Как-то раз я предложила Алеку вечером поужинать вместе, и он все объяснил.

— Чувствую себя куском дерьма. Я понятия не имел, что Джейсон слышал наш разговор, иначе я бы поговорил с тобой. Наверное, мне следовало поговорить с тобой в любом случае. — Он провел рукой по волосам. — Я чувствую, что должен сделать это для своих мальчиков, Джинни. Она хочет попробовать еще раз. Она сказала, что лесбийские дела были мимолётным увлечением.

Я глотнула свой напиток и взглянула на него поверх бокала.

— Разве это было похоже на какое-то мимолётное увлечение? — в моем вопросе не было сарказма. Я правда не понимала, и, по-видимому, он тоже.

— Я не знаю, но Паулина теперь совсем другая. Возможно, Шерри на нее до некоторой степени повлияла в лучшую сторону. Она более позитивна, энергична, менее эгоистична. Она становится матерью, которой у мальчиков никогда не было, и я вижу, что это не игра. Она полностью отдаёт себя им. Она уже спрашивала меня, можно ли ей вернуться домой.

— Алек, я знаю, что у меня нет никаких прав в данной ситуации. Я счастлива за тебя, если это то, чего ты действительно хочешь. Но могу я тебе как своему другу сказать: пожалуйста, будь осторожен?

Я тепло посмотрела на него, и он дотянулся до моей руки через стол.

— Я бы хотел от тебя большего, Джинни. Не могу этого отрицать, да и не буду пытаться. Я думаю, после нашего обеда в доках и того маленького поцелуя, я позволил себе надеяться, что у меня есть шанс. Но я не видел его в твоих глазах. Я прав, не так ли?

Я отвела взгляд, но не убрала ладонь из его руки.

— Ты был таким хорошим другом, Алек…

— Но? — Легкая улыбка заиграла на его губах.

Я вздохнула.

— Мне кажется, мы бы сделали это вынуждено. К примеру, мы должны быть парой, потому что у тебя нет жены, а я потеряла мужа, и потому что наши сыновья хотят быть братьями. И ещё, возможно, я просто не хотела позволять себе об этом задумываться, но между нами есть притяжение. Я не думаю, что мне оно померещилось. Но это слишком формально. Слишком прилизанно. Почти слишком идеально. Какой в этом смысл?

— Да, — он кивнул. — Я понимаю, о чем ты.

Я убрала руку и принялась теребить салфетку на коленях. Уставилась на нетронутый салат Цезарь с курицей на своей тарелке, манящего аромата которого оказалось недостаточно, чтобы заставить меня захотеть немного поесть. Мой желудок сжался.

— Могу я спросить тебя кое-что и попросить от тебя абсолютной откровенности? — спросил он мягко.

— Конечно.

— Это имеет какое-то отношение к Джеймсу?

Я поморгала, совершенно застигнутая врасплох.

Алек смущённо улыбнулся.

— Джейсон как-то упомянул, что к вам домой заходил старый друг Томми. Он сказал, что тот приезжал всего один раз, но кажется, Джейсону он понравился.

Я облегченно выдохнула. Про себя я уже задавалась вопросом, не сделал ли Гризз что-нибудь, чтобы заявить о себе Алеку. Нет, не сделал.

— Джеймс рассказал Джейсону несколько историй о Томми, когда он был моложе, — сказала я. — Конечно, Джейсон был очарован им. Он хочет, чтобы я пригласила его к нам, чтобы послушать еще. Я уверена, что только из-за этого.

— А сама ты не хочешь его пригласить к себе? — спросил Алек.

Я смотрела на него, пока у меня в голове крутилось несметное число возможных ответов. В конце концов я выбрала правду.

— Честно говоря, не знаю, Алек. Я честно не знаю.

Теперь, сидя в машине на подъездной дорожке Гризза, я смотрела на него.

— Джейсон умеет защищаться? — спросил Гризз. — Томми научил его драться?

— Конечно, он научил его защищаться. Но Джейсон воспитывался не в той же среде, что и Томми. — Я изо всех сил вцепилась в руль. — У Томми не было особых причин тренироваться с ним.

— Не могу сказать, что виню его.

Меня ошарашило это признание и я уставилась на него. Без какого-либо давления с моей стороны, Гризз продолжил:

— Полагаю, Томми боялся, что он сделает из этого ребенка меня. Наверное, боялся включить этот ген. Как уже сказал, я не могу винить его. Вероятно, он переживал, что яблоко от яблони недалеко упадет. Я имею в виду, ген обошел стороной одно поколение, потому что Томми не унаследовал мой скверный характер, но, по-видимому, он боялся, что мой внук сможет унаследовать.

Я раскрыла рот, когда поняла, что Гризз не знает. Гризз действительно верил, что Томми его сын.

— Гризз, нам не нужно беспокоиться о том, что Джейсон от тебя что-то унаследует, — тихо сказала я ему. Я не собиралась ерничать, и надеялась, что это прозвучало совсем не так.

— Это ещё почему? — Он уже вышел из моей машины и захлопнул дверь. Теперь он наклонился и протиснулся через пассажирское окно, которое я опустила вниз.

— Потому что Томми не был твоим сыном.

Не дав ему шанса ответить, я быстро добавила:

— Мне правда очень жаль. — И я на самом деле так считала. — Я не хотела бросать новость тебе в лицо, а потом убегать, но мне нужно ехать к автобусной остановке. Сейчас у меня нет времени вдаваться в подробности, — я включила заднюю передачу, — обещаю все объяснить позже.

Он кивнул и отступил от машины, но не раньше, чем я заметила что-то в его глазах. Я была почти уверена, что это разочарование.

Гризз

2001, Форт-Лодердейл

Прошло два дня, а Гризз всё ещё размышлял над признанием Джинни. Он на самом деле верил, что приходится отцом Томми. Могла ли Джинни сочинить такую ложь, чтобы ранить его, отплатив за все, что он ей сделал? Или Томми убедил Джинни в какой-то бредовой неправде, обманом пытаясь защитить её, или удержать рядом с собой? А если это правда? Одному Богу известно.

Он ехал с работы домой, позволяя этим мыслям снова и снова крутиться в голове. Он приучал себя быть терпеливым. Как бы ни хотелось ему набрать ее номер и потребовать объяснений, Гризз понимал, что его проверяют. Либо Джинни, либо какая-то сущность высшего порядка, чье существование, возможно, пыталось проникнуть в его совесть, а возможно, и нет.

На протяжении нескольких месяцев его режим повторялся изо дня в день. Каждое утро он уходил на работу и ужинал в одиночестве в своем доме каждый вечер. К телевизору он был равнодушен, так что либо качался в своей комнате на тренажёрах, либо проводил вечера, читая одну из множества книг, которые брал в местной библиотеке.

По выходным Гризз катался. В конце концов, он уступил зову своего байка, съездил на тот склад и отбуксировал мотоцикл обратно в Южную Флориду. Однако он никогда не гонял по Форт-Лодердейлу, где проживал сейчас временно. Гризз всегда проделывал длинный путь по Аллее Аллигаторов на другой конец штата. Даже это было рискованно, но несколько месяцев назад, когда исполнился год со дня его казни, Гризз почувствовал, что преодолел важный рубеж. Заслужил это, так или иначе.

Он выезжал, чтобы просто покататься. Чтобы почувствовать ветер в волосах. Он был признателен Флориде за принятие закона «без шлема». Гризз никогда его не надевал и не хотел бы рисковать быть остановленным. Он сознательно избегал байкерских баров и пользующихся дурной славой районов Форт-Лодердейла. Гризз всегда катался в одиночку и старался не привлекать к себе внимания.

Но куда бы он ни ехал, он не мог не мечтать о Джинни у себя за спиной. Её руки крепко обвивают его талию, грудь прижимается к его спине. Растущее предвкушение, из-за того, что он представляет, как будет заниматься с ней любовью, когда они вернутся домой.

Он усмехнулся, подумав о временах, когда они даже не возвращались домой. Гризз вспомнил, как протягивал к ней руку во время их поездки и находил местечко у нее между ног, которое заставляло ее извиваться. Как его пальцы разжигали пожар, желание, заставлявшее Джинни настаивать, чтобы он остановился в самом удобном и укромном месте и занялся с ней любовью.

Наступят ли снова когда-нибудь такие дни? Получит ли он когда-нибудь еще один шанс с ней?