– Очевидно, наоборот.

– Только не с этого края. Насколько нам известно, «Медуза» сейчас в Москве.

– В Москве? – Конклин чуть не выронил трубку из рук.

– Да. Мы сосредоточили внимание на юридической фирме Огилви в Нью-Йорке, прослушивая все, что только можно прослушать. Каким-то образом – мы пока не знаем каким – его предупредили, и он выехал из страны. Он полетел «Аэрофлотом» до Москвы, а его семья отправилась в Марракеш.

– Огилви?.. – промолвил Алекс; он поморщил лоб, пытаясь вспомнить. – Из Сайгона? Офицер-юрист из Сайгона?

– Верно. Мы считаем, что он управляет «Медузой».

– И ты скрывал это от меня?

– Только название фирмы. Я же сказал, у нас свои приоритеты, а у вас – свои. Для нас «Медуза» важнее.

– Ты грязный полотер! – взорвался Конклин. – Я же знаю Огилви – точнее, знал его. Позволь сообщить тебе, как его прозвали в Сайгоне: Хладнокровный Огилви, самый изворотливый подонок во Вьетнаме. После нескольких повесток в суд и небольшого расследования я мог бы сказать тебе, где зарыты некоторые из трупов судей, убитых им, – но ты все запорол! Ты мог бы его взять под формальным предлогом за совершение нескольких убийств в армейских судах. Боже, почему ты мне не сказал?

– Честно говоря, Алекс, ты никогда не спрашивал. Ты просто заранее решил – и весьма правильно, – что я тебе этого не скажу.

– Ну, ладно, ладно, сделанного не воротишь – к черту с этим. Завтра или послезавтра ты получишь наших двоих из «Медузы», так что поработай над ними. Они оба хотят спасти свои задницы. Главарь – дерьмо, а вот его снайпер на все готов за свою семью.

– А что вы собираетесь делать? – снова спросил Холланд.

– Мы едем в Москву.

– За Огилви?

– Нет, за Шакалом. Но если вдруг встречу Брюса, передам ему от тебя привет.

Бакингэм Причард сидел рядом со своим дядей в униформе служащего, Сайрилом Сильвестером Причардом, заместителем директора по иммиграции, в офисе сэра Генри Сайкса в Доме правительства в Монтсеррате. Рядом с ними, справа от зама, был их адвокат, лучший защитник-соотечественник, которого Сайкс смог убедить помочь Причардам, когда Корона предъявила им обвинение в пособничестве терроризму. Сэр Генри сидел за столом и поглядывал в шоке на юриста, некоего Джонатана Лемюэля, который поднял голову и глаза к потолку – не для того, чтобы насладиться действием тропического вентилятора, гонявшего влажный воздух, а чтобы выразить свое неверие. Лемюэль получил юридическое образование в Кембридже, некогда «школяр» из колоний, заработал денег в Лондоне и к осени жизни вернулся в родной Серрат, чтобы насладиться плодами долгих трудов. Именно сэр Генри убедил своего ушедшего на отдых черного друга помочь парочке идиотов, которые, возможно, втянулись в серьезный международный скандал.

Причиной шока сэра Генри и неверия Лемюэля стал примерно следующий обмен репликами между Сайксом и заместителем директора по иммиграции.

– Мистер Причард, мы установили, что ваш племянник подслушал телефонный разговор Джона Сен-Жака с зятем, американцем мистером Дэвидом Веббом. Дальше, ваш племянник Бакингэм Причард только что добровольно и даже с энтузиазмом признал, что звонил вам с определенной информацией, содержавшейся в том разговоре, и что вы, в свою очередь, однозначно утверждаете, что из-за этого должны были немедленно связаться с Парижем. Это верно?

– Целиком и полностью, сэр Генри.

– С кем вы связались в Париже? По какому телефонному номеру?

– При всем уважении, сэр, я поклялся хранить его в тайне.

При этих словах Джонатан Лемюэль воздел взгляд к потолку.

Сайкс, взяв себя в руки, положил конец возникшей короткой паузе.

– Что это было, мистер Причард?

– Мой племянник и я являемся частью международной организации, в которой задействованы величайшие лидеры мира, и мы поклялись не выдавать секретов.

– Боже правый, он верит в это, – пробормотал сэр Генри.

– О, ради всего святого, – простонал Лемюэль, опустив голову. – Наша здешняя телефонная служба не самая запутанная, особенно когда речь идет об общественных телефонах, одним из которых, я так полагаю, вы и должны были воспользоваться – в течение дня этот номер можно установить. Почему бы просто не предоставить его сэру Генри сейчас? Ему, очевидно, нужно знать его как можно скорее. Какой тут может быть вред?

– Вред, сэр, может быть причинен нашим вышестоящим людям в организации – это было доходчиво объяснено мне лично.

– Как эта ваша международная организация называется?

– Я этого не знаю, сэр Генри. Это часть конфиденциальности, как вы не понимаете?

– Боюсь, это вы не понимаете, мистер Причард, – заявил Сайкс дрожащим от злости голосом.

– О нет, сэр Генри, я понимаю, и я вам это докажу! – парировал заместитель, бросив после этого взгляд отдельно на каждого, будто желая внушить скептическому Сайксу и изумленному адвокату, а также своему любимому племяннику собственную правоту. – На мой личный счет здесь, в Монтсеррате, была переведена большая сумма денег из частного швейцарского банка. Инструкции были точны, но достаточно растяжимы. Деньги должны были быть использованы в целях выполнения данных мне заданий… Транспорт, развлечения, жилье – мне сказали, я имею полную свободу действий, но, конечно, я храню полную запись всех своих издержек, как подобает второму офицеру иммиграции… Кто, как не очень серьезные люди, могли доверить человеку, которого они знали только по безупречной репутации и завидной должности?

Генри Сайкс и Джонатан Лемюэль снова переглянулись, к их изумлению и неверию теперь присоединилось и легкое смятение. Сэр Генри наклонился вперед над столом.

– Помимо этого, так скажем, тщательного наблюдения за Джоном Сен-Жаком, потребовавшим очевидных услуг вашего племянника, получали ли вы еще какие-нибудь задания?

– Вообще-то нет, сэр, но я уверен, что когда наши руководители увидят, как качественно я справился с этим заданием, вскоре последуют и другие.

Лемюэль приподнял ладонь на несколько дюймов от подлокотника, чтобы приостановить покрасневшего Сайкса.

– Скажите мне, – спросил он быстро и мягко, – эта большая сумма денег, посланная вам из Швейцарии, насколько она была велика? Ее величина не имеет юридического значения, но сэр Генри может в любой момент от имени Короны позвонить в ваш банк, так что будьте добры, скажите нам.

– Триста фунтов! – ответил Причард-старший с гордостью.

– Триста?.. – слова застряли в горле защитника.

– Не очень-то впечатляет, а? – пробормотал сэр Генри и молча отклонился назад.

– А приблизительно, – продолжил Лемюэль, – какими были ваши расходы?

– Зачем же приблизительно? Все точно, – кивнул заместитель директора по иммиграции, доставая из нагрудного кармана униформы блокнот.

– Мой замечательный дядя всегда точен, – вставил Бакингэм Причард.

– Спасибо, племянник.

– Сколько? – поторопил адвокат.

– Ровно двадцать шесть фунтов пять шиллингов, английскими, что эквивалентно ста тридцати двум западно-карибским долларам, последние округлены до ближайшего целого по последнему курсу обмена валют – то есть я отбросил сорок семь центов.

– Поразительно, – выдавил Сайкс в изумлении.

– Я сохранил все чеки, – продолжал заместитель, набирая обороты. – Они заперты в несгораемом шкафу в моей квартире на Олд Роуд Бэй и включают следующее: семь долларов и восемнадцать центов за местные звонки в «Транквилити» – я не пользовался моим официальным телефоном; двадцать три доллара шестьдесят пять центов за дальний звонок в Париж; шестьдесят восемь долларов восемьдесят центов… ужин для меня и моего племянника во Вью-Пойнт – бизнес-конференция, можно сказать…

– Достаточно, – прервал его Джонатан Лемюэль, вытирая платком с черного лба пот, выступивший, несмотря на отлично справляющийся со своей работой вентилятор.

– Я готов подтвердить все, когда потребуется…