ЙОРГОС СЕФЕРИС Три тайные поэмы В зимнем луче 1 <Зима> Листьями ржавых жестянок в нищем мозге, взвидевшем конец, — редкие взблески: листьями в вихре, вместе с чайками, обозленными зимой. Как высвобожденный вздох, танцовщики застыли деревьями — большой лес обнаженных деревьев. 2 <Снег> Белые водоросли в огне — Грайи, всплывшие без век, облики былых плясок, окаменелые пламена. Снег скрыл мир. 3 <Разум> Спутники свели меня с ума теодолитами, секстантами, отвесами и телескопами, увеличивающими предметы, которые лучше издали. Куда ведут нас эти дороги? Но вставший день, может быть, еще не угас с огоньком в ущелье, как роза, с невесомым морем под шагом Бога. 4 <Свет> Ты сказал здесь годы назад: «Суть моя – свет». И теперь еще, когда ты склоняешься на широкие плечи сна или даже когда твой путь – на дно, в онемелое лоно моря, — ты обшариваешь углы, где тьма стирается и бессилеет, на ощупь ищешь копье, предназначенное пронзить твое сердце, чтоб открыть его свету. 5 <Река> Что за мутная река нас умчала? Мы на дне. Поток льется над нашей головой, гнет бессвязный тростник. Голоса превратились под каштанами в камешки, ими бросаются дети. 6 <Bemep> Дуновенье, и еще, и порыв — в миг, когда ты бросаешь книгу, рвешь ненужные листки прошлого или тянешься увидеть на лугу горделивых кентавров в скачке или юных амазонок, в поту каждого изгиба тела соревнующихся в прыжках и борьбе. Ветер воскресения на рассвете, когда думаешь, что солнце взошло. 7 <Огонь> Огонь исцеляется огнем: не каплями секунд, а мгновенной вспышкой, — будто страсть слилась с другой страстью и они, пронзенные, замерли или будто музыкальный лад, который застыл там, в средине, как изваяние, неподвижный. Этот вздох – не свершенье, а кормчий гром. На подмостках 1 <Солнце> Солнце, ты играешь вместе со мной, и все же это не танец: такая нагота, почти кровь для какого-то злого леса; и вот — 2 <Сцена> Грянули гонги, пришли гонцы. Я их не ждал, я забыл даже их голоса. Отдохнувшие, свежеодетые, в руках корзины, в корзинах плоды. Я дивился шепотом: люблю амфитеатры! Раковина переполнилась по край, и на сцене померкли огни, как для славного какого-нибудь убийства. 3 <Действие> Чего ты ищешь? Лицо твое исковеркано. Вот ты встала из постели, где стынут простыни, и из бани, в которой месть. Капли скатывались по плечам и по животу, под босыми ногами была земля, срезанная зелень. Те — три лица неистовой Гекаты — увлекали тебя с собой. Твои очи – две трагических раковины, на сосцах твоих два вишневых камешка — театральный, наверное, реквизит. Те улюлюкали, ты стояла, вросшая в землю, жесты их резали воздух. Рабы вынесли им ножи — ты стояла, вросшая в землю: кипарис. Они вырвали ножи из ножон, примеряясь, как тебя ударить. Лишь тогда ты вскрикнула: «Пусть, кто хочет, придет меня свалить: разве я не море?» 4 <Море> Море: как оно стало таким, море? Я годами медлил в горах, слеп от светляков, а теперь жду на этом берегу человека, плота, обломка. Море, как оно осквернилось? Раз! взрезал его дельфин, а потом острые крылья чаек. Но пресной была волна, где я плавал и нырял ребенком и где юношей я высматривал в камешках узор, искал ритм, и Морской Старик мне промолвил: «Я – твое место: может быть, я – никто, но могу я стать, кем ты хочешь». 5 <Событие> Кто слышал в полдень свист ножа по точильному камню? Кто примчал верхом с факелом в руке и хворостом? Каждый умывает руки, чтоб они остыли. Кто вспорол женщину, младенца и дом? Нет виновного: только дым. Кто бежал и подковы звенели о каменья? Вырваны глаза: слепота. Больше нет свидетелей. 6 <Слово> Когда вновь ты заговоришь? Наши речи – дети многих отцов. Они сеются, и укореняются, и растут, и вскармливаются кровью. Как сосны хранят образ ветра, когда он промчался, и нет его, — так слова сохраняют образ человека, когда он миновал, и нет его. Может быть, это звезды ищут слов, когда топчут наготу твою ночью: Лебедь, Стрелец, Скорпион, — может быть, они. Но где будешь ты в тот миг, когда здесь, в театре, настанет свет? 7 <Вечность> И однако там, на том берегу под черным взором пещеры — солнце в очах, птицы на плечах — ты была, ты выстрадала иную муку – любовь, иную зарю – предстание, иное рождение – воскресение; и однако там ты возникла вновь в неоглядном растяжении времени — капля за каплею, как смола. Сталактит. Сталагмит. |
