X. Л. БОРХЕС Шахматы 1 Два игрока в своем важном углу Двигают должные фигуры. Доска До зари навязывает им жесткий устав: Черный и белый цвета – враги. Строгая магия исходит от их форм: Гомерическая ладья, веселый конь, Одинокий король, ратователь-ферзь, Уклончивый слон и пешка-солдат. Когда игроки поглощены игрой И время съедает их одного за другим, Это не предлог, чтобы кончить обряд. Начал эту войну Восток. Теперь ее кормит вся земля. Как всякой игре, ей нет конца. 2 Тонкий король, гибкий слон, горький ферзь, Рукопашная пешка, линейная ладья — На расчерченных черных и белых полях Они ищут боя и навязывают бой. Они не слышат, что властная рука Игрока над доской вершит их судьбу, Не знают, что за твердокаменный рок Правит их выбором и мерит их путь. И такая же прихоть водит игроком (Сказал Хайям) по расчерченной доске В черные ночи и белые дни. Мы движем пешки, нас движет бог, А кто над богом начинает этот круг Праха и времен и снов и смертей? Пределы Есть строчка Верлена, которую мне уже не вспомнить, Есть ближняя улица, на которую не ступить, Есть зеркало, видевшее меня в последний раз, Есть дверь, закрытая мною навсегда. Среди книг на этих полках (вот они) Есть такие, которых я больше не раскрою. Этим летом мне исполняется пятьдесят: Смерть сужает меня со всех сторон. От меня уходят пространство, время и Борхес. МАРГАРЕТ ЭТВУД Начало Начинается так: вот рука, вот глаз, вот на бумаге синяя рыба, почти как глаз. Вот рот, как «О» или как луна. Если луна, то желтая. За окном дождь, зеленый, потому что лето. За дождем деревья и мир, круглый, цвета девяти карандашей. Этот мир – он большой и трудный. Правильно: черти его красным, он в огне. Вот ты выучил эти слова, а слов больше, чем можно выучить. Слово «рука» плывет над рукой, как над озером маленькое облачко. Я держу твою руку, как теплый камушек, меж двух слов. Вот твоя рука, вот моя, вот мир. Он круглее и цветнее, чем кажется. У него есть начало и конец. Вот то, к чему ты хочешь вернуться: твоя рука. X. М. ЭНЦЕНСБЕРГЕР
Финское танго Что было вчера оно еще есть и его уже нет. Лодочка уплывает Лодочка приплывает Волосы у щеки они чужие Легко сказать так всегда Серое море это серое море Свежий хлеб вчерашний сегодня черствый Никто не танцует никто не шепчет никто не плачет. Дым растаял и не растаял Серое море уже голубое Кто-то кричит кто-то смеется кого-то нет Совсем светло а были ведь сумерки Лодочка не вернется назад Все как было и все не то Кругом никого Камень есть камень Камень уже не камень Камень вновь будет камнем Так всегда ничто не исчезнет и не останется Что было то есть и не есть и есть Никому не понять Что было вчера Легко сказать Как светло это лето и как ненадолго. ЭДНА СЕНТ-ВИНСЕНТ МИЛЛЕЙ Плач Детки, слушайте: Папа умер. Из его пиджака Я сошью вам курточки, Из его старых брюк Выкрою штанишки. По карманам у него Много всякой мелочи: Там в табачной пыли Монетки и ключики. Дэн возьмет монетки, Положит их в копилку, Энни возьмет ключики, Будет ими звякать. Жизнь должна идти вперед И не помнить мертвых, Жизнь должна идти вперед, Даже если мертвецы — Хорошие люди. Энни, кушай завтрак. Дэн, прими лекарство. Жизнь должна идти вперед — А зачем, не помню. ХИЛЬДА ДОМИН Марионетка Радугою дуга, натяжкою нить, а на другом конце образ из сна, кукла из плоти и крови с распростертыми руками: всегда с распростертыми руками. О нас В будущем прочтут о нас в книжках. Никогда не хотела я в будущем, чтобы школьник сказал: «как их жаль», чтобы так быть записанной в школьной тетрадке. Мы, осужденные знать и ничего не делать, нашему праху не стать землей. |
