Иногда пан Когито получает странные письма 25/52 Госпожа NN из Дармштадта просит помочь найти прапрадедушку, пропавшего на войне. Имя Людвиг I, фамилии нет, профессия – великий герцог, замечен в последний раз в имении Еленя Гура, в 44‐м — в раме, в мундире, в лосинах, перед беседкой, опершись на сломанную колонну, небо в тучах и зарево на горизонте. Интересно, сохранил ли он гордый вид, когда ноги его лизнуло пламя? закричал ли, когда его тащили через двор и грязь? рухнул ли на колени, когда целились в угловатую звезду на груди? Пан Когито беден воображением: он не видит лица, лосин, мундира, а лишь видит небо в тучах и зарево на горизонте. Пан Когито ищет поддержки 14/39 В толстых книгах нет мне подмоги, там миры и атомы, но нет меня: в великом знании великая печаль. И вот я бреду в дедовский Брацлав к черным подсолнухам в субботний вечер, когда распахивается новое небо. Его здесь нет, говорят хасиды, он там, в шеоле, он так прекрасен, он бродит, черный, из угла в угол с пылающей торой в костлявых пальцах. – Я ищу вас, равви, – болит мое сердце — Он помог бы мне, равви Нахман, но как найти его в стольких пеплах? Пан Когито размышляет о последнем В нижнем круге ада — ни тиранов, ни матереубийц, ни даже эпигонов. Там художники, зеркала, мольберты и лютни, концерты, выставки, что ни месяц, то новый авангард. Сатана гордится искусством: где сияет искусство, там сияет и правительство. Скоро будет фестиваль двух миров, и посмотрим, что останется там от Данта и Баха. Сатана покровительствует искусству: всем художникам – покой, стол и дом и ни слова о т. наз. адских муках. РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ, 1 Перевод из Рильке – заказной: «Иностранная литература» печатала серию разных переводов этого стихотворения размером подлинника и попросила сделать точный перевод верлибром в качестве общего знаменателя к ним. Такая практика мне понравилась, и я постарался преодолеть ради этого свое отношение к Рильке. Остальные стихи – отходы от занятий русским символизмом.
ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ Виланель Время, пространство, число С черного неба пали В мертвое темное море. Время, пространство, число Стерты безмолвным Саваном мрака. В темное недвижное море Праздным грузом Канул разум. Канули в нем и с ним Время, пространство, число, Память и надежда — В темное недвижное море. СЮЛЛИ-ПРЮДОМ Тень 7/14 Я иду, а она пластается, Смотрит слепо, слушает глухо, Как и я, частица той же ночи, Вижу, не разумея, и вторю, не творя. Я – тень ангела, ангел – отблеск Бога, А за мною, в ином небытии, Тень моей тени тянет свою тень. ШАРЛЬ ВАН ЛЕРБЕРГ «Вечер. Тени…» 12/29 Вечер. Тени Черными лебедями С цветов, с камней, с наших плеч — В воздух: тихо, плавно, гуще, гуще, Скликаясь, сливаясь В ночь. Но заря Встает во сне Светлорусая, ясноглазая, с факелом Над волнами. Утро, и тени прячутся В цветы, в камни, В нас. ЭМИЛЬ ВЕРХАРН Дерево у дома 10+7/88+84 Дерево стоит над полями. Те, кто видели рост его, – в гробах. Оно ведает тайну каждой тучи, Оно рвется в будущее, как крик. В ветр, дождь, снег, град Оно трудится меж землей и небом, Осенью оно как пожар в синеве. Я касаюсь его ладонью, Его сила льется в моей крови, И я сам – как ветвь. Ибо чтобы жить, надо радоваться: Вот цветы, на цветах роса, Над цветами звенят густые пчелы, Они – как звезды, И целуют нежно, как дождь. Мотыльки овевают меня крылами, И я сам – как мир. ФРАНСУА ВЬЕЛЕ-ГРИФФЕН «Добрые часы, ровные часы…» 10/19 Добрые часы, ровные часы, Нежные, бледные, туманные, Как сестры, как инокини, Улыбчиво смотрят На прошлое, откуда мы встали: Отстраненные, томные, опаловые, — Словно молятся. В их сени Расплывается былое недоброе И прозрачными становятся слезы. |
