— Прямо как мое имя, мамочка. Его имя такое же, как мое.

— Да, так и есть, милый, — ответила я ему, нежно улыбнувшись. — Да, как твое.

«Вы не можете начать следующую главу своей жизни, если продолжаете перечитывать последнюю». — Неизвестный автор.

Джинни

2000, Форт-Лодердейл (Спустя три месяца после казни)

Не помню, сколько я просидела, уставившись в землю, на раскаленном асфальте подъездной дорожки возле дома Картер. Спустя какое-то время я приподнялась и достала из кармана синюю бандану, которую засунула туда несколько минут назад. Или прошли часы?

Тридцать минут назад ко мне вернулась моя детская Библия вместе с письмом от моей матери, Делии. В письме открылась горькая правда о нашем прошлом — ее и моем. Я узнала о том, что у меня была сестра-близнец, умершая в больнице после того, как Делия ее бросила. А я на самом деле на два года старше, чем всегда считала. И только что обнаружив пропажу мотоцикла и невысказанное подтверждение Картер о том, что он жив — Гризз все еще был жив — я не могла ничего делать, кроме как сидеть и смотреть на пустое место в гараже. Все это было уже слишком.

Я оглянулась посмотреть, где Картер. Ее не было рядом. Я прижала бандану к лицу и снова зарыдала, на этот раз с тихими, но от души выворачивающими нутро, мучительными всхлипами. Тем плачем, который идет из такого потаенного места в твоей груди, что ты не догадываешься о его существовании, пока он не столкнется с тобой с жестокостью, причиняющей физическую боль. Разновидность плача, который, если его задушить, заставит болеть твои ребра и ломить спину. Так сильно я не плакала даже после его казни.

Я пыталась понять причину. Из-за того, что его смерть стала последней каплей? Или я так считала. Я могла свои любовь и скорбь аккуратно уложить в воображаемую коробку и промаркировать: «В прошлом. Откуда это новое горе взялось сейчас? Что я чувствовала на самом деле? Предательство? Боль? Любовь?

Ну, нет. Я не сотворю этого с собой. Даже на малую толику я не могу разрешить себе поверить, что все еще люблю его. Я люблю Томми. Я влюблена в Томми. Наша любовь — настоящая. Это не утешительный приз после ареста Гризза, его тюремного заключения и якобы смерти. Все же… что это было? Я не позволила себе закончить эту мысль.

Я боролась с желанием вернуть Картер и заставить ее рассказать мне все, что она знала. Я подавляла инстинкт докопаться до ответов. Нечто большее мне подсказывало, что я не должна в это лезть. Что тайна Гризза была настолько объемной, что будут последствия, если я решусь заняться расследованиями — это то, что хотела сделать моя плоть, но мой дух знал лучше. Нет, я не стала бы сомневаться. Я не стала бы спрашивать. Я бы сделала то, чего он, по-видимому, хотел, и просто сохранила знание, что он где-то есть, нужен мне. Но мне стоит двигаться дальше и жить жизнью, которую он хотел для меня.

И тогда я села, выпрямилась и решила так и сделать. Ты хочешь, чтобы я шла дальше, Гризз? Значит, ты это получишь. Запихнув бандану обратно в карман, я поднялась. Стараясь не смотреть на пустующее место в гараже, где был его мотоцикл — туда, где он был совсем недавно — я направилась за угол постройки. По лестнице в гостевой дом я поднялась с твердой решимостью, которой не чувствовала. Я напомнила себе, что была мастером иллюзии. Я могла бы и дальше притворяться, что все в порядке, и

действительно бы так делала, если бы сегодняшнее разоблачение, в конечном счете, не проложило свой путь из глубин моего подсознания.

Да, настало время начать убеждать себя, что он мертв и ушел. Навсегда.

Я распахнула дверь и вошла в комнату для гостей. Шагнула к окнам, открыла жалюзи и щелкнула оконными замками. Они все еще были в хорошем состоянии, но стали тугими за те годы, что ими не пользовались. Я вдохнула горячий, густой воздух, выплывающий наружу, и подумала о включении кондиционера.

Пока я действовала, сформировался план: во-первых, я оценю объем работ. Уперев руки в бедра, я развернулась, оглядывая маленькое жилое пространство. Мебели мало, но здесь чисто и аккуратно. Я подошла к небольшой нише, служившей кухней. Открыв дверцы шкафчиков, я обнаружила предметы первой необходимости — тарелки, чашки и столовые приборы. Я знала, что не буду их выбрасывать, но медлила перед тем, что должна была сделать.

Прошла к маленькой спальне. Тусклый свет не помешал мне разглядеть маленькую картонную коробку на кровати. Я застыла, уставившись на коробку, которая в моей голове внезапно стала размером с гору. Я говорила себе, что вычистить гостевой дом и гараж будет очень трудно физически, и потребуется много пота и мышц.

Но ничего огромного здесь не было. Ничего, что нужно было бы таскать вверх и вниз по лестнице. Все свелось к этой коробке. Коробке на кровати.

На этой кровати мы занимались любовью

Не ходи туда, Джинни. Я заглянула в комнату. Кровать лишилась своих простыней. Две маленькие тумбочки со светильниками стояли с двух сторон. Все устаревшее, но в хорошем состоянии. Это можно оставить. В углу стоял телескоп, который я подарила Гриззу. Я притворилась, что не заметила его. Картер должна пользоваться этим помещением, когда ее друзья приезжают в город. Пришло время снова использовать гараж и дом для гостей. Я больше не собиралась следовать его правилам.

Я медленно приблизилась к кровати. Не я упаковывала его вещи много лет назад. Это была Картер. Тогда она жила со мной и предложила, чтобы мы перенесли часть его вещей. Сначала я сопротивлялась, до тех пор, пока Гризз не велел мне это сделать. Я покачала головой, когда пришло озарение. Конечно. Картер, вероятно, поддерживала связь с Гриззом и сообщила ему, что я не двигаюсь дальше и затем, вуаля! Я получаю весточку от Гризза, где он велит мне сделать ровно то, что предложила Картер. Глупая и наивная. Вспоминая, я сжала кулаки.

В то время я была так опустошена, что не могла заставить себя расстаться с его вещами, так что попросила Картер заняться этим, а сама провела день вдали от дома. Я знала, что его одежду и обувь она пожертвовала на благотворительность, а это означало, что я найду в этой коробке еще более личные вещи. Воспоминания, думала она — или Гризз — должны быть сохранены. Я не могла их винить в том, что найду. Ведь сама я в этом участвовать не хотела. Я вспомнила, как Чикки собирала вещи Мо много лет назад. Мне, без сомнения, было тяжело смотреть на материальные напоминания о тех трагических событиях.

Но сегодня избежать этого невозможно.

Сглотнув комок, который начинал образовываться в горле, я открыла коробку. Поначалу картон сопротивлялся, но затем открылся легко. Я заглянула внутрь и сделала глубокий вдох, приложив сознательное усилие к тому, чтобы вновь сделать выдох и вдох. У меня дрожали руки, когда я вынимала первую вещь. Я заставила себя ослабить крепкую хватку, чтобы не сломать ее пополам. В моих руках оказалась пластинка в первозданном пластиковом конверте. Мой альбом Барри Уайта.

На меня нахлынули воспоминания. Ощущение горячей воды, когда мои руки застыли в крошечной раковине мотеля тогда, много лет назад. Запах чистого, свежего аромата мыла, исходящего от губки, которую я использовала. Самодельное сито Чоудера в сливе раковины. Нежный и лёгкий как перышко поцелуй Гризза, оставленный на моем

виске. И я слышала, как напевает Барри Уайт Never, Never Gonna Give Ya Up (прим. пер.: «Никогда, никогда не отступлюсь от тебя»), когда я вела Гризза в спальню. Я сглотнула и прошептала:

— Ты сохранил его.

Нет, прекрати, Джинни! Не делай этого с собой. Отложив в сторону пластинку, я потянулась к следующему предмету. Поначалу я не могла сказать, что это, но мягкую плюшевость игрушечного зверька распознала сразу. Мягкая игрушка у Гризза? Мгновение я смотрела на крошечного зверька. Эта маленькая горилла перенесла меня обратно в счастливые воспоминания. Как Гризз в одно из наших многочисленных полуночных свиданий привез меня в зоопарк. Ночной смотритель, который задолжал Гриззу, предупредил, что в нашем распоряжении только два часа, прежде чем появятся другие сотрудники.