Эйфория излилась на его душу умиротворяющим бальзамом, даря ему чудесную возможность заглянуть в собственное сердце. Нет, это не гордостью и не вызовом Гриззу была продиктована его настойчивость в том, чтобы она надела бандану. Здесь было нечто большее.

Гризз. Его заклятый враг столько, сколько он себя помнил. Но вдруг Томми перестал рассматривать его в таком качестве. Словно приподнялась завеса, и вместо бессердечного преступника Томми увидел мужчину, который, если Джинни ему разрешит, вернется и станет заботиться о его семье, и защитит ее. Мужчина, которого в один прекрасный день примет Мими, а Джейсон будет брать с него пример. Томми знал, что его мирское я было бы в шоке от такой мысли. Но у его души было другое мнение. Узрел ли он истину, или видел то, что подсунуло ему подсознание из-за его желания уйти к свету, не беря с собой вину или страх? И после этого он понял, что внутри света не будет ни страха, ни вины.

Джинни.

Все отрицательные эмоции, которые он когда-либо испытывал, исчезли в один миг. Больше не было ни ревности, ни отчаяния, ни депрессии, ни горя, ни страха. Ни капли ненависти. Испарилось даже его новоявленное презрение к Саре Джо. Угасло само по себе. Она все еще что-то говорила, стоя подле его кровати, но он ее уже не слышал. Он видел лишь маленькую девчонку, какой помнил ее ещё с детства. И ее растрёпанные косички и нос, усыпанный веснушками, и яснее всего он видел ее горе.

А вслед за тем Томми почувствовал то, чего не ожидал. Он почувствовал боль, которую она пережила, лишившись матери. Он чувствовал эту девочку, которая плакала так долго и так сильно, что глаза у нее совершенно заплыли. Он слышал ласковый голос Фесса, сжимавшего в объятиях свою единственную дочь:

— Ты теперь моя девушка номер один, Сара Джо. Теперь, когда мама на небесах, ты моя лучшая девушка, и никто никогда не займет твое место. — Неважно, насколько она заблуждалась, именно сейчас Томми понял, почему она сделала то, что сделала. И он простил. Как? Как он смог увидеть и прочувствовать все это?

Джинни.

Свет был теплым. Прекрасным и манящим, и Томми больше не хотел сопротивляться, но чувствовал, что должен. Ради нее. Ради его детей.

И тут он услышал голос.

— Томми.

Этот голос, он слышал его всего лишь в течение нескольких недель, и было это больше тридцати лет назад, но он узнал его, словно это было только вчера. Голос, который когда-то был грубым, нахальным и злым:

— Когда закончишь складывать полотенца, ты должен вычистить ванную Гризза и записать все, чего у него не хватает, — рявкнула она. Да, он вспомнил этот голос.

Он посмотрел налево и улыбнулся.

Мо.

Она потянулась к его руке, и он протянул ей свою. Томми посмотрел вниз и увидел суматоху. Люди, склонившиеся над ним, пытались вернуть его к жизни. Даже Сара Джо делала вид, что пыталась помочь. Он посмотрел через стеклянные стены своей больничной палаты и увидел двоих мужчин, удерживающих Джинни. Он слышал ее крики, видел разлитый на полу кофе.

— Он сжал мне руку! Он слышал, как я с ним разговаривала! Он сжал мне руку! — кричала она во всю мощь своих лёгких. Слезы катились по ее щекам. Она вступила в схватку с двумя здоровенными санитарами и победила, пробравшись обратно к нему в палату.

Томми немедленно ощутил ее мир, тот, что оставил позади, и почувствовал, что падает вниз, обратно на больничную койку. К холодной реальности и жестокости земной жизни. Он осмотрел стерильную больничную палату. Холодная резкость металла, которая являла собой абсолютную противоположность тому, что, как он знал, было в зовущем его свете. Его сердце разрывалось от осознания действительности, с которой Джинни столкнется без него. Горе, которое обрушится на нее с его смертью. Но вместе с этим знанием пришел покой и понимание, что на этом для них ничего не заканчивается. Что-то глубоко внутри него всколыхнулось, и он осознал, что следующие слова Мо были правдой:

— Она найдет тебя. Они все найдут тебя, Томми. Они найдут нас.

— Откуда ты знаешь? — На самом деле он не говорил этих слов, но услышал собственный голос, спрашивающий ее.

— Потому что я нашла тебя, — услышал он её ответ.

Томми взглянул на Мо и почувствовал, что его потянуло от больничной палаты назад к свету, который был вечной жизнью. Свет, наполненный безусловной и всеобъемлющей любовью. Любовь. Он думал, что знает все о любви. Но ошибался.

— С ней все будет в порядке, Томми. С ними все будет в порядке.

И тогда он возблагодарил Бога за ниспосланный ему чудесный дар спокойствия и за совершенную уверенность в том, что все, сказанное Мо — правда. Именно тогда в последний раз сказал Джинни, что любит ее и их детей. Именно в этот момент Томми смирился с миром, неподвластным человеческому разуму.

Затем Томми проник в глубины своей души и позволил себе увидеть истину, которую всегда избегал. Она никогда не была предназначена лишь ему, и когда Мо едва заметно кивнула в сторону света, он осознал, что впервые за всю свою жизнь, он, наконец, нашел место принятия, покоя и чистой любви.

— Он ждет тебя, — прошептала Мо.

Томми кивнул и улыбнулся ей. Он был готов.

Иногда нам приходится пережить сильное потрясение,

полностью изменить и перестроить свою жизнь,

чтобы прийти туда, где нам суждено быть.

Автор неизвестен

Гризз

2001, Форт-Лодердейл

Он занёс купленные продукты в тесную квартирку, которую снял в доме возле пляжа. Два дня назад Гризз вернулся в Форт-Лодердейл, и за это время не смог встретиться с Картер, но из местных новостей узнал, что Томми скончался от полученных ранений — приблизительно в тот же момент, когда его самого захлестнуло ошеломляющим чувством горя во время поездки.

Он почувствовал боль Кит? Ему хотелось верить, что у них есть такая связь. Но он быстро напомнил себе, что такие люди как он не могут испытывать подобного рода переживания. Вероятно, это была изжога от куриного салата, который он съел.

Теперь оставалось только сидеть и ждать. Он не мог поехать к Джинни, и уж конечно не мог привезти ее к себе. И он не хотел приближаться к Энтони до похорон Томми.

Ему не терпелось пообщаться с Энтони. Он хотел выяснить, слышал ли тот что-либо на улице. Было ли нападение на Томми случайностью, или оно связано с чем-то другим?

Гризз разложил продукты и сделал себе сэндвич. Сев на диван, взял пульт и пролистал местные новостные каналы, остановившись, когда на одном из них увидел изображение. Это был фоторобот предполагаемого преступника, стрелявшего в магазине на заправке. Диктор пояснил, что в магазине не установлены камеры видеонаблюдения, поэтому портрет составлен со слов нескольких очевидцев. Этот фоторобот был похож на любого Джо Шмо от Майами до Уэст-Палм-Бич.

Ему бы только добраться до Энтони, тогда он сможет узнать больше. Улица всегда была надежнее любого новостного телеканала.

Гризз запил свой сэндвич содовой и оглядел небольшую студию. Здесь было чисто, стояла хорошая мебель. Он подавил желание зевнуть и понял, что помирает со скуки. Нестерпимо потянуло прокатиться. Но Гризз оставил свой байк на том складе, а покупать другой или красть с улицы для того, чтобы просто проехаться с ветерком, он не собирался. Хотя, он же может одолжить мотоцикл на пару часов. Блядь. Держаться в стороне от проблем может оказаться сложнее, чем ему представлялось.

Гризз смял пустую банку из под содовой и швырнул ее в мусорное ведро, стоявшее в маленькой кухне. Он промахнулся, и та с грохотом упала на плитку. Гризз встал, чтобы ее поднять, и его взгляд упал на брезентовый мешок, который он оставлял в одном из кофров своего мотоцикла. Он вспомнил, как впопыхах кинул его в машину, когда разгружал байк.