Гризз оказался прав. Он подумал, что Джейсон после вчерашнего ужина казался непривычно притихшим и задался вопросом, не изменил ли пацан свое мнение.

— Дело не в этом, мам.

— А в чем тогда?

Джейсон не ответил.

— Все из-за того, что слишком поспешно?

Гризз не услышал ответа, поэтому мог только предположить, что Джейсон покачал головой.

— Это потому, что тебе не нравится Джеймс? — Пауза. — Или потому, что нам придется переехать, если я выйду за него? — Опять молчание. И наконец: — Джейсон, я не могу читать твои мысли. Пожалуйста, скажи мне, что тебя беспокоит.

— Я думаю, ну… я думаю, что мне нужно знать, прежде чем ты выйдешь замуж за Джеймса, что ты все еще любишь папу. — Джейсон всхлипнул. — И ты не забудешь его.

Гризз затаил дыхание в ожидании ответа от Джинни. Он был потрясен осознанием того, что в прошлом ни за что бы не хотел слышать, как его женщина говорит кому бы то ни было, даже собственному сыну, что она еще любит Томми, однако теперь внутри него что-то изменилось. Он изменился. Он знал, чего хочет, что ему необходимо услышать ради Джейсона. Может, он понял наконец, что на самом деле значит любить кого-то по-настоящему.

— О, Джейсон. Иди ко мне, мой сладкий. Дай-ка я тебя обниму.

Гризз сделал еще один шаг и тогда смог их увидеть. Джейсон с Джинни сидели на диване. Мальчишка подполз к ней поближе и уткнулся головой в грудь матери, а она крепко обняла его. Ее глаза были закрыты, когда она ответила ему:

— Джейсон, я всегда, всегда буду любить твоего отца. То, что я снова полюбила Джеймса, ещё не значит, что я никогда не любила твоего папу. Это не значит, что я перестану его любить. — Затем она отстранилась от него и обхватила ладонями его лицо. Заглянув ему в глаза, она продолжила: — И нет, я никогда его не забуду. Он не только навечно в моем сердце, но я вижу его каждый раз, когда смотрю на тебя, Джейсон. Каждый раз. И я благодарю Господа за это. Благодарю Господа, что вижу его в тебе.

Она бросила взгляд поверх головы Джейсона и заметила Гризза. Он все слышал? Неужели он будет ревновать и сомневаться в ее вновь воскресшей любви к нему?

Время замерло, пока она ждала его реакции. Какого-то знака, чего угодно. На ее лице застыло выражение надежды.

И тут Гризз улыбнулся ей. Не той улыбкой, которую приклеивают, выдавая за искреннюю. Его улыбка была подлинной и чистой, и она излучала любовь. И сейчас Джинни была благодарна ему за это. Коротко кивнув ей, Гризз бесшумно вернулся вниз.

Джинни

2002, Северная Каролина

Парочка последовавших за этим дней стремительно промелькнула в подготовке к тому, что лучше всего можно было бы охарактеризовать как свадьба по залету без этого самого залета. Мика не заставлял нас жениться, но мы понимали, насколько важно для него провести самому эту церемонию.

Мы посвятили единственного члена семьи, чтобы не навлечь на себя ее гнев, когда она рано или поздно обо всем узнает. Тогда то тетя Тилли и доказала, что нет худа без добра. Мика достал свадебное платье цвета слоновой кости, принадлежавшее Маргарет Мэй, и тетя Тилли мастерски подогнала его, чтобы оно село на меня идеально. Мика вместе с родственником, занимающим высокую должность в офисе окружной канцелярии, взялся помочь ускорить процесс.

Несколько кузенов пригласили детей покататься на канатной дороге, а я торчала на стуле в спальне Мики, пока тетя Тилли подгоняла по моей фигуре платье Маргарет Мэй. Тетя настояла на том, чтобы нас оставили одних, потому что жениху не пристало до свадьбы видеть невесту в платье. С кухни донеслись голоса Гризза и Мики.

— Я тут подумал, что свадьба на открытом воздухе может стать особенным событием, — услышала я, как Гризз обратился к своему отцу.

— Мне кажется, твоя невеста вряд ли согласится с тобой, — ответил Мика.

— Может и нет.

— В чем дело, сынок?

Тетя Тилли бросила на меня быстрый взгляд и прекратила свое занятие. Мы обе обратились в слух.

— Я просто ничего не знаю о венчании в церкви и обо всем этом.

— Как так вышло?

— Совсем не знаю. Всегда считал, для такого, как я это неправильно. Понимаешь, о чем я.

— Ты боишься, что загоришься синим пламенем, если войдешь в дом Господа? — Несмотря на серьезность разговора, в голосе Мики мне послышалось лукавое поддразнивание.

— Может и так.

Когда они вышли на улицу, разговор затих, и после я никогда никого из них не спрашивала об этой беседе. Я поняла, что Мика, должно быть, сказал Гриззу что-то такое, что его успокоило, потому что Мика обвенчал нас в своей церкви, и Гризз не загорелся синим пламенем.

Перед свадьбой нам нужно было купить кольцо и ещё кое-что. В тот день Гризз вывез меня с гор выбирать обручальные кольца и подогнать кольцо Фрэнсис под размер моего пальца. Гулять по соседнему городку, держась с ним за руки, оказалось так правильно, что даже стало страшно. Поначалу я была как на иголках, ожидая, когда кто-нибудь обратит внимание на его облик — массивное тело, длинные волосы и татуировки — и сломя голову рванет в другую сторону, но, кроме нескольких любопытных взглядов, нас почти не замечали.

Я продолжала носить свое широкое золотое обручальное кольцо от Томми как способ скрыть татуировку-кольцо. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь оставляла палец открытым, чтобы кто-то, включая моих детей, мог обнаружить тату. Больше всего мне не хотелось, чтобы Джейсон увидел там имя Гризза, и Гризз со мной согласился. Я собиралась выбрать другое широкое кольцо, чтобы закрыть его. Мы поклялись, что расскажем Джейсону оставшуюся часть нашей истории много лет спустя, но пока он был еще слишком маленьким.

Мы уже возвращались обратно в горы, и наш путь пролегал по пустынной просёлочной дороге, когда Гризз съехал на обочину, поросшую травой. Он поставил машину на ручник и потянулся через меня, отстегивая мой ремень безопасности левой рукой.

— Не знаю, как долго я смогу ещё выдержать, Кит, — прорычал он. — Эти последние месяцы оказались гребаной пыткой.

Он потянул меня через консоль, посадив к себе на колени. Спиной я упёрлась в его дверь, а ноги положила на сиденье, которое только что освободила. Как-то незаметно мы вернулись к тому, что оставаясь одни, снова стали называть друг друга Гризз и Кит. Может, мы навсегда будем Гризз и Кит друг для друга.

Лежа на сгибе его руки, я заглянула ему в глаза и спросила:

— Почему ты не пытался зайти дальше поцелуев? Почему ты ушел от меня той ночью на кухне?

Он прикусил мою нижнюю губу, и только потом ответил:

— Потому что я чертовски стараюсь сделать это по-твоему. Я хочу сделать все правильно. Хочу жениться на тебе, прежде чем заняться с тобой любовью, Котенок. И тебе следует знать, что после того, как мы произнесем наши обеты, ты будешь занята. Очень занята. Мне нужно наверстать пятнадцать лет.

Он нежно ласкал мою щеку тыльной стороной ладони, не отрывая от меня взгляда.

— Я знаю, что ты хотел меня той ночью. Я тоже хотела тебя, Гризз. Я была готова спуститься с тобой вниз. Тебе не нужно было делать предложение.

— Да, но я его сделал, детка, — и он поцеловал меня. Это был глубокий, исследующий поцелуй, и так же, как той ночью на кухне, я ощутила его эрекцию и поняла, что сама мгновенно стала влажной. Он начал скользить правой рукой к моей груди, и я почувствовала, как затвердели в предвкушении мои соски.

Я вцепилась в его руку, побуждая двигаться дальше.

Гризз прервал поцелуй и практически отшвырнул меня обратно на мое сиденье.

Я услышала, как он проворчал сквозь зубы перед тем, как завести машину:

— Я так охуенно долго хотел тебя, милая, что, боюсь, мой член отвалится раньше, чем я успею им воспользоваться.

Гризз

2002, Северная Каролина