Наша первая брачная ночь прошла столь страстно, что у кровати сломалось изголовье. Пускай я не была неопытна и уже познала прежде мужскую ласку, впоследствии щеки каждый раз трогал румянец, стоило мне вспомнить сбившееся тяжелое дыхание и сплетенные хвосты. Один лишь его алый взгляд обжигал все тело, покуда мускулистый торс скользил по моему животу, и Рэнгволд — всегда сдержанный и спокойный — оказался жадным и пылким мужем, жаждущим любви так часто, что порою я сильно не высыпалась. С подобным режимом я нисколько не удивилась тому, что забеременела спустя месяц после свадьбы.

— Если тебе чего-то хочется, только скажи, — произнес он, стоя у двери и напряженно всматриваясь в фруктовую корзинку, занимавшую добрую половину широкого стола. — Быть может…

— Рэнгволд…Все в порядке.

— Но…

— Ты слишком волнуешься.

— Хочешь сладкого?

— Я хочу, чтобы ты меня услышал. Ты — не наседка. Я — не яйцо.

Моферон с усмешкой назвал Рэнгволда «паникером», и, пускай это слово нисколько не подходило хмурому главнокомандующему, во время моей беременности наг показал себя с совершенно иной стороны. Почти все свое время он проводил рядом, бросаясь в сторону кухни сразу же, стоило мне заикнуться о какой-нибудь еде. Он вызвался обустроить детскую, и дарил Айварсу океан любви, как если бы тот, в самом деле, уже был его ребенком. И, несмотря на то, что Рэнгволд знал, кого я нареку вторым и третьим мужем, он с трудом скрывал ревность, которая распирала его изнутри каждый раз, как Авель или Флоки опускались передо мной на колени, чтобы прильнуть к растущему животу. Айварс хотел братика. Рэнгволд хотел свою маленькую принцессу.

И все же, устами младенца глаголет истина, а потому, едва миновала зима, на свет появился чудесный черноволосый мальчик с прекрасными златыми глазами. Я нарекла его Волредом, взяв за основу имя своего первого удивительного мужа. Рождение второго принца вызвало среди монстров поразительную радость, что, как пояснили счастливые наяды, было вызвано надеждой жителей империи увидеть множество достойных наследников на трон. Работа приостановилась на два дня. Айварс радостно смеялся, кружа вокруг кроватки с новорожденным братом.

Воспитанием Волреда, как и воспитанием Айварса, я желала заниматься лично, и пускай обязанности Императрицы отнимали знатную долю моего времени, поручать своих детей пришедшей со стороны няне я не желала, сколько бы меня ни убеждали. Рэнгволд, Флоки и Авель, пускай и пытались помочь, все же не могли избежать возложенных на них дел, потому мне на помощь пришла Лагерта, что к этому времени благополучно вышла замуж за Моферона. Она временно уступила звание главной фрейлины арахне, чтобы заняться воспитанием принцев в мое отсутствие.

В отличие от Айварса, росшим ребенком спокойным и тихим, Волред любил будить дворец своим громким недовольным криком. Шустрый непоседа, настоящее воплощение любопытства, тянущий все в рот и упорно грызущий обивку своими прорезывающимися зубками, водил за собой помимо Лагерты стайку наяд — не выспавшихся и порядком уставших. Он засыпал только на моих руках, из-за чего несколько раз в день мне приходилось покидать кабинет, чтобы уложить сына в кровать, и не желал слушать сказки, когда я брала книгу и читала истории двум засыпающим принцам. Когда Волреду исполнился год, Айварс тихонько шепнул мне на ушко, что иметь сестричку, видимо, было бы лучше.

Йоргаф, как и мечтал, разъезжал по столице в блестящих доспехах верхом на слейпнире. Принявшись было ухаживать за одной из прибывших в город мантикор, он внезапно для себя самого обнаружил сильное нежелание расставаться с холостяцкой жизнью, а потому долго объяснял девушке свою позицию, в которой его свадьба была делом отстроченным. Лагерта же, поддавшись настойчивым ухаживаниям со стороны Моферона, от брака не отказалась, однако, детей в ближайшее время не желала. Дракон, безусловно, смотрел на это совершенно по-другому, а потому спустя ещё один год, фея недовольно обнаружила себя беременной. У неё родилась прелестная девочка, и я, дабы не водружать на своего ближайшего соратника ещё больше обязанностей, все же наняла во дворец няней, коих мне любезно посоветовали прислуживающие мне арахны.

Рассматривая вопрос о наследии престола, я решила не ограничиваться полом и возрастом. По-моему разумению, правителя следовало выбирать исключительно хладнокровно, основываясь на увиденных воочию результатах, а потому было решено вернуться к этому вопросу, когда придет время. Многие монстры не желали пока видеть подобный закон в сборнике, словно бы боялись, что, появись он на страницах, как со мной непременно что-то случится, и я оставлю престол. Безусловно, подобного произойти не могло. Однако и волновать своих подданных я не хотела.

В нашей жизни, наконец, все было хорошо.

Я смела надеяться, что это счастье я заслужила.

Я вышла замуж за Флоки, когда Волреду исполнилось три года. Вопреки моим ожиданиям, бывший принц Империи Зейран, пожелал скромное празднество, которое, безусловно, устроить не вышло. Пускай пышных шествий по украшенным улицам не было, как не было церемонии на глазах у всех, монстры сами устроили себе праздник, открыв целый фестиваль, что длился, по меньшей мере, ещё неделю. Первые три дня ночное небо украшали яркие фейерверки, а столица гудела от песен и танцев, на которые так любил смотреть Айварс. Скупая уличные яства, он бежал домой, где давал все мне на пробу — я редко покидала стены дворца, ведь каждый мой выезд превращался в настоящую церемонию, во время которой каждый житель считал своей обязанностью сопровождать карету. Это казалось мне странным и непонятным, и, не решаясь найти ответ, я решила управлять всем из замка. Обходы с превеликим удовольствием вместо меня совершал Йоргаф.

Флоки был нежным мужем, но на уступки не шел, давая мне в некоторых вопросах самый настоящий отпор, за что я, в целом, была ему благодарна. Вступая в конфронтацию, мы по итогу приходили к наилучшему решению, к тому же, именно Флоки обучил меня тому, как быть достойной правительницей, и отчасти именно благодаря ему жители Империи видели во мне создание недостижимое и почти божественное. Он не скрывал свои эмоции, как не скрывал от меня свои мысли, и со смущенной улыбкой называл наш брак долгожданным и прекрасным. Мы вместе часто сидели под черным кленом, странным образом связавшим нас в тот самый день, и Флоки, притягивая меня в объятия, любил подолгу сидеть так, наслаждаясь не то теплой близостью, не то моим дремлющим видом у него на груди.

Как только основные вопросы были решены, наг вновь открыл Академию магии, в которую принимали всех, кто был даже самую малость способен управлять маной. Айварс видел во Флоки дражайшего учителя, и зачастую вечера они проводили в библиотеке или на тренировочной площадке, где мой второй муж лично учил первого принца азам магии. Учил он в свободное время и других детей, взращивая новое талантливое поколение, что станет опорой Империи, и потому был многими любим — Флоки всегда был близок к простому народу. Он сделал их жизнь намного комфортнее благодаря магии. И, если Рэнгволд подарил монстрам защиту, то Флоки дал им возможность учиться.

Он не мог похвастаться завидным хладнокровием, и, зачастую, зазря беспокоился, кусая и без того потрескавшиеся губы. В нем всегда бушевал перфекционизм, и нам потребовался не один год, чтобы душащее его стремление к идеалу несколько поутихло. Вне сомнений, с одной стороны, это стремление было похвальным. С другой — оно без устали плясало на нервах. Я знала, что он всегда старается, вылезая из кожи вон, но я не желала, чтобы Флоки медленно сгорал под гнетом тяжелых обязанностей. Именно поэтому, когда я вновь забеременела, я была рада тому, что наг отложил в сторону часть дел, вытягивающих из него знатную часть сил. Это было время, когда он взял заслуженный перерыв. Время, когда он, подобно Рэнгволду, не решался подолгу оставлять меня одну.

Золотой осенью у нас родилась девочка. Первая принцесса Империи, так похожая на своего отца — будь у нее зеленые глазки, а не золотые, я бы с уверенностью сказала, что это попросту копия Флоки. Взяв маленький сверток на руки, наг тотчас отвернулся, чтобы скрыть слезы, а после долго благодарил меня за то, что подарила жизнь столь прекрасной крохе. Он не отходил от неё ни на шаг. Мы назвали её Сильвией.