Лучше прояснить некоторые моменты. Рано или поздно он к ним вернется, и не факт, что станет обращать внимание на мои эмоции. Я сделал шаг назад и направилась обратно в город. Первой. Оставляя офицера с его заключениями и выводами позади.

Мгновения эмоционального всплеска прошли. Пришло время холодного разума и действий.

– Завидная проницательность, – похвалил Кирай, но так холодно и отстраненно. Словно тоже не сильно радовался своему порыву.

Это хорошо. Это правильно. И это… горько, что ли?

– Да уж… Никогда не знаешь, когда именно пригодятся те или иные знания. Моя мать любила повторять, что нет легче и ценнее багажа, чем знания. Жизнь подтвердила это. И не раз.

– Твоя мать? Льера Роуз Трев?

Пошел допрос. Словно он не прочитал мое личное дело сто раз.

– Нет. Роуз моя тетя. После того, как погибли мои родители, нам пришлось вдвоем бежать от войны.

Поначалу мне все время казалось, что мы вот-вот и вернемся назад. Но шло время. Роуз начинала злиться, когда я спрашивала о возвращении. И скоро я перестала спрашивать. О стене между Империей и Аратсишаном узнала уже от торговцев. Они и рассказали, что за стеной – руины. Это больно. В тот день рухнули последние надежды. Что-то внутри умерло, сгорело в погребальном костре, что полыхал в моей душе.

И вот теперь я боялась надеяться. Неужели нам все эти годы врали?

Мы вернулись на улочку молча. Уже суетились строители, разглядывая повреждения и разводя руками.

– Нет стекла! – размахивал руками мастер Суотр, пытаясь объяснить мэру Этклонеру всю суть проблемы. – Ничего не могу сделать.

– Взымайте плату с Трестонов, – отмахнулся мэр.

Мастер строитель вздохнул, и снова принялся втолковывать то, что в Горенгвиле просто нет материалов, чтобы восстановить повреждения. А доставить их в такую непогоду просто нереально.

– Мелани в булочной, – кивнул Кирай, подталкивая замедлившуюся меня к двери.

А сам направился к строителю и градоправителю. Даже не знаю, что именно он у них собирался узнать, что помогло бы нашему расследованию. Этклонер точно помощник неважный. Даже от меня не укрылось, как он напрягся и занервничал, когда мы появились в поле зрения. Что-то он точно скрывает. Но… почему бы не попытаться?

И едва переступила порог булочной, тут же потеряла интерес к мэру и мастеру-строителю.

Вокруг была разруха. Разлетевшееся осколками стекло везде. При том лопнули не только стекла витрин, окон, шкафчиков, а даже пузырьки и бутылки. Потому в помещении стоял не только страшный холод, но и тяжелая смесь запахов эссенций и добавок. Такая насыщенная, что я в первый момент едва смогла продышаться.

Было как-то физически больно смотреть на разбросанный по полу хлеб, свежие булочки и пироги. Особенно жалко смотрелись почему-то цветные леденцы, которыми льер Терстон угощал забегающих детей, подрабатывающих посыльными. Больно было смотреть на полную разруху, что отдавалась какой-то знакомой болью так и не зажившей раны в груди. Разрушенный дом – это всегда так больно. Это первый признак рухнувшей жизни.

Мэл сидела на табуретке в углу и смотрела в одну точку. Ее плечи, как и мои, были укутаны черным кителем боевых имперских магов. Но она даже не пыталась укутаться в него, спрятаться от мороза, как я. На ней он выглядел как небрежно брошенная вещь на спинку стула. Да и она сама мне казалась будто… неживой. И от этого сравнения морозом обдавало сердце.

Часики что-то тихо ей втолковывал, что-то рассказывал, что-то пытался выспросить. Но она не отвечала, даже не смотрела в его сторону. Словно не слышала. А может и не слышала?

– Маэл, погоди, – решительно приблизилась я к теперь уже коллеге. – Она не просто в шоке. Скорее всего, она не слышит тебя.

И в ответ заработала какой-то насмешливый взгляд.

– Она маг-целитель, призвавший шайру. Полагаешь, что она не обезопасила себя заблаговременно? – поморщился Маэл, взглянув на меня.

– Полагаю? Я вообще не верю, что Мэл это сделала, – хмыкнула я. – Полагаешь, нормальный человек стал бы призывать опасную тварь себе в дом?

– Мне откуда знать? – пожал равнодушно плечами боевой маг. – Но она это точно сделала сама, не под давлением и полностью проведя ритуал здесь!

Боги… Это звучало так спокойно, что у меня мурашки по коже прошли. Как приговор осужденному на смерть. А Мелани даже не моргнула.

Пусть думают, что пожелают. Я знала мою улыбчивую, добрую Мелани. Слишком хорошо, чтобы даже допустить мысль, что она мола умышленно сделать такую глупость. Этому обязано быть объяснение. И кроме Мэл, его никто не даст. А для этого ее как минимум нужно привести в чувства.

– Ее осмотрел целитель? – все же не спешила я сдаваться.

– Нет! Целитель шаталась демон знает где и пришла почему-то в кителе командира. И это в рабочее время. Ай-яй-яй… Как вам не стыдно?

Я даже задохнулась от возмущения и не нашлась с ответом. По сути, он был прав. Мое же дело оказывать помощь пострадавшим. А я… был занята. И теперь мне действительно стало стыдно.

– Позволишь тогда? – стараясь не выдать эмоций, спросила я, потеснив сослуживца.

Вру. Не спросила, а просто поставила таким образом перед фактом. И приблизилась к подруге, на ходу прошептав заклинание сканирования.

Информация была вполне оптимистичной. Шок, конечно, несколько осколков стекла застряли в руках и спине, много мелких ранений, царапин. Но все это я могла даже сейчас заживить. Сама Мэл могла бы, если бы не застыла, как замороженная. Бледность кожи только добавляла ей схожести со снежной фигурой. И все же уши были повреждены. Не так сильно, как могло бы быть. Но все же.

– Исаннар катра маин, – проговорила я заклинание быстрого восстановления.

Магия потекла потоком, заживляя раны, изгоняя осколки из тела, излечивая. Наверное, подчиняясь моей воле, желанию быстрее вылечить, все пошло куда быстрее, чем полагалось бы. Да и что таить не самый сильный я целитель. Если не пользоваться запрещенной магией.

Отток магии сразу же сказался на моем собственном состоянии. Даже голова чуть закружилась и к горлу подступила тошнота.

Но даже когда повторное сканирование не показало ни единой царапины, Мелани не пошевелилась даже. Я осторожно взяла ее за руку и ощутимо встряхнула. Ее ладонь была просто ледяной. И это было… страшно до паники.

– Мэл, – позвала я, встряхнув подругу. И не получив реакции, повторила еще несколько раз пока она наконец не моргнула, перевела взгляд на и посмотрела даже почти осознанно.

– Трисс… – прошептала она.

Ее голос имел мало схожести с голосом моей подруги Мелани. В нем не было жизни. И от этого становилось еще страшней.

– Все будет хорошо, Мэл, – пообещала я, сжав ее руку.

Но она моргнула, медленно мотнула головой и так же тихо, безжизненно прошептала:

– Не будет. Это все я. Я виновата во всем.

В одной из уцелевших комнат на втором этаже булочной льера Терстона пахло мятным чаем. Треснули, но удержались в рамах окна, лопнуло зеркало. Но в остальном, вполне можно было представить, что ничего ужасного не случилось.

Мне стоило едва не устроить скандал с Маэлом, чтобы увести Мэл от эпицентра события и позволить ей хоть немного прийти в себя. Часики настаивал на том, что это против правил, что девушку необходимо допросить. Я же отчаянно не понимала, что он собирался выяснить у человека, который не то, что говорить, думать связно не способен. К тому же несмотря на ее заявления, я была уверенна, что всему есть логическое объяснений.

Неожиданно на мою сторону встал Эрик Томарэ, тот самый маг с жуткими черными глазами. Но решающее слово все же было за командиром. И мы ждали его появления едва сдерживаясь, чтобы не ввязаться в перепалку снова.

Чувствую, что после этого нормальных отношений внутри нашего коллектива мне не видать. С Маэлом так точно. Вряд ли он сможет забыть мне этот скандал. Но плевать. Главное сейчас – Мэл, снова провалившаяся в какое-то оцепенение.