У меня оставалась последняя нерешенная проблема деликатного характера, и я чувствовал себя немного не в своей тарелке, поднимая эту тему, тем более что Мика был священником, и я не знала точно, считается это святотатством или нет. Тетя Тилли посчитала дело решенным и уже ушла на свой послеобеденный бридж в местную библиотеку.

— Хм, Мика? — позвала я.

— Да, Сладкий Горошек, — отозвался он, назвав меня моим новым прозвищем. Я видела, что он был страшно рад, что мы согласились переехать сюда, и, честно говоря, чувствовала то же самое. Так казалось правильно.

— Полагаю, ты уже понял, что сейчас мы не такая семья, которую большинство людей посчитает обычной. — Я прочистила горло. — Поэтому сомневаюсь, что моя просьба покажется обычной.

— Что такое, Джинни? — В его глазах засветился интерес.

— Ну, Гризз меня спрашивал, что я хочу в качестве свадебного подарка, и я ответила, что ничего не хочу, но это не совсем так.

Я взглянула на Гризза в поисках поддержки. Он кивнул мне, давая знак продолжить.

— Я хотела, чтобы он пообещал мне, что придумает, как это сделать, когда мы наконец поселимся в нашем новом доме. — Я замешкалась. — Что… что он найдет способ взять с собой наших близких.

Я бы сказала, что Мика пришел в замешательство. Поэтому поторопилась объяснить:

— Я имею в виду наших близких, которые ушли из жизни. Томми, Рути. Мои мать с отчимом. Я не могу жить с мыслью, что бросила их во Флориде. Мне невыносимо думать, что на их могилы никто никогда не придёт.

Не в силах встретиться с ним взглядом, я уставилась вниз на стол, сложив руки перед собой, нервно прокручивая обручальное и помолвочное кольцо. Я просила о тайной эксгумации не одной и не двух могил, а целых четырех.

Я почувствовала, как Мика притянул меня к себе тёплыми руками. Подняла голову вверх и не увидела в его взгляде ни отвращения, ни осуждения. Лишь слезы.

— Джинни, у тебя самое большое сердце из всех тех, кого я встречал. Это не так уж необычно, как ты считаешь. Уверен, мы что-нибудь придумаем. Точно знаю, на нашем семейном кладбище хватит места для ещё нескольких родственников.

Я улыбнулась и мне пришлось поморгать, загоняя обратно слезы.

— Я предлагаю, чтобы мы сделали это без шума, — сказал Мика. — Оставьте свои надгробные камни там, где они сейчас, а здесь изготовим новые.

— Спасибо, Мика. — Я поднялась, чтобы обнять его. — Большое спасибо.

— Семья есть семья, и мы своих не бросаем, Джинни. И если ты наша, то и они тоже.

2007, Форт-Лодердейл, наши дни

Прикрыв глаза, он откинулся на потрепанный диван, позволяя ее ритмичным движениям и умелому языку перенести его за пределы этой реальности. Через открытую дверь, отделявшую гараж от офиса, он слышал запах дизельного топлива и моторного масла.

Он должен быть благодарен Акселю за то, что тот дал ему работу. После выхода из тюрьмы у него был выбор: поработать у отца в ландшафтной бригаде или подлизаться к Акселю, чтобы получить еще один шанс в ремонте машин и мотоциклов. Пока ему приходится держаться подальше от полицейских радаров, вроде как влиться обратно в ряды законопослушных граждан в качестве механика для начала неплохо удалось. Он остановился в гостевой комнате своего старшего брата Слэйда, до той поры, пока не решит, что хочет делать со своей жизнью.

Он бросил взгляд на девушку, которая не оставляла попыток проделать какие-то фокусы в области его паха. У нее получалось, до тех пор, пока она не почувствовала на себе его взгляд и не прекратила свое занятие.

— Ты даже не спросил моего имени, — кокетливо сказала она, все это время одной рукой держа его член. Затем похлопала ресницами и попыталась смущённо отвести взгляд.

Он закатил глаза и грубо оттолкнул ее. На сегодня хватит.

Неужели ещё одна. Ещё одна, которая не понимает, что минет — это всего лишь минет. Не гребаное предложение руки и сердца. Хоть ему совсем недавно исполнилось двадцать три, он прекрасно был знаком с таким типом девушек. И понятия не имел, как ему удавалось подцеплять таких баб. Она захочет с ним поговорить и узнать его поближе. Заверит его, что понимает, как глубоки его душевные раны и как она мечтает попробовать помочь ему исцелиться.

Многие хотели попробовать. Многие шлюшные задницы вышвыривались тут же, едва он замечал, как им начинает казаться, что они для него не более, чем просто трах.

Лишь одна могла стать бо́льшим. Только к одной он испытывал чувства.

Сколько раз за прошедшие годы он гнобил себя, вспоминая о том, как лишался дара речи рядом с Мими? Тогда он едва мог выдавить из себя пару слов, а случай поговорить с ней предоставлялся ему не раз и не два. К тому времени, когда он наконец-то смог рассказать ей о своих чувствах, было уже слишком поздно. Мать увезла ее, чтобы начать новую жизнь в другом штате.

Он вспомнил, как его мать устроила большой ужин и пригласила на него Джинни, Мими и Джейсона, чтобы попрощаться. Только он понятия не имел, что это финал. Он думал, что это просто ужин. Судя по всему, Джинни продала их дом со всей мебелью и уже отправила их личные вещи в новый дом. Они собирались после ужина провести ночь в отеле, а затем отправиться в Монтану.

Он едва не выронил вилку, не донеся до рта, когда понял, что они уезжают уже на следующее утро. Все встало на свои места.

Как это прошло мимо него? Почему он не знал? Как мог он не слышать разговоров родителей об этом сраном переезде на другой конец страны?

Он ни за что не поверит, что его родители ничего об этом не знали. Они специально держали все в секрете, и он хотел знать почему. И тот факт, что его так неожиданно застали врасплох, здорово его разозлил. Когда все стояли в прихожей дома его родителей, прощаясь и обнимаясь напоследок, он, вне себя от злости, свалил в свою комнату, чтобы выпустить пар.

Стоя спиной к двери, он швырял в стену дротики, когда услышал деликатный стук. Он скрипнул зубами. Если его мать, придя сюда, рассчитывает сгладить острые углы, ее ожидает неприятный сюрприз. Во всем виноваты его родители, и ему до чёртиков хотелось сыграть для них роль судьи, присяжного и палача.

Он услышал, как за спиной открылась и закрылась дверь, и удивился, услышав голос Мими.

— Кристиан?

Он замер, остановив руку на полпути и позволив дротику упасть на пол, а затем медленно повернулся к ней.

Она что-то вынимала из рюкзака.

— Мне так и не удалось тебе ее вернуть, — с улыбкой она протянула к нему руку.

Он рассеянно взял куртку, которую дал ей много месяцев назад. Похоже сразу после того, как он тогда отвез Мими домой, общение между семьями сошло на нет. Он терпеливо ждал, даже пару раз сам предлагал матери, чтобы она позвала Мими посидеть с Дейзи. Кристи говорила, что спрашивала Мими, но та была постоянно занята. После смерти Томми их жизнь вроде как начала налаживаться, и Джинни занималась собой и детьми. Чушь собачья. Джинни планировала переезд, и его мать знала это и намеренно начала отдалять от них свою семью.

Кристиан также знал, что после смерти Томми они немного отдалились от своего круга общения. Открыто Диллонам ничего не говорили, но он слышал, как Кристи жаловалась Энтони, что Джинни расстроилась, узнав, что среди их знакомых ходят пересуды и сплетни, и что мнимые друзья постепенно уходят. Джинни это не обижало, но она чувствовала боль своих детей. Дети бывают жестоки. Теперь же он задался вопросом, сколько в этом было правды.

Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, что это полностью его вина. Ему следовало добиваться Мими, а не сидеть сложа руки и ждать случайной встречи с ней, чтобы просто побыть рядом.

И Кристиану пришлось признаться, пусть даже только себе, что двухмесячный срок в тюрьме ему во всем этом не помог. Он знал, что в этот раз его родители намеренно не внесли за него залог, как и в ночь, когда его замели за сопротивление при аресте. В ту ночь, когда Мими чуть не изнасиловали. В памяти всплыли слова отца, когда его арестовали: