Малочисленная раса, также ненавидимая, но не гонимая. Драконов всегда было немного — на одного ящера приходилась сотня рыцарей, жаждущих войти в историю, а наги, не желая признавать драконов единственной расой, превосходящей их в магии, не мешали извечным боям. Постоянные войны завершились разрухой и настоящим вымиранием, а огромные драконы бежали, лишь бы не положить конец своей расе. То, что ныне они жили в Каменном дворце, показалось мне крайне удивительным и странным.

— И снова вы ушли в себя.

— Такова моя работа…

— Сиггрид, — неожиданно Рэнгволд подполз вперед, оказываясь так близко, что его дыхание чуть касалось моих волос, — если вас что-то беспокоит, вы всегда можете рассказать об этом мне.

— Не всеми проблемами можно поделиться даже с теми, кому доверяешь.

— А вы мне доверяете?

— Вы единственный, кому я доверяю в этом замке.

Прочистив горло, мужчина увел взгляд в сторону, рассматривая заваленный книгами стол. Полагаю, моя искренность пришлась ему по душе.

— Кажется, Флоки, в самом деле, загрузил вас работой.

— Вы и об этом уже знаете.

— Такова моя работа.

Искренне улыбнувшись ответу, парировавшему мой собственный, я села в кресло. Рэнгволд поступил также — кажется, сегодня он более никуда не спешил.

— Он говорил мне, что доволен вашей усердной работой. И был очень удивлен, узнав, что у вас уже есть ребенок.

— Отчего же?

— Вы показались ему слишком молодой для того, чтобы быть вдовой и воспитывать в одиночку сына.

— Все говорят мне это.

— Полагаю, вас это раздражает.

— Если только немного…

Усмехнувшись, Рэнгволд спрятал улыбку за рукой, скорее случайно, чем намеренно, опуская кончик хвоста на мой собственный.

— Вы говорили, что желаете вновь выйти замуж.

Я говорила о подобном? Ах, верно. Нужно было придерживаться выбранной роли, дабы не привлекать внимания. Последнее у меня и без того получается из рук вон плохо.

— Верно.

— Выбрали пассию?

— Пока на это нет времени…

— Но вам должны были наверняка прислать множество писем.

— Так и было…

Наг вдруг нахмурился и заерзал на месте:

— Почему же вы никого не выбрали?

— Я не могу…выйти замуж, не любя…

— Подобное слышать странно, и, надеюсь, мои слова не прозвучат грубо. Множество браков вынудили нагов позабыть о любви и поставить на главенствующие места привязанность и ответственность — взрастить их нам гораздо проще, нежели столь глубокие чувства, которые, оказавшись безответными, лишь навредят. Поверьте, так и вам будет гораздо проще.

— Прошу принять и понять мои принципы, Рэнгволд.

— Я уважаю их, но желаю вам только лучшее.

— Благодарю…

Могла ли я нравиться ему? Осознавая врожденную красоту, я, тем не менее, рассматривала себя исключительно с позиций ужасной Горгоны, потому разговор с нагом казался мне неловким. Рассуждая логически, я понимала его заинтересованность в моей внешности, статусе, белоснежном хвосте и беззащитности, с силой ударяющей по инстинктам змеевидной расы. Предложи мне Рэнгволд руку и сердце, смогла бы я ответить да? Скорее, я бы желала ответить подобным образом. Рэнгволд казался мне олицетворением силы и защиты, и, даже не чувствуя сильных чувств, я бы эгоистично оставила его рядом.

— Могу я задать вам вопрос?

— Конечно, Сиггрид.

— Вы бы убили Горгону, если бы знали, что она не желает никому вреда? Что она желает просто жить так, как все?

— Пост главнокомандующего не позволяет мне сделать выбор. Но, рассматривая этот вопрос гуманно и справедливо, я бы не поднял меча над шеей невиновного. Почему вы задаете столь странные вопросы? Все мы подчиняемся воле Императрицы.

— Я считаю это жестоким. Никто не выбирает, где и кем ему родиться.

— Вы вправе жалеть Горгону, но, очевидно, не до конца понимаете всю ненависть поколений к этому существу из-за того, что длительное время пробыли в Солэе. Вы были в Королевской кузне, где выковали Алмазный меч?

— К сожалению, нет…

— В таком случае я буду рад сопроводить вас туда завтра утром. Там вы сами все и увидите.

— Но ваша невеста…

Рэнгволд поморщился и лишь отмахнулся от этого предложения. Молча покинув архив, он пришел следующим утром, чтобы сдержать данное обещание.

Эти строки, выгравированные на неприметном, покрытом чем-то склизком камне не вызвали во мне равным счетом никаких бурных чувств, что полыхая в груди первые столетия, сожгли во мне, должно быть, все отчаяние от попыток найти своё место под солнцем. Рэнгволд был любезен, но намерения его, отчасти жестокие и крайние, приходилось рассматривать исключительно с позиции просвещения, не позволяя иным другим сомнениям затрагивать уставший и измученный разум. Была ли причина в непривычном темпе работы, однако, все чаще я ловила себя на мысли, что будь возможность начать жизнь с чистого листа со знаниями из прошлого, я бы поступила иначе. Полагаю, я бы сразу рассказала все отцу — гораздо раньше, чем мои глаза посветлели, а волосы выцвели. Мы бы наверняка перебрались в ещё большую глушь, где люди оторваны от цивилизации, и прожили бы там спокойно столько, сколько смогли прежде, чем соседей смогла бы насторожить моя не сходящая с лица молодость. Я бы вновь нашла на черном рынке этот драгоценный артефакт и начала жить иначе…

И все же выбор, сделанный в прошлом необходимо уважать. Необходимо уважать себя. Того себя, что делал выбор давным-давно, не зная о будущих испытаниях и решениях. Не будь Айварса, я бы уже опустила руки. Не будь нынешнего статуса, я бы продолжала жить в неведении, боясь незапланированных проверок. Мне не о чем было сожалеть, но кузня, вход в которую был разрешен только высокопоставленным имперским лицам, давила на тело своей отвратительной мрачной энергией. Я никогда не была в кунсткамере, но, читая о ней, представляла подобное место именно так.

— А вот и вы!

Увидеть внутри Флоки я не ожидала, как не ожидала увидеть красновласую макушку и Рэнгволд, но, будучи другом Его Величеству, наг не стал скрывать гримасу недовольства.

— Я думал, ты на объезде.

— Много, кто так думал, — беззаботно ответил принц, вовсе не по-королевски ковыряясь зубочисткой в зубах. — Я и сам так думал.

— И что же, скажи на милость, ты здесь забыл?

— Прячусь.

— От кого?

— От обязанностей, дорогуша.

Поморщившись от столь ужасного обращения, Рэнгволд тотчас позабыл о Флоки, поворачиваясь ко мне и указывая на длинный ряд всевозможного оружия, украшающего дальнюю стену подобно картинам. В это время кузня пустовала, и никто не мешал простому любопытству, с каким хотелось узреть, чем же любили убивать хитрые наги. Все то время, что я блуждала вдоль ряда орудий, Флоки не прекращал колкие выпады в сторону главнокомандующего, и изредка до меня долетали диалоги, которые не пристало слушать уважающим себя знатным нагиням.

— Когда ты женишься на моей сестре, у тебя лопнут обе барабанные перепонки.

— Мне кажется, из-за тебя у меня уже одной нет.

— Но я же не кричу.

— Ты трещишь, не прекращая. Подобрал бы я иное слово, только…Неважно.

— Это какое такое слово?

— Плохое.

— Скажи его.

— Нет.

— Не хотел ли ты случайно сказать, что я много пиз..

— Все! Я посмотрела, — громко произнесла я, подползая вновь к двум собеседникам, один из которых был очевидно раздражен, а другой — самодоволен. — Можем…идти дальше.

— О, Сиггрид, решила посмотреть на выставочный зал? Похвально! Я пойду с вами. Давненько там не был.

— Нет нужды. Леди Сиггрид хотела бы увидеть «сокровищницу кузни» в тишине.