему замку о том, как хранительница архива приняла его предложение руки и сердца. Эта новость стремительно облетела всю столицу, а после и Империю, любящую праздновать свадьбы имперских детей. Отправляясь на следующий день в замок вместе со всей своей семьей, я с натянутой улыбкой отбивалась от нагинь, упрашивающих прислать им приглашения на свадьбу. Наш брак с Флоки, пускай и был внезапным для монотонного ритма Зейрана, сомнений все же не вызывал во многом благодаря тому, что мое положение и финансовое состояние удерживало род Эидис в аристократическом обществе. Окажись на моем месте нагиня, рожденная в бедной семье, свадьба бы не состоялась даже при наличии необъятной любви двух привязанных друг к другу сторон. Не последнюю роль играло и то, что Флоки, будучи принцем, рожденным от нелюбимого мужа, не был связан по рукам придирчивым выбором любящей матери. Императрица Рагния только и ждала удобного случая лишить сына громогласного статуса «принц».

И все же моя встреча со свекровью была неизбежна, ведь заполучив статус герцогини после замужества, я негласно становилась очередной опорой Её Величества. Со столь высоким положением в руки переходила и власть, и потому Рагния должна была убедиться в моей преданности трону. Принимая во внимание её незаинтересованность в судьбе Флоки, наша назначенная встреча не грозила быть сложной.

Пригладив на себе голубое платье и дождавшись приглашения войти внутрь, я вползла в открытые двери, тут же поспешив остановиться и учтиво поклониться. Несмотря на то, что сейчас решалась моя судьба, я думала лишь об Айварсе, что мирно спал в кроватке после успешно сотворенного Сильвией заклинания.

— Не стоит так низко кланяться — в конце концов, скоро ты войдешь в нашу семью, — безучастно произнесла Рагния, указывая тонкой рукой на кресло напротив. Произнося любезные и вежливые слова, она казалась отстраненной и хладнокровной, находя узор на чашках интереснее меня самой. Подобное безразличие было мне на руку, и, если бы не сидящая в соседнем кресле Фелисия, волнение от встречи вовсе сошло бы на нет.

— Благодарю.

Сев на указанное место, я сложила перед собой руки, непривычно сохраняя безупречную осанку. Отставив в сторону блюдце, Императрица обратила на меня свой блеклый взор, коснувшись чуть дрожащими пальцами напряженных плеч. Кажется, проблема не пойманной Горгоны, в самом деле, лишала её спокойного сна. Как иронично, что решение проблемы сидит прямо перед ней.

— Не получилось охомутать Рэнгволда, решила соблазнить братца?

— Фелисия, следи за своими словами, — устало произнесла Императрица, игнорируя недовольный вид своей дочери, — белый хвост — удача для семейства. Я рада, что вы приняли предложение Флоки. Впрочем, ответить отказом самому принцу вам было бы сложно.

— Ваш сын — прекрасный наг.

— У него скверный характер. Как у отца. Сам себе на уме…Навряд ли он сделает вас счастливой в браке, потому советую не медлить со вторым браком.

Неужели она действительно судит все только по себе? Какие ужасно грубые слова, жестоко задевающие чужие чувства. Люби я Флоки по-настоящему, непременно бы оскорбилась подобным выводам.

— Теперь понятно, зачем ты пришла работать в архив, — хмыкнула Фелисия, пользуясь возникшей паузой, — решила использовать свою миленькую внешность?

— Фелисия, нет ничего дурного в том, что нагиня использует свою внешность для достижения наилучшей жизни.

— Но, матушка…

— Довольно об этом. Флоки, наконец, станет герцогом и покинет дворец. Разве ты сама этого не желала?

Стоило ли подобное обсуждать при мне? Или же так они показывали свое пренебрежение к принцу, чтобы я не надеялась на что-то большее? Как же все это глупо…

— Сиггрид, вы прибыли в Империю сравнительно недавно, однако, Зейран — ваш дом. Преданны ли вы ему всем сердцем?

— Безусловно.

— Признаться честно, мне нет дела до вашего прошлого. Я даю свое согласие на брак, но не думайте, что став герцогиней, вы приобретете большую власть. Не влезайте в дела дворца и живите тихо, слушаясь приказов, — в таком случае, поверьте, вы будете счастливы.

— Я и не думала…

— Это мне тоже неинтересно.

Взглянув на Императрицу, Фелисия довольно улыбнулась, словно бы эту беседу она вела сама.

— Вы должны будете во всем поддерживать правящую семью. Не думали же вы, что выйдя замуж за принца, станете независимой ячейкой Империи?

— Конечно же, нет.

— Ну, что ж, кажется, Фелисия была права. Вы покорны и пугливы, несмотря на собственные амбиции. Это…неплохо.

Это походило на скверный торг, где мне диктовали правила поведения после получения привилегии. Прямолинейнее указать невестке на её место было попросту невозможно. К счастью, меня не считали угрозой, способной навредить власти, и, пускай слова звучали оскорбительно, именно они позволили Императрице одобрить свадьбу. Она действительно не любила своего сына, а о Сильвии не говорила вовсе.

— До свадьбы вы обязаны жить в замке, а потому можете свободно по нему перемещаться. Раз уж отныне вы непременно войдете в семью, я даю вам своё разрешение на посещение Красного клена. Когда увидите его, архимаг введет вас в курс дела.

— Благодарю.

— Свадьбу проведем на следующей неделе. Народ Зейрана любит пышные празднества, потому тихую церемонию провести, к сожалению, не удастся. После свадьбы переедете в поместье Флоки.

— Хорошо.

— На этом все. Можете идти. И помните, Сиггрид, каждый сам создает себе врагов. Подумайте о том, как следует себя вести, чтобы избежать худшего.

Какой бы важной персоной я отныне не являлась, Фелисия, оставшись неудовлетворенной из-за происходящих событий, показала свой скверный характер так, как привыкла это делать с детства — пустила среди знати массу ложных слухов. С частью из них благонравно расправилась Сильвия, воспользовавшись ещё действующим титулом принцессы, тогда как другие сплетни, улизнувшие от взора нравственного стража и всколыхнувшие глупые умы вездесущих нагинь, злые языки возвели к настоящей правде, ударившей по моей репутации внезапно и жестоко. Идти против кронпринцессы было непозволительно и невозможно, но, к счастью, меня вовсе не волновали пущенные слухи, поскольку страшнее моей истинной природы не было ничего. Волнуясь лишь за то, что подобная ложь может навредить Флоки и Сильвии, я с приятным удивлением отметила их игнорирование косых взглядов, к которым, по их собственным словам, они давно привыкли. Не сумев повлиять на источник сплетен, а также на их распространителей, брат и сестра попросили у меня прощения и, обнаружив моё спокойствие, более волноваться не стали. Лагерта и Йоргаф, привыкнув к вечному осуждению, также переносили пребывание в замке вполне спокойно, но злоба Рэнгволда поставила меня в тупик. Узнав о сплетнях, он впал в самую настоящую ярость, и нам стоило немалых сил остановить его от похода к кронпринцессе с требованием объяснений.